Девять унций смерти - Раткевич Сергей (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Это люди говорят — третьесортный камень. Гном такого нипочем не скажет. Ну, в самом деле, как может быть третьесортным камень? Ведь это же камень… а камни… Как их вообще можно по сортам различать, когда каждый из них — наособицу, у каждого свое лицо, своя душа, мысли свои…
Для гнома плохого камня нет.
Якш укладывал камешек к камешку, аж самому приятно было. Вот как тогда придумалось, так нынче и укладывалось. Действительно, как песня. Очень похоже. Правы люди. Мостовую укладывать — что песню петь.
Когда восторженно недоумевающий старшина гильдии поинтересовался, как удается уважаемому коллеге так точно подбирать один к другому столь низкосортный камень, Якш, почти не задумываясь, брякнул:
— Да все просто, главное — спросить, которому из них где лежать охота. Там его класть и следует. Камни не ошибаются.
И, только заметив вытаращенные от удивления глаза гильдейского старшины и прочих почтенных мастеров, понял, что умудрился ответить в духе того скрипача, первого хозяина его скрипки, «а ты не играй, ты просто тележку тащи!»
Так вот что он имел в виду! Это так легко… Это так невозможно…
Ответ прост. Другого быть не может. Ведь ясно же, какой из этих камней в которое место просится. Ведь видно же. Ведь слышно. Но как это объяснить другим? Тем, кому не видно… не слышно… тем, кто наугад… Вот и выходит такая нечаянная загадка. Мудрость такая, вроде как с насмешкой, а ты-де поди разгадай! Притча эдакая. Насмешка мастера над начинающим, а ты вот поломай себе, дурачок, голову! А на самом-то деле все просто. Ни притчи, ни загадки нет. Нет и насмешки. Все так и есть, как сказано. Вот только оттуда этого не видать. А отсюда… кто уже тут, тому и объяснять ничего не надо, а кто еще там… как ему объяснить? Вот и приходится загадки загадывать, авось кто разгадает? Жалость-то какая…
— Камень этот не то чтобы вовсе плохой… или там третьесортный, — все же попробовал Якш. — Просто у него, ну… как бы это сказать — характер нелегкий… неуживчивый он. С кем попало рядом хорошо лежать не станет. Ссоры начнет учинять. Вот и нужно друг к дружке такие камни подбирать, которые вместе хорошо уживутся. Которые друг за дружку держаться станут.
— А первосортные, значит, уживчивые? — без улыбки спросил старшина гильдии.
— Верно, — кивнул Якш.
Гильдейский старшина нагнулся к куче камней, взял именно тот, что наметил Якш, и аккуратно пристроил его на правильное место.
— Так?
Якш ничего не ответил. Его улыбка была наилучшим ответом. И как она на лице поместилась-то?
А старшина гильдии низко поклонился ему, поклонился, как ученик мастеру:
— Благодарю, наставник.
И Якш доверил ему уложить последний камень. И вздохнул с облегчением. Все было правильно. Так, как должно было быть.
И приглашенный на укладку этого последнего камня господин судья прошелся взад и вперед по переулку.
В чем люди ничуть не отстали от гномов, так это в скорости распространения слухов. В первый же день в переулке собралась толпа. Сотни зевак дожидались, когда же заезжий мастер гном свою работу показывать станет. Дальше — больше. Заканчивал Якш под грохот рукоплесканий, а оказавшийся здесь же представитель городского магистрата господин Бертран пригласил Якша на торжественный обед в городскую ратушу. Сыпались и еще какие-то приглашения. Якш благодарил, кланялся и выражал надежду, а сам думал, что пора сматываться. Совсем не для того он сбежал от гномских церемоний, чтоб тотчас влипнуть в человеческие. А его уже буквально рвали на части. Приглашали на постоянную работу, что-то там возглавить, учредить, открыть, подошел даже сильно смущающийся капитан городской стражи сэр Эйнджел с просьбой о хотя бы временном наставничестве для своих подчиненных. Когда стали подходить девицы, Якш окончательно сник, у него возникло стойкое ощущение, что он вновь находится на каком-то занудном, нескончаемом заседании Большого Гномского Совета, вот только все эти интриганы и прохвосты зачем-то переоделись и встали на костыли. Последней каплей стало подошедшее очаровательное юное существо, мило покрасневшее, а заодно передавшее приглашение на приватный ужин к некоей графине. Якш просто взбесился.
— Милая леди, передайте вашей… э-э-э… графине… что подобные… э-э-э… приглашения вежливые люди делают лично, — едва сдерживаясь, выдохнул он.
Девица вздрогнула, покраснела до корней волос и сбежала. Ее как ветром сдуло, а Якша тут же подхватили под локти двое.
— Коллега, похоже, вы тут все сейчас крушить начнете, — услышал он голос старшины гильдии каменщиков.
— Пойдемте-ка лучше ко мне, — добавил господин судья, держащий его за другую руку.
— Пойдемте, — с облегчением выдохнул Якш. — Не могу выразить, как вы вовремя!
— Наши горожане так любопытны, — вздохнул господин судья.
— А случается так мало интересного, — сокрушенно добавил старшина гильдии.
— Совет Мастеров никогда не признает все эти человечьи глупости настоящими ремеслами, а занимающихся ими гномов соответственно — мастерами! — возмущенно тряся бородой, возгласил старейшина Цвайберг, глава Совета Мастеров.
— Нипочем не признает! — вторил ему старейшина Тифбауэр.
— Вот как? Не признает, значит… — опасно улыбнулась владыка. — Пусть Совет подумает еще чуть-чуть. Быть может, он успеет переменить мнение раньше, чем я действительно рассержусь. А теперь насчет Эрнста Хумперфенкеля. Он-то вам чем не угодил? Кажется, совершенно гномские ремесла освоил. Кузнец. Механик. Изобретатель. И какой!
— Хумперфенкель?! взвился старейшина Цвайберг. — Хумперфенкель слишком молод! Слышать ничего не желаю о столь юном мастере! Не было такого никогда!
— Слишком молод… — протянула Гуннхильд. — Моложе вас, старейшина, верно?
— Я в его возрасте еще без штанов бегал, а ему, видите ли, звание мастера давай! — гудел старейшина Цвайберг. — Возмутительно! Слышать ничего об этом не желаю!
— Вот-вот, одному такому дашь, так потом от этих молодых нахалов не продыхнуть будет! — вновь поддержал его старейшина Тифбауэр. — Они еще и в Совет захотят, сопляки обнаглевшие!
— Но ведь — за дело, — заметила владыка.
— За дело? — скривился старейшина Цвайберг. — Какое там дело?! Баловство одно. Игрушки детские!
— Мастер Фрайштерн всю жизнь делает игрушки, — напомнила Гуннхильд. — Это не помешало ему стать мастером.
— Мастер Фрайштерн — почтенный гном, а Хумперфенкель — сопляк безголовый! — непререкаемым тоном заявил старейшина Цвайберг.
— Знаете что, старейшина Цвайберг, вы, конечно, как хотите, но подумайте вот о чем — долго ли еще молодые будут вообще приходить к вам за одобрением своего мастерства, раз вам так не нравится все то новое, что их интересует, и раз вы считаете, что мастер — это тот, кто отрастил бороду до колена?
— Да у этого наглого сопляка Хумперфенкеля вообще бороды нет! — громко возмутился старейшина Тифбауэр.
— Отрастить бороду мастерства не требуется, — вздохнула владыка. — Вы лучше подумайте, что будет с теми самыми гномскими традициями, о которых вы так печетесь, если молодежь предпочтет вообще обходиться без мастерских рангов. А потом и еще без какой-нибудь традиции. Тут ведь достаточно лишь начать. А там одно за другое само зацепится.
— Этого не должно случиться! — гневно воскликнул старейшина Цвайберг. — Обязанность владыки — охранять наши священные традиции и устои!
— Но это непременно случится, если вы будете продолжать гнуть ту же линию, старейшина Цвайберг, — сказала владыка. — Я могу сколько угодно потрясать обычаями и традициями, но если отвернутся все… А вы просто из сил выбиваетесь, чтоб так оно вышло. Вот уж спасибо вам за вашу неоценимую помощь, ревнители традиций! Я не собираюсь устраивать показательные казни из-за вашей глупости и упрямства.
