Врата смерти - Прозоров Александр Дмитриевич (читать книги регистрация .txt) 📗
Выехав на площадь, он двинулся вокруг странного строения и сразу улыбнулся, указал другу на конек. Там, на торцевой стене, насколько хватало места, от кровли крыльца и до самого верха красовался яркий мелованный крест.
– Греки с деревом обращаться толком не умеют, – спешился Середин. – А здешние плотники, видать, еще не прониклись.
– Поздно уже, дружище. Мыслю, заперто все.
– Ворота храма должны быть открыты всегда, как и сердце Господа... – Ведун медленно взошел по ступеням.
Стоило ему шагнуть внутрь – как грудь сдавило удушьем, глаза резануло болью, сердце сбилось с привычного ритма и стало стучать через такт, кожу будто обожгло. И это было хорошо. Храм не желал пускать внутрь колдуна, отторгал враждебное порождение. А значит – в нем была сила. Именно то, что и искал Олег.
Внутри было пусто. Пяток лампад подсвечивали глаза на нескольких иконах, да одинокий священник, встав на колени у алтаря, неторопливо и нараспев читал молитву.
– Прости меня, батюшка, ибо я грешен, – через силу произнес Середин.
Служитель прервал молитву, степенно поднялся, подошел ближе. Глаза заслезились, ведун с немалым трудом мог разобрать только большой золотой крест на его груди, на месте лица различался лишь неровный овал.
– Ты желаешь исповедаться, сын мой? – услышал Олег смиренный низкий голос.
– Я не готов, батюшка. У меня стряслась беда, у меня исчез мой нательный крестик. Я бы хотел купить новый, серебряный и освятить его в вашем храме.
– Символ веры нельзя купить или продать, – наставительно ответил священник. – Его можно только принять, не расставаясь более ни на миг до смертного одра.
– Серебряный? Принять? – Олегу показалось, что он ослышался.
– Сила креста не в металле, из коего оный отлит, а в вере, что таится в сердце истинного христианина. Готов ли ты поклясться, что станешь носить данный тебе крест, не снимая и не расставаясь с ним, и завещаешь оставить его при тебе при отходе души в мир иной, плоти же твоей – в сырую землю?
– Клянусь, – кивнул ведун. – Животом своим клянусь.
– Хорошо. Коли вера твоя столь яра и чиста, ты получишь свой символ веры. Подожди, я должен окропить его святой водой и прочитать молитву для ношения на персях.
Священник скрылся в сумраке храма, оставив Олега терпеть боль со стиснутыми зубами. Наконец он вернулся, вложил что-то ведуну в ладонь:
– Отныне он должен всегда быть с тобой, сын мой. Крестик на шее, а вера в сердце. Только так ты спасешь свою бессмертную душу.
– Благодарю... – облегченно выдохнул чародей. – Коли я не могу платить за символ веры, то дозволь хоть внести пожертвование на нужды храма...
Середин, не в силах сквозь слезы разглядеть ладони священника, склонился, положил на пол два заранее приготовленных рубля и стремительно выскочил наружу. С наслаждением вдохнул русский морозный воздух. Боль, удушье отпустили почти сразу, слезы стали быстро высыхать.
– Получил что хотел, дружище? – спросил его боярин.
Олег поднес к глазам крест, подвешенный на грубую суровую нить, толкнул пальцем. Он оказался действительно серебряным.
– Да. Вышло даже проще, чем я думал, – кивнул он и надел крестик на шею, заправил под ворот.
– Что ты делаешь? – не понял Годислав.
– Выполняю клятву, – ответил ведун, сбегая по ступеням. – Клятвы нужно соблюдать всегда, независимо от того, кому, почему и зачем ты их дал. Теперь я хочу много хмельного меда и широкую мягкую постель.
– Тогда скачем. Ты получишь все, и еще столько же!
Утром Олег опять остался предоставлен самому себе. Его друг с головой окунулся в торговые хлопоты: получить отчет о прежних доходах, разобрать, какие из находящихся в лавке товаров куплены, какие проданы, какие получены на реализацию и кому в конечном счете принадлежат, учесть количество и стоимость товара на пятнадцати возках и решить, как их реализовать, не сбив цену, – все это требовало времени и сил.
Заботы ведуна были куда проще. Он снял с шеи и примотал тонким замшевым ремешком к запястью крест, позавтракал, прогулялся по дому. Рука не ощущала ничего особенного – ровное спокойное тепло, и больше ничего. Возможно, это значило, что на всем подворье не завелось никакой нежити. А может быть, и то, что крест оказался не таким, как нужно. Недостаточно освященным, неправильно отчитанным, просто сделанным с нарушением христианских ритуалов. Это следовало проверить, и Олег знал отличный, простой и надежный способ.
До святилища он домчался за считанные минуты, благо священную рощу, в отличие от христианского храма, в городе мог указать каждый. Лошадь оставил у коновязи среди дубов, шагнул в ворота – и запястье тотчас обожгло с такой силой, что ведун едва не вскрикнул. Забыл он, каково это колдуну с освященным крестом разгуливать, совсем забыл! Поклонившись Сварогу и Триглаве, Середин направился вдоль тына и вскоре нашел свою покровительницу. Здесь, в просторном святилище первого города Руси, идол Ледяной богини выглядел ухоженным и опрятным, на гранитном алтаре перед ним стояла плошка с мочеными яблоками – угощение для такого места обидно нищее, но все же угощение. Черты скульптуры тоже были не безликими: у Мары различались женские тонкие губы, длинная коса, высокая грудь. Хотя глаза и нос оказались высечены большущими, словно у Даждьбога.
– Приветствую тебя, прекраснейшая из богинь, – тихо прошептал ведун. – Ты красивейшая из женщин, коих я только встречал в этой жизни. Будь ты простой смертной, с какой бы радостью я пригласил тебя посидеть со мной на веселом пиру, с каким отчаянием стремился бы добиться твоей благосклонности. Но ты богиня, и такой пир возможен лишь в моих наивных мечтах. Но все же прими от меня в дар этот кувшин с отличным ставленым медом и жареную половинку цыпленка. Пусть хоть эта часть моей мечты воплотится в жизнь.
Он поклонился истукану, осторожно коснулся рукой косы богини, провел немного по ней кончиками пальцев, еще раз поклонился, развернулся, чтобы уйти, и чуть не врезался в здешнего волхва, неотличимого от тысяч других: балахон, вервие на поясе, ленточка с рунами идет через лоб и прихватывает волосы. Разве только этот был поупитаннее многих, да борода седая погуще. Середин приготовился было к привычному спору – но волхв лишь молча отстранился, давая ему дорогу, и даже слегка склонил голову.
«Итак, крест действует! – сделал приятный вывод Олег, поднимаясь в седло. – Можно возвращаться на Тверскую дорогу».
Этому препятствовал один очень важный пустяк. Отправляясь с другом в стольный град, он не стал нагружаться вещами, прихватив только оружие да овчину для сна в дороге. Все равно в обозе припасов дорожных с избытком хватало на всех. Значит, волей-неволей придется заворачивать в усадьбу Зуровых.
– Надеюсь, Годислав не подведет и управится за три дня, как обещал, – вздохнул Олег. – Впрочем, днем раньше, днем позже... При здешних скоростях это ничего не изменит. А в компании веселее.
Однако ведуна ждал куда более лихой сюрприз. Утром следующего дня к нему в светелку еще до рассвета влетел боярин и радостно заявил:
– Ну, что?! Что я сказывал?
– Что?! – полупроснувшись, поинтересовался Олег.
– Князь про приезд мой прослышал и ныне же к себе на пир требует!
– Требует или приглашает? – уточнил Середин.
– Зовет. Собирайся, дружище, на пир едем.
– В такую рань?! – охнул Олег. – А князь в курсе? Я бы за такой визит башку срубил, точно тебе говорю!
И ведун широко, старательно зевнул.
– К обеду кличут, – уточнил Годислав. – Помыться надобно успеть, переодеться в чистое, одежду новую купить.
– Зачем?
– Так ведь князь Русский! Правитель земель ближних и дальних, и девяти сороков народов!
Опыт Середина подсказывал, что с титулами у здешнего правителя имеется некоторый перебор. В дальних краях, где ведун побывал за время своих скитаний, люди хоть и называли себя русскими, а земли Русью, но князя здешнего в число своих властелинов как-то не включали. Хотя, конечно, могло быть и так, что держава тихо рассыпалась еще два-три поколения назад, оставив в память о себе только наименования и титулы. В Киеве, Владимире, Литве, Чернигове, в прочих уделах с радостью забыли бывшего хозяина – но из старого титула эти земли еще не выпали.
