На неведомых тропинках. Сквозь чащу (СИ) - Сокол Аня (читать книги онлайн .TXT) 📗
Снова взявшись за телефон, я прокрутила список жителей туда-сюда. Бес, ведьмак, нелюди... Нечисть всегда делилась на Высших и Низших. Низшие могут как урожденными, так и пришлыми, приобретая способности закладывая душу. До недавнего времени, я считала, что в Высшие таким дорога закрыта. Считала, пока не появился доспех одного их мертвых ошеров и часть его тела. Стал же рожденный робазом ведьмаком. Но этот путь не для меня. Вывод просто до неприличия - я низшая.
Я снова посмотрела список, Потрошители, карка, морок...
Что объединяет эти виды кроме буквы "z", в качестве родового знака? Только то, что низшая нечисть всегда паразитировала на людях, тогда как высшая развлекалась за их счет. Лгуна снимает кожу для того чтобы жить, а целитель потому что хочет посмотреть, что под ней. Морок вкладывает в разум страшные картины упиваясь страхом, буквально питаясь им, а сказочник делает тоже самое чтобы получить ответы, он не умрет если останется без них. Потрошители ели живую плоть, падальщики мертвую...
Так что же надо от людей мне? Кровь? Нет. Плоть? Плоть? Нет. Разум? Отравленные страхом мысли и чувства? Тоже мимо.
Так что? По всему выходило, что ничего. Абсолютно. Я не испытывала к ним ни приязни, ни антипатии, ни алчности, ни ненависти, ни любви. Ни к той старушке с пекинесом, ни к пьянчужке с размазанной косметикой, ни к девочке за соседней дверью, мне всего лишь нужны были от них сведения. Я знала, что должна чувствовать, но знать и испытывать - разные вещи.
До города добрались быстро. Мысли успели всего два раза обежать по кругу, и так ни до чего интересного и не добежали.
Рыбинск с населением чуть меньше двухсот тысяч человек по форме напоминал вытянутую каплю, разрастаясь по обеим сторонам Волги и упираясь северо-западной окраиной в Рыбинское водохранилище, или как называли его такие чужаки, как я, море. Этот город запомнился мне совсем иначе чем другие, не зданиями, не людьми, а запахом талого снега и напряжением. Не снаружи, внутри. Словно я уже тогда знала, чем закончится этот день.
Дорогу к ИК-2 не знал никто, зато направление к "двойке" указали сразу. Мы миновали переборы, шлюзы, где грозные дорожные знаки запрещали не только остановку, но и любое изменение скорости.
Ленник заглушил двигатель и указал рукой на стоящие вдали от пустынной дороги одноэтажные здания, на каменную ограду, по верхам которой была пущена егоза.
- ИК-2, - провозгласил он и, повернувшись, спросил. - Зачем мы здесь?
- Чтобы найти... - начала я. Но баюн перебил:
- Зачем вообще мы его ищем? Чтобы притащить на стежку к умирающей шепчущей его имя юродивой? Зачем? она его даже не увидит, а если увидит, то сможет лишь орать от боли, - сказочник посмотрел мне в глаза, его зрачки чуть подрагивали, взгляд стал таким теплым, таким располагающим, если кто-то и мог бы понять меня, то это он, - Ты могла позвать любого из мороков, меня, даже джина и твоя бабка увидела бы сына, дюжину сыновей своих и чужих, поездку в Сочи и букет алых роз. Все что угодно, и умерла, сияя такой улыбкой, что вряд ли светит нам в последний час. Не веришь? - спросил он, - Правильно делаешь. Нас очень трудно заставить делать именно то, что тебе надо. Трудно, но можно. Вместо этого мы здесь гоняемся за воспоминаниями о никчемном человеке и месим грязь? Зачем? Что мы тут ищем?
Я смотрела на него и понимала, чего добивается сказочник, о чем меня буквально умоляет его сила, которая пыталась зацепиться за сознание, которая уговаривала раскрыть ей свое. Он хотел правды. А слишком привыкла... нет, не врать, нечисть чует ложь, привыкла изворачиваться, недоговаривать, щедро разбавляя крупицы истины предположениями и заменять одно понятие другим. Но когда-то правда была для меня важна, как были важны и люди.
Черная глубина его глаз продолжала звать, обволакивать, умолять...
- Себя. Я ищу себя, - ответила я и разорвала контакт. Не была уверена, что получится, но даже факт, что могу остаться в плену его силы, не заставил сердце биться быстрее. Я просто отвернулась, чувствуя, как с хрустом ломаются ставшие вдруг ненужными нити его подавляющей силы. Разве взгляд может хрустеть? Видимо да. Что тебе еще надо сказочник? Я уже сказала правду.
Знать и чувствовать - разные вещи. Я должна была что-то сделать для умирающей старухи. Знала, что должна, но не чувствовала, что именно. И поэтому уцепилась за одно единственное слово произнесенное ею. Уцепилась и ушла, пока никто не понял насколько мне на самом деле плевать. И даже Тамарии позвонила. Зачем собственно? Может затем, чтобы отогнать равнодушие, которое наваливалось сверху, укутывало, словно кокон, лишая чувства яркости и подвижности. И что должно вылупиться из этого кокона, я не знала.
Меня ищет Пашка? Да, на здоровье.
Кто сказал, что превращение - это момент? Превращение - это целый маршрут с остановками, передышками, с карабканьем в гору и усталостью. Люди и нелюди для меня словно разделились, от одних бросало в дрожь, другие были ничуть не лучше предметов.
- Не уверен, что ты ищешь в правильном месте, - проговорил сказочник и, открыв, дверь вышел из машины.
Я последовала за ним, моментально улавливая далекую песню. Перебор струн, который слышишь не ушами, а самой сущностью. Баюн повернулся вместе со мной, словно кукловод дернул нас за невидимые нети. И имя этого кукловода - переход. Не здесь, чуть дальше, иначе мы почувствовали раньше. Там где дорога изгибалась, сворачивая на север, там, где не было домов и лишь высохшие, коричневые травы освобождались из-под снега и едва слышно шептались сухими трескучими голосами, вторя легкой зовущей мелодии. Оно обещало блаженство, оно дарило удовольствие.
- Надо же, а я и не знал, - прошептал сказочник, а я поняла, что и вправду не знал.
А это могло означать много, например, что переход ведет слишком далеко, или никуда, в брошенное жителями селение, или там за переходом отнюдь не наша стежка, что сомнительно, но не невозможно.
Баюн тряхнул головой и вернул на лицо паскудную ухмылку. Да, что я привязалась к его улыбке? Почему за каждым изгибом его губ мне чудиться издевка? Почему я каждую минуту жду подвоха? Может потому что все это там было?
- Так куда идем? - он снова повернулся к монолитному каменному забору, - Будем брать цитадель штурмом?
- А получится? - вопрос вырвался раньше, чем я его успела его осознать.
Штурм это всегда кровь и смерть Это плохо, я помнила, но уже не могла понять почему. Я продолжала говорить прописные истины, что нельзя насиловать женщин, нельзя обижать стариков... Но я не чувствовала ничего за этими словами. За ними не стояла уверенность в собственной правоте.
- Вдвоем? - Лённик смерил меня взглядом и положил руки на крышу машины, - Не знаю. Люди не так слабы, как кажутся. Тем более здесь. Охраняемый объект, огнестрельное оружие, и даже самые ленивые умеют с ним обращаться. Замкнутые пространства, потеря скорости, отсутствие возможности для маневра, даже для того чтобы сломать решетку нужно время, ничтожно мало по человеческим меркам, но пули тоже летят быстро. Одна, две, три не причинят особого вреда, а два десятка? Три? Я не киборг, чтобы бесконечно глотать железо, - он развел руками.
- А твоя сила?
- Если только физическая, - хохотнул он, - Мне нужен первичный контакт взгляд, я не смогу уболтать сразу всех.
В это я сразу поверила. Нечисти всегда что-то нужно. Джину - прикосновение, мороку - дыхание, баюну - взгляд, бесу - согласие, падальщику - запах. Голос сказочника обладает силой, но она и в равнение не идет с той, что давит на человека из его глаз.
- Хотя я бы попытался, но не с тобой .Будь со мной ведьмак, мы прошли бы сквозь эти стены насквозь за пол часа, с охотником - ветром за десять минут. Черт, да будь у меня просто амулет невидимости, я бы покопался в канцелярии, а ты бы послушала музыку, но мы пришли сюда пустые, - он покачал головой, - и неподготовленные. Мы даже не знаем, там ли сын твоей юродивой. Он мог выйти, сбежать, умереть, его могли похитить инопланетяне.
