Страстные сказки средневековья Книга 3. (СИ) - Гаан Лилия Николаевна (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Члены магистрата тоскливо переглянулись. Так-то оно так, но Генрих велел им привезти женщину в город живой или мертвой. Но что он скажет, если они вывезут отсюда её живой, а по дороге она скончается от этой самой непонятной болезни? Вряд ли, похвалит!
К их облегчению в разговор вновь вмешался архиепископ.
- Если вам нужно уезжать, уезжайте,- покровительственно разрешил он,- а пани Хелена вернется в город с моими людьми. У меня же здесь ещё есть дела, которые не решишь за один день, поэтому я вполне могу и дальше пользоваться вашим гостеприимством, сын мой!
Гости изумленно переглянулись. Все знали, насколько его преосвященство занятый человек, сколько у него неотложных забот, расписанных чуть ли не на полгода вперед служб и визитов, и вдруг он соглашается остаться, в каком-то захудалом замке в немыслимой глуши, да ещё на неопределенное время? Чудеса, да и только!
Збирайде же только и оставалось, что растягивать губы в имитации доброжелательной улыбки, тщательно скрывая душащее его бешенство. Особенно его доводило то, что имя маркграфа, организовавшего весь этот балаган, так ни разу и не всплыло. Только архиепископ что-то вскользь упомянул о его поручении, но это вполне понятно - лицо его ранга непосредственно связано с правителем.
Хеленка, Хеленка,- вздохнул он с тоской,- если бы ты могла увидеть, какой тарарам устроил твой любовник! Ради Стефки он этого делать не стал... Обидно!
Разговор между его преосвященством и бароном состоялся уже на следующее утро, когда они проводили торопящихся в Брно членов городского совета в сопровождении отряда Тадеуша восвояси.
- Что, сын мой,- повернулся к нему прямо во дворе, благословлявший отъезжающих архиепископ,- поговорим о том, сколько глупых ошибок вы совершили за последние дни? Что с вами, пан Ирджих? Как вы могли так низко пасть из-за вчерашней холопки, которая не стоит и мизинца на ноге вашей очаровательной супруги?
Збирайда волком глянул на прелата.
- Однако Генрих не оценивает Хеленку так же низко, судя по тому, что вы здесь!
Но тот только невесело рассмеялся, зябко закутываясь в фиолетовую мантию от продувающего насквозь морозного утреннего ветра.
- Генрих - молодой сумасброд, что с него взять?! А вам уже шестой десяток лет, голова почти белая. Ума вы незаурядного, прекрасный хозяин и воин и вдруг такой шквал жутких глупостей?! В своем ли вы уме? Эта баба, наверное, ведьма, раз из-за неё разразился такой скандал!
Нет, ведьмой любимую женщину барон не считал, и напраслину возводить не пожелал даже из мести.
- Хеленка не ведьма, и ничего общего с ними не имеет!
Архиепископ громко хмыкнул, смерив собеседника проницательным взглядом.
- Значит, костра вы для неё не хотите - жалко! А приказать запороть женщину насмерть, было не жалко? И не пустить даже священника принять у неё предсмертную исповедь! Это как? Давайте-ка, уйдем с этого пронизывающего до костей ветра, да присядем у камелька со стаканом подогретого вина, поговорим по душам!
С этими словами двое мужчин зашли в дом, но и по пути в теплую каминную комнату, прелат не умолкал ни на минуту, продолжая снисходительно увещевать строптивого барона:
- Мы ведь ровесники - я вас только на три года старше! В наши ли годы поднимать бучу в государстве и противостоять маркграфу? Ну, что за вздор! Бунт - это удел молодых и глупых, которые сами не знают, чего хотят!
И собеседники, действительно, уселись со стаканами вина перед жарко пылающим камином, и, прислушиваясь к бушующему ветру за окном, разговорились.
- Я вас прекрасно понимаю - мне бы то же, наверное, было обидно, если бы маркграф уложил в свою постель мою любовницу. Но обиды - это одно, а открытый бунт - совсем другое! Получается дикая ситуация - вы нагрубили государю из-за вчерашней крепостной, которая возможно имела не один десяток мужчин!
Пан Ирджих оскорбления Хеленки не потерпел:
- Она не такая!
Архиепископ только терпеливо вздохнул.
- Да будь эта баба даже святой! Что из того? Если женщина не один десяток лет проведшая наложницей в вашей постели, разок туда пустила маркграфа, небо не упало на землю, и не разверзлись врата ада! Из-за чего шум? Вы же сами отправили её на покой, наконец-то, женившись на женщине равной вам по происхождению, юной и красивой!
Пан Ирджих упрямо нахмурился.
- И все равно, пусть даже бывшая рабыня, она должна оставаться верной своему господину!
- Согласен, - покладисто кивнул головой собеседник,- мы ждем от наших холопов всех мыслимых добродетелей - и верности, и преданности, и честности, как будто это не люди, а ангелы, спущенные с небес на землю нам в услужение! Но, увы! Холопы грешат так же, как и господа! Пала и эта женщина, не устояла перед его светлостью! Кто её осудит, когда придворные дамы, красавицы знатного происхождения глаза друг другу из-за него выцарапывают? Генрих молод, довольно привлекателен, как мужчина силен, раз ещё не протянул ноги от того разврата, что царит в его дворце! Так за что же обрекать женщину на такую жуткую смерть, да ещё требовать от неё поклясться на Библии, что не будет думать о возлюбленном?
Архиепископ остро глянул на понурившего голову задумчивого барона.
- Вы когда-нибудь пробовали, о чем-нибудь специально не думать?
Збирайда недоуменно глянул на него.
- Не понимаете... - догадался прелат,- ну давайте попробуем! Не думайте о Хеленке на протяжении хотя бы часа - не вспоминайте её навсегда теперь уже изуродованную спину, её бледное лицо и искусанные с запекшейся кровью губы! Получится у вас?
Пан Ирджих неопределенно пожал плечами.
- Отказать человеку в отпущении грехов! Заставлять клясться на Библии, урожая смертью! Ставить жену ниже рабыни!
- А вы, похоже, знаете обо всем, что происходит в моем доме?- недовольно пробурчал барон.
- А мне положено все знать - я духовное лицо, от меня ни у кого нет тайн!
- Я ненавижу Генриха, - неожиданно с горечью воскликнул Збирайда,- он развратен, двуличен, мстителен и коварен! И это мой сюзерен!
Здесь, как раз его преосвященство не стал вычитывать мораль своей заблудшей овце. Наоборот, на его лице явственно обозначилось понимание.
- Да, идеальным правителем его не назовешь,- тяжело вздохнул он,- но так уж повелось, что сюзерена дает нам Бог, и у нас нет выбора. Наверное, в глазах Господа мы настолько погрязли во грехе, что он решил нас наказать, поставив Генриха во главе нашей прекрасной Моравии. Но знаете, сын мой, почему я, не смотря на занятость и возраст, ринулся сюда по его просьбе вас помирить?
- Он попросил нас помирить?- барон был поражен.
- Пусть Генрих коварен, но не глуп, пусть развратен, но видно его самого мутит оттого, что он делает, если его потянуло к такой женщине, как ваша Хеленка! И хотя он мстителен, все же понимает, что иногда лучше с вассалом помириться, чем враждовать. Да из-за чего вражда-то, из-за не первой свежести холопки? Глупо и не делает чести ни вам, ни ему. Маркграф это понял, а вы?
- Я вас тут долго слушал,- угрюмо огрызнулся барон,- по вашим словам выходит, что я полный идиот, которого надо на цепи держать! Но на самом деле, все и гораздо проще и сложнее одновременно. Для меня Хеленка не просто холопка - это часть моей души! Разве Генрих будет её так же любить, как я? Он разобьет ей сердце, потушит взгляд, а потом все равно бросит!
Его преосвященство мало интересовали такие тонкие материи, как сердце Хеленки, и уж тем более будущее этой бабы, поэтому он с трудом сдерживая раздражение, терпеливо поддакнул:
- Я согласен, с его стороны это необъяснимая прихоть. Простая деревенская женщина, немолодая, и хотя не лишена определенной привлекательности, но не для Генриха же, к услугам которого самые соблазнительные и очаровательные женщины в государстве! О чем ему с ней разговаривать? О ценах на зерно и говядину? Эта блажь быстро пройдет! Поэтому не надо смешить людей - позорить свою юную супругу такой соперницей, подвергать опале и себя и своих детей, а нужно спокойно поехать со мной в Брно, извиниться перед маркграфом и терпеливо выждать, когда пролетит эта страсть. Ручаюсь, ждать придется не долго! Кстати, для вашей гордости в этом не будет ни малейшего урона, потому что никто и не подозревает, из-за чего разгорелся сыр бор.
