Девушка с конфетной коробки. Часть 2 (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (книга жизни .txt) 📗
Магов обложили со всех сторон. За ними следили, начиная с самого нежного возраста, обучали, а в день совершеннолетия они обязаны были принести магическую присягу, которая ограничивала их во всём. Только служба государству на том месте, которое укажет королевский чиновник. Даже честные заказы им брать запрещалось.
Буквально в день, когда этот закон был принят, огромное число магов бежало из страны. Ведьм в Империи всегда было немного, они бежали тоже чуть ли не самыми первыми. Поэтому магические искусства там пришли в упадок, наука не развивалась. Рождавшихся одарённых детей некому было толком обучить. То, что было создано раньше, например, портальная сеть, со временем портилась и разрушалась, но некому оказалось её исправить.
Но, вместо того, чтобы отменить вредный закон, король, если мне не изменяет память, Сигизмунд, не помню какой по номеру, придумал ловить чужих магов и привязывать их к Империи силком. Для этого издал закон: любой маг, оказавшийся в пределах границ Империи, считается попросившимся в подданство. Его надлежит заставить принять присягу, а затем, определив способности и знания, предоставить наиболее подходящую работу.
Это случилось после того, как отец этого Сигизмунда, если я ничего не путаю, заплатил треть своей казны магам Валариэтана за восстановление пассажирской портальной сети и магической почты, после того, как они полностью перестали работать. Грузовую, кстати, так и не стали восстанавливать: у императора денег не хватило, да и мероприятия эти вызвали среди населения неоднозначные настроения. В провинциях решили, что это отличный момент для того, чтобы добиться независимости (порталы-то не работают, войска не пришлёшь) и стали бунтовать. Бунты подавили с присущей империи жестокостью, а в голову императора закралась мысль, что нужны свои обученные маги. Только он не придумал ничео лучше, как начать их воровать. Это вместо того чтобы отменить глупые законы и ввести другие, чтобы страна стала привлекательной в глазах магов.
Когда-то так поступила Элидиана и до сих пор является самой процветающей державой Девятки, не так давно по этому пути пошёл Лиатин, где магия долгие годы была под запретом, и всего за три десятка лет добился значительных успехов, совмещая заёмные магические знания и свои собственные наработки в области механики.
Но императорам чужой пример не указ. Так что я очень зря засветилась в той деревне. Пусть у нас теперь есть еда, зато стражники знают, что на территорию проникли двое магов. Нас будут ловить. Одна надежда: стражники без дороги не передвигаются, а мы пошли к границе напрямик, огибая только естественные преграды.
Наконец Александр выложил мне всё, что мог сказать по этому вопросу и замолк. Идти и говорить тяжело, это я на своей шкуре проверила, так что его молчание меня не смутило. Пожалуй, наоборот, оказалось приятным. Теперь он не мешал мне думать о том, что само лезло в голову.
Об Алане, например.
Как он там без меня, мой хороший?
А ещё я думала о том, как мне всё надоело. Который день я всё иду и иду, сначала туда, потом сюда, под землёй, по горам, теперь по равнинам и холмам. Так хочется остановиться! Спасть в постели, есть за столом, мыться в ванне, гулять по городским улицам, делать покупки в лавках магазинах. Мне даже к студентам моим хочется, хоть они и доставали меня по-страшному. Даже против того, чтобы меня ругал ректор, не имею ничего против. Ведь у него в кабинете для посетителей стоит отличное, удобное кресло, а не лежит очередное корявое бревно.
В общем, это была первая моя экспедиция и, я надеюсь, последняя. Если Алан всерьёз захочет связать со мной свою жизнь, ему придётся хорошенько подумать. Готов ли он к тому, что я буду оставаться и ждать его дома, пока он станет ковыряться в очередном болоте или лезть в очередную дыру? И мне тоже стоит поразмыслить: хочу ли провести полжизни в ожидании? Для меня нет никого лучше Алана, я его люблю всей душой, но сидеть дома, гадая, жив ли он и вернётся ли из очередного опасного путешествия… Не слишком ли это мучительно?
Алан в упор смотрел на Генриха. Хорош, очень хорош. И маг сильный, ему самому фору даст. Понятно, почему Адель была в него влюблена. На её месте любая бы втрескалась. Только вот что этот красавчик тут делает? У него, вроде, есть любимая жена-ведьма? Так и сидел бы с ней в своём Лиатине.
Тут внезапно встряла Зелинда:
— Эй, парень, ты сын Марты? Ну, той, знаменитой…
— Старший, — признался Генрих.
— Это она тебя сюда прислала? — не унималась ведьма.
— Да, матушка хотела сама участвовать в спасении своей любимой ученицы, но она не может. Дела, возраст, да и не маг она совсем. Поэтому я вместо неё.
— А ничего, что мы тебя не звали? — вдруг проснулась Дейдра.
Он смотрела на него недружелюбно и с большим подозрением. В ответ Генрих подарил ведьме открытую и обаятельную улыбку.
— Разве на такое дело надо звать? Идут те, кто может и хочет помочь. А Адель мне очень дорога и я готов на многое, чтобы выручить её.
Мужчина держался так спокойно и уверенно, что становилось ясно: ничем его не проймёшь. Он решил участвовать и будет, что бы ни говорили об этом другие.
— Хорошо, — сказал Алан, — возражений нет. Сегодня в ночь мы выходим. Раз ты с нами, закажи на всех портал в Сальвинию. Город Листар.
Чего ему стоило произнести эти слова спокойным и уверенным тоном, без капли эмоций, понимала, пожалуй, только Дейдра. Она смотрела на Алана с сочувствием и неким подобием восхищения. Ведьма явно знала, кто такой Генрих ар Герион и какое отношение он имеет к его любимой, и была полностью на стороне Алана, пусть и не говорила об этом вслух. Конечно, такая поддержка дорогого стоила, но вот будет ли она иметь значение в финале, когда они спасут наконец Адель? В том, что это произойдёт, Алан не сомневался. В конце концов, такую мощную команду собрали. Стыдно будет, если они не справятся.
Генрих достойно отреагировал на предложение заказать портал. Кивнул и сообщил, что оплатит его из личных средств. Если он думал, что кто-то станет возражать и предлагать свои услуги по оплате, то ошибся. Все приняли это как должное, ведь каждый вкладывал в спасательную экспедицию то, что мог: деньги, припасы, снаряжение, знания и умения. И что стоило дороже трудно было сосчитать.
Договорились собраться на площадке у порталов через два часа после захода солнца, и разошлись собираться. Алан с Элиастеном отправились к королю Феофану договариваться об участии Эвмена. Ведьм с собой не взяли: было известно, что сальвинцы их побаивались и недолюбливали, а шло это от монарха. Дарсианец очень рассчитывал на содействие короля. Несмотря на сказанное на общем собрании, Феофан никогда бы не отказался от возможности натянуть нос своему августейшему собрату императору. А успешный рейд на территорию империи и вызволение оттуда магов как раз проходил по этой рубрике.
Алан же сомневался, что им удастся договориться с королём. Не потому, что Феофан отказал бы. Об этом трудно было судить заранее. Но его нахождение во дворце гремонского монарха делало получение аудиенции затруднительным. Этикет и делопроизводство, будь они неладны! Если решение вопроса затянется, придётся всё бросить и бежать к портальной площадке. Иначе остановят, начнут разбираться… А Адель там в опасности!
Вопреки опасениям Алана, король их принял, не успели они назвать служителю свои имена. Их как будто ожидали: тут же провели какими-то закоулками в выделенные высокому гостю покои. Феофан встретил их как старых друзей. Пригласил за стол и предложил выпить с ним. Кроме бутылок тёмного стекла, в которых обычно продавалось самое дорогое сальвинское вино, на столе красовались блюда с закусками, овощами и фруктами.
Алана ситуация невыносимо смущала, зато Элиастен чувствовал себя как рыба в воде. Вёл себя с королём свободно, как равный. Проявлял, конечно, положенное уважение и время от времени вставлял "ваше величество", но не тушевался, а спокойно и уверенно излагал свои пожелания. Алану оставалось только вставлять междометия, чтобы внести хоть какую-то лепту в разговор.
