Змея - Сапковский Анджей (читать книги регистрация txt) 📗
«Опасность, — вдруг понял Леварт, обеими руками хватаясь за голову, которая разрывалась от звона. — Близкая. Что-то. Или кто-то. Угрожает. Несет угрозу».
Звон перешел в свистящую какофонию, которая в своей кульминации стала пронзительным, высоким звуком, являющимся одновременно свистом, шипением и криком. «Иахема, — подумал он, — шипение змей Горгоны. Я должен идти. Должен защищать. Она требует этого».
* * *
Сразу на выходе из сокровищницы, на насыпи монет, среди сундуков, шкатулок и скелетов стояло что-то наподобие трона, как будто массивное кресло с большими подлокотниками или даже, как корзина, какую крепят на спине слона. Леварт заметил трон еще раньше, когда входил, его внимание привлекла не столько мебель, сколько восседавший в ней в живописной позе скелет в остатках кольчуги и обрывках парчи. Но сейчас скелета не было. На троне его заменил кто-то другой. Белобородый старик с жестокой ухмылкой, в тюрбане, длинной рубахе и черном жилете. Мулла Хаджи Хатиб Рахикулла. Черномор.
Они обменивались взглядами всего лишь несколько секунд. Глаза Черномора вдруг загорелись, как у вурдалака, а искривленные ухмылкой губы выровнялись и сжались. А на Леварта взглянуло отверстие в стволе его собственного акаэса. Который он оставил в ущелье на камнях. И банально забыл о нем. Согрешил самым тяжелым грехом солдата. И сейчас должна наступить расплата.
Клац.
Вместо оглушительной очереди — острый металлический щелчок бойка.
Черномор дернул ручку затвора, нажал на спуск.
Клац.
«Я не зарядил его, забыл, — подумал Леварт, приготовившись к прыжку. — После разгрома автобуса. Я вообще не думал о патронах».
Черномору удалось встать с трона, но отскочить он не успел. Леварт набросился на него, как ястреб, свалил его с разгона, оба со звоном и грохотом рухнули на груду монет и драгоценностей. Качаясь по земле, они свалили и разбили на кусочки алебастровую фигуру слоноподобного Ганеши, [149]погромили немножко скифской и туркменской керамики. Черномор достал кинжал, Леварт схватил его за запястье, вторую руку запустил в бороду, сжал в кулак космы и дернул изо всей силы. Черномор, извиваясь и трепыхаясь, как выброшенный на берег лосось, пополз, волоча Леварта за собой.
Старикан просто поражал своей силой и ловкостью, но не мог освободить от захвата ни бороду, ни правую руку. Поэтому левой рукой схватил первый нащупанный предмет и изо всей силы огрел им Леварта по голове. Леварту повезло, потому что предметом оказалась терракотовая статуэтка грудастой и брюхастой Великой Матери, которая треснула и рассыпалась при ударе. В глазах у него потемнело, и он отпустил бороду муллы. Он что-то нащупал, это была бронзовая фигура Будды, стоящего в полный рост — Будды Шакьямуни, очень массивного и тяжелого. Тюрбан несколько смягчил удар, но и от него оглушенный Черномор аж скорчился. Когда Леварт оглушил его во второй раз, он выпустил кинжал, заслоняя голову. Леварт заехал его по-новому, но на этот раз Будда выскользнул у него из рук, а Черномор кольнул его расставленными пальцами в глаза. Потеряв на миг зрение, Леварт вцепился в бороду муллы пальцами обеих рук. И держался, волочась и получая удары кулаками. Отпустил и отскочил только тогда, когда Черномор замахнулся на него очередной статуэткой. На этот раз это была Ника. Крылатая, практически в виде кирки, что делало ее незаменимой при разбивании черепов. Леварт выпустил бороду Черномора, быстро откатился и вскочил.
Черномор легко, как кошка, вскочил тоже, отбросил неудобную Нику, осмотрелся и бросился к груде костей, быстрым движением достал оттуда кривую саблю, персидский шамшир с золоченым эфесом и красивым узором Дамаска на клинке. От взмаха оружия в его руках в воздухе аж засвистело. Он сделал выпад, ударил. Леварт отскочил назад, это его и спасло, но все-таки клинок со свистом прошел по песчанке на груди, рассек хлопок ровно, как бритва. Отпрыгнув, Леварт лихорадочно осмотрелся по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить оружием. Он схватился за окованную золотыми пластинами рукоять какого-то древкового оружия, типа глевии или японской нагинаты, но оно было слишком тяжелым, не успел он его поднять, как Черномор уже сидел у него на шее, а острие шамшира со свистом распороло рукав мундира. И кожу плеча. «Псякрев, [150] — подумал Леварт, отскакивая и панически оглядываясь. — На войне радаров и приборов ночного видения, сверхзвуковых истребителей и штурмовых вертолетов, на войне напалма и кассетных бомб, управляемых снарядов и сейсмических мин мне придется сгинуть прирезанным саблей. Оружием, насчитывающим добрых пятьсот лет. Музейным экспонатом».
И тогда он увидел.
Втиснутый между седлами, покрытыми медными пуговицами, частично накрытый черепаховым щитом, лежал меч. Не индусский тальвар, не раджпутанская кханда. Прямой, скромный, не слишком длинный европейский меч. Когда он его поднял, то на клинке увидел выгравированную надпись: DEUS LE VOLT. [151]
Черномор бросился, как леопард, нанося удар из-за спины. Леварт парировал машинально, и к своему удивлению ответил контратакой — быстрым выпадом и ударом. Черномор избежал удара, попятился, Леварт не дал ему опомниться от неожиданности и снова пошел в атаку. Мулла попробовал финт и удар по руке. Запястье Леварта, казалось, само совершило небольшой оборот, два клинка с лязгом столкнулись, и отбитый шамшир едва не вылетел из руки Черномора. Мулла попятился, скаля зубы из-за белой бороды. В его горящих глазах замелькало что-то странное, как будто тень сомнения. Он был уверен, что посечет прапорщика на кусочки, а тот неожиданно оказался опытным фехтовальщиком. Бился не как какой-то там шурави, а как кто-то, кто в Сандхерст прошел выучку фехтования военной саблей образца 1853 года, производства фирмы «Роберт Мол и сыновья». Не как советский пехотинец, а как кто-то, кто с младых ногтей тренировался орудовать кописом и махайрой. Кто-то, кто впервые убил человека холодным оружием в возрасте пятнадцати лет в битве под Элатеей во время кампании в Фокиде.
До этой минуты Черномор не издал ни малейшего звука. Но сейчас он завыл, причем завыл дико и бешено, словно шакал. И вслепую бросился на Леварта, размахивая шамширом как ошалевший. Леварт сделал обманный маневр, шагнул в сторону, ударил плечом, нанес пинок в голень. Черномор зашатался, наклонился, а Леварт подскочил и ударил сверху, свысока. Всадил мулле меч над ключицей, вертикально, вонзил до половины клинка. И оставил так. А сам отскочил.
Черномор упал на колени. Шамшир из рук не выпустил, но уже было видно, что поднять его он не сумеет. Он мог только смотреть на Леварта, жечь его взглядом, кипящим ненавистью.
Леварт подошел. Обеими руками взялся за рукоятку меча и сильно нажал сверху вниз. Клинок оказывал сопротивление только какое-то мгновение, потом вошел, как в масло по самый эфес. Черномор затрясся и забился в конвульсиях. Забился ужасно. Не издал ни малейшего звука. Он сжал губы, но кровь все равно прорвалась сквозь них, брызнула резким потоком. Мулла Хаджи Хатиб Рахикулла закачался. А потом упал лицом вниз.
Леварт смотрел на него равнодушно. Потом отошел. Поднял свой АКС, вынул пустой магазин и выбросил его.
Возле самого выхода из пещеры-сокровищницы он увидел брезентовые мешки. Он знал, чем они были наполнены. Тротиловые четырехсотграммовые шашки размером десять сантиметров, упакованные в бурую парафированную бумагу.
За мешками лежало шесть металлических тарелок, покрытых зеленым лаком. Противотанковые мины ТМ-46. По шесть кило взрывчатого материала в каждой.
«Черномор, — подумал Леварт, — одержимый ненавистью Белобородый Черномор. Не успокоился, пока не выследил. Намеревался уничтожить потомство шайтана, неверного и змею, чародея сагира и демоницу алуку, врагов рода человеческого. Вместе с пещерой, их тайником и логовом. Согласно предписаниям Корана он собирался приготовить им адский огонь и побиение камнями одновременно. По-современному, при помощи тротила и противотанковых мин. Сделанных в СССР».