Зимнее серебро - Новик Наоми (лучшие книги TXT) 📗

Мы миновали ворота, не сбавляя хода. Это было как мимолетный взмах век: из сумерек мы попали в свет, в загадочное мерцание, уловленное хрустальными стенами с прихотливыми серебряными прожилками, среди которых то и дело мелькал яркий бриллиантовый высверк. Справа и слева от нас разевали темные пасти боковые коридоры, а наша дорога по-прежнему змеилась вверх, вбирая в себя свет. И наконец мы очутились на просторном морозном лугу. Сперва я решила, что мы проскочили гору насквозь и выбрались наружу с другой стороны, но оказалось, что мы все еще внутри. Мы прибыли в необъятную пещеру где-то под самой вершиной; над головой у нас переливались драгоценные камни. Серый цвет неба ломался о сверкающие грани; слепящие тонкие радуги испещряли стены, а посреди луга под драгоценным сводом росла белая роща.

Я совсем извелась от страха, злости и собственного бессилия. Но даже это не мешало мне про себя дивиться необычности этого места. Я засмотрелась на переливчатые своды, зимний свет резал мне глаза, и я почти сумела убедить себя, что сплю. Наверняка я лежу сейчас на узкой кровати в дедушкином доме. Может быть, я заболела и у меня сильный жар. Но картинка пред моим взором не желала таять в горячечном бреду. Сани замедлили бег; возничий потянул поводья, и упряжка встала невдалеке от кольца из белых деревьев и столпившихся под их сенью Зимояров. Все они как один смотрели на меня.

Помедлив мгновение, мой Зимояр поднялся и чопорно вышел из саней. Он стоял ко мне спиной, весь натянутый, недвижный. Я медленно и осторожно выбралась следом. Под моими подошвами легонько хрустнуло: серебристо-серая трава поблескивала морозными узорами. Этот хруст прихваченной холодом травы был совсем настоящим. А Зимояр так и не удосужился мне хоть что-нибудь объяснить.

— Отвези в кладовую, — отрывисто бросил он возничему, указав резким кивком на ларец с золотом на задке саней.

Возничий склонил голову, тронул поводья и умчался по лугу. Обогнув белую рощу, он скрылся из виду. Король Зимояров стремительно направился к роще, и мне приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за его размашистым шагом.

Белые деревья в роще были посажены кругами — один в другом. Под деревьями стояли Зимояры всех родов и мастей — и разодетые в пух и прах, и поскромнее. Видимо, каждому сословию полагался свой круг. На самых далеких кругах толпился народ попроще, в серых одеждах, слегка украшенных серебром. Те, кто расположился ближе к середине, носили темные драгоценности. Чем уже был круг, тем светлее делались одежда и украшения у стоявших в нем. В самом узком кругу стояли Зимояры, облаченные в белую и чуть сероватую одежду, на которой сверкали нежно-розовые, облачно-белые и желтоватые камни.

Лишь когда мы пересекли самый маленький круг, я стала замечать золото — и то лишь золоченые края серебряных колец да застежек на плащах. Похоже, золото здесь было диковинкой — как Зимоярово серебро в моем мире. Мой Зимояр единственный, кто носил снежно-белые одежды и прозрачные драгоценности, и его серебряная корона основанием имела золотой обруч. Не замедляя шага, он вел меня к возвышению в самой середине рощи. Там сверкало какое-то зубчатое нагромождение из ледяных брусьев или прозрачных кристаллов. Вокруг его основания вился тонкий замерзший ручеек и серебряной нитью устремлялся под деревья.

Рядом с нагромождением, потупив взор, застыл слуга, настолько неподвижный, что казался ледяным изваянием. В руках он держал белую подушечку, а на ней возвышалась серебряная корона, на удивление мне знакомая. Словно это ее Исаак взял за образец. Чуть задержав взгляд на изысканной замысловатой вещи, король обратил мертвенное лицо к своим подданным.

— Узрите мою госпожу, вашу королеву! — возгласил он.

Я смотрела на это небывалое блистательное собрание, на их бесстрастные застывшие лица — и читала на этих лицах осуждение. В их мире мне места не было, и они не хотели меня сюда пускать. В ближних кругах кое-кто улыбался, и я узнавала эти недобрые улыбки. Они меня окружали с детства. Вот так улыбались мои соседи, рассказывая сказку о мельниковой дочке, так они улыбались, когда я впервые постучалась к ним и потребовала вернуть долги. Только в этот раз улыбки предназначались не мне. Зимояры улыбались своему королю, не веря своим глазам, но втайне злорадствуя, что их владыка пал так низко и решился взять в жены смертную плебейку.

Мой Зимояр быстрым движением схватил корону: ему явно не терпелось покончить с этой унизительной процедурой. Мне тоже не очень-то нравилось торчать тут под насмешливыми взглядами. Но я помнила дедушкины слова: они смеются до тех пор, пока ты позволяешь им смеяться. Правда, я не знала, как сделать, чтобы Зимояры перестали ухмыляться. Эти рослые воины с белыми щеками и бородами из сосулек носили серебряные мечи и кинжалы, а на плечах у них висели луки, из которых они стреляли в смертных забавы ради. Я сама видела, как их владыка выкрал душу из человека, едва к нему прикоснувшись. Любой из Зимояров мог зарубить меня одним махом.

Но вот король повернулся ко мне, держа корону в руках. Я не стала дожидаться, пока Зимояр нахлобучит ее мне на голову, и, недолго думая, вцепилась в нее и потянула на себя. На лице короля отразилось недоумение — хоть какая-то трещинка в его бесстрастности, — а я сверлила его взглядом, полным решимости. Во мне поднималась застарелая ярость, только теперь она не холодила, а наоборот — я вся вскипала внутри, и, казалось, от моих щек и ладоней вот-вот повалит пар. Там, где мои руки касались короны, она вдруг начала нагреваться. Злобные ухмылки, что окружали меня, одна за другой сползали с лиц — потому что из-под моих пальцев по короне разбежались золотые жилки. Они ширились, удлинялись, оплетали каждый изгиб хрупкого литья, каждую цепочку и веточку.

Король Зимояров стоял неподвижно, плотно сжав губы, и наблюдал, как меняется серебро. И наконец у нас с ним в руках рассветным солнцем засияла золотая корона — такая необычная, такая яркая под облачным небом. Толпа испустила громкий вздох; послышалось тихое перешептывание. Мой Зимояр подержал корону еще мгновение, а потом мы вместе водрузили ее мне на голову.

Она оказалась куда тяжелее серебряной. Я сразу почувствовала, как она надавила на затылок, на плечи, пригнула меня книзу. Это же та самая сила, которую Зимояр трижды взыскивал, запоздало сообразила я, ради нее он меня и преследовал. И вот он доказал всему своему народу, что у меня эта сила и вправду есть. Уж теперь-то он едва ли меня отпустит. Но я смотрела на Зимояров без страха, с высоко поднятой головой. Больше никто из них не ухмылялся, а осуждение на белых лицах сменилось тревогой. Я вглядывалась в их ледяные черты и внушала себе, что не дрогну перед ними.

Мы не обменялись никакими обетами, и свадебного пира не было, и никто нас не поздравлял. Несколько высеченных изо льда лиц обратилось ко мне, несколько косых взглядов было брошено в мою сторону, но по большей части Зимояры просто неслышно растекались из рощи, оставляя нас вдвоем возле возвышения. Даже слуга с поклоном удалился. Король постоял еще несколько мгновений, а потом тоже развернулся и зашагал прочь по зеркально гладкому льду замерзшего ручейка.

Я пошла за ним. Не оставаться же одной в этой роще. Когда мы приблизились к переливчатой хрустальной стене, я заметила, что остальные Зимояры исчезают в разных расщелинах, проходах и дверях — судя по всему, они жили прямо в стенах, окружающих луг. Ледяной ручеек, вдоль которого мы шли, мало-помалу расширялся; на опушке белой рощи под драгоценным сводом лед совсем истончился, и стала видна бегущая вода. Возле стены ручей вырывался из ледяных оков и скрывался в темном проходе.

Рядом с этим проходом начиналась длинная лестница, выдолбленная в горе. И мы вдвоем двинулись вверх — это был головокружительный, изматывающий подъем. Кроны белых деревьев остались далеко внизу. Перил у лестницы не было, и я всячески избегала смотреть вниз, чтобы не сверзиться ненароком, но один раз все же не утерпела и посмотрела. Сверху круги деревьев были видны более отчетливо, и белый луг простирался передо мной как на ладони. Я опиралась о камень и старалась внимательно глядеть под ноги. Зимояр далеко опередил меня. Когда я одолела наконец лестницу и очутилась в просторных покоях, он уже поджидал меня, повернувшись ко мне спиной и стиснув кулаки.