Последний сон ее смертной души (ЛП) - Линкольн К. Берд (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Папа покачал головой.
«Я о темнице, в которую ты превратила свою жизнь».
«Как мне отсюда выбраться?».
«Ты знаешь», — папа нашел стул, опустился на край. Строгое выражение на его лице добавило морщин у глаз и на лбу, и я поняла, что на его лице была его версия любви.
«Там беда».
«Да, но это можно пережить», — папа вздохнул, посмотрел на свои тонкие сильные пальцы. Забавно, что я не замечала, что ладони Кена были такими же грациозными. Это меня в нем соблазнило в первую очередь.
«Это прощание навеки?».
«Возможно».
«Отоо-чан», — я всхлипнула и опустилась на колени перед ним, прижалась щекой к его ноге.
«Будет время, когда и тебе понадобится отдохнуть. Ты поймешь, как сюда вернуться. Но пока тебе это не нужно, дочь моя. Тебе нужно вернуться в свою жизнь. К тем, кто нуждается в тебе».
Сойки. Кваскви был недалеко. Я подумала о ружьях, о том, что Джеймс и его друзья не считали Иных людьми.
Глаза папы окружили морщинки, но в этот раз от чего-то яростного и почти безумного.
«Им сложно биться с нацистами. Помоги им».
И папа пропал, я осталась одна в серой комнате с пустым стулом и белой скомканной шапкой шеф-повара. Я прижала шапку к лицу на миг, дрожа.
«Ладно, я готова. Новый сон сущности для новой баку».
Я вызвала лес из сна Кена, бежала среди прохладных папоротников к рассвету, полному возможностей. Поступь была уверенной, и я наслаждалась своей силой, ощущала во рту вкус крови и хвои. Я вырвалась на поляну, окруженную кипарисами, запах хвои бил по носу, и фигура женщины, сильной и красивой, манила меня раскрытыми объятиями. Теплый вес, который встал на место после кровавой клятвы Кена, сиял ярким маяком на груди женщины, тянул за близнеца в моей груди с обещанием союза. Она была мной. Я была ею. Я подбежала к ней со слезами на глазах и обвила ее руками, сжала со всем горем и болью, со всем страхом, и в моих руках ничего не осталось, была лишь я. Просто Кои. Баку и человек.
«Теперь это — сон моей сущности».
И с этой мыслью мир закружился, вернул меня к разбитому столу под дождем. Буревестник кричал сверху. Мужчины в камуфляже и другие в полосатых куртках сражались, размахивая руками и ногами, со всех сторон. Молния пронзала небо снова и снова, подожгла крышу дома. Я сморгнула остатки сна. Кто-то убрал оковы и оттащил меня к столу. Этот кто-то пригнулся передо мной в боевой позе, взмахивал деревянной битой и опасного вида когтями, пока парень с ножом и его друг заходили с двух сторон.
Кен.
Мое сердце сжалось от тревоги.
Он двигался слишком быстро, чтобы я могла уследить глазами, его бита отразила удар Терминатора, он провел когтями по груди парня с ножом, разрывая ткань.
— Осторожно, — хрипло сказала я. Джеймс несся сквозь толпу с пистолетом в руке. — У него оружие.
— Кои! — Кен на миг отвлекся на меня, и парень взмахнул Терминатором. Он попал по запястью Кена с жутким стуком. Кен закричал, звуча зловещей гармонией к воплям Буревестника, и упал на колени, одна рука свисала бесполезно сбоку, по ней текла кровь.
Белый волк быстро врезался в бок парня с ножом, отбросил его к краю стола, и больше челюсти сомкнулись на его боку, затрясли его как тряпичную куклу.
Я пыталась дойти до Кена, но тело было выжато и ранено в реальности. Я едва могла ползти, но влезла между ним и Джеймсом.
— Ты его не приручила. Элиза говорила, что ты могла, — сказал Джеймс, направляя на меня пистолет. — Ты попробуешь снова. Я еще могу…
— Нет, не можешь, — я сжала его лодыжку над носком, впилась пальцами, отыскав голую кожу. И послала его в ад.
Точнее — в сон Громовой птицы, родившейся в вулкане горы Худ, Ви’эст, как его звал народ Малтнома. Лицо Джеймса исказила боль, пистолет выпал из обмякших рук. Он рухнул на землю рядом с Кеном.
Кен поднял мокрые ресницы, стало видно блеск сознания. Он прижал руку к груди, обмотал пропитанное кровью предплечье полоской ткани и рухнул на стол возле Джеймса.
Взревел медведь. Черный медведь, Джордж, прошел по обломкам стола, разбрасывая мужчин в камуфляже справа и слева взмахами лап. Я отпустила лодыжку Джеймса, поднялась на четвереньки. Глаза Джеймса были закрыты, он мотал головой. Даже без прямого прикосновения он затерялся в вулкане Буревестника. Джордж навис над тем, что осталось от Великого дракона.
— Нет, — я вытянула руку. — Я с ним справлюсь, — и громкий крик, усиленный снами Буревестника, сотряс ночь своей резкостью. — Я схватила Джеймса! Он мой. Вы прекратите, или я съем его душу.
Сражение утихло. Мужчины в камуфляже смотрели в ужасе на меня, нависшую над Джеймсом. Остальными оказались Колыма в человеческом облике, Маригольд и несколько Иных, которых я видела на Бротон Блафф. Они с опаской смотрели на меня, словно я угрожала и им.
— Я — Пожиратель снов, и я изгнала вашего Великого дракона в кошмар. Бросайте оружие, или я поступлю так и с вами.
Стук брошенных ружей присоединился к ритму дождя. Джордж снова взревел, но с триумфом. А потом мои предательские мышцы не выдержали, и я упала лицом на мокрый живот Кена, потерявшего сознание.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
— Почему так долго? — сказала я, когда мне хватило сил не только дышать и безмолвно смотреть, как Кваскви забрался на стол и приказал доставить раненых, включая Кена, в медцентр, чем занялись быстрый Пон-сума и Чет.
Кто-то накрыл меня одеялом, которое промокло от дождя, но затмевало запах крови и горелого дерева запахом мокрой овцы — но все, даже остальные Иные, не спешили подходить ближе. Кваскви сбил троих оставшихся мужчин в камуфляже, хотел, чтобы я отправила и их в сон-ад, как Джеймса, но я отказалась.
— Мы обвиним их, — сказала я. — Похищение, разрушение имущества, браконьерство, — мы посмотрели на останки бедных орлов на мокром темном столе.
Кваскви вздохнул.
— Боюсь, этого не хватит.
— Прошу, прошу, прошу, прошу, — скулил парень в кепке про величие Америки. Одна рука свисала с его плеча под неудобным углом, и чьи-то когти оставили красные следы на его щеках. Один его глаз опух и закрылся, потемнел от синяка.
— Эй, ты, — я щелкнула пальцами под носом выжившего похитителя. Я убедилась, что остальные смотрели. — Ты никогда не упомянешь Буревестника или меня. Ты не будешь искать Иных. Если увидишь кого-то из нас на публике, пойдешь в другую сторону. Иначе, — я попыталась изобразить кровожадную улыбку Кваскви, — если я увижу тебя снова, его сойки узнают, где ты спишь. Я приду ночью и проникну в твои сны, — я махнула на Джеймса, лежащего рядом на столе, над ним оставался неподвижный и грозный Джордж. Мышцы на челюсти Джеймса трепетали, он сжимал и разжимал ладони в агонии. Несмотря на холод, его тело вспотело.
Он пылал. И я была рада. Я показала эту радость другим мужчинам.
— Хм, становится лучше, — Кваскви ударил парня с кепкой по бубенцам. Тот сжался от боли. — Дальше мы сами, — Джордж улыбнулся, и вид был жутким. Один мужчина в камуфляже молился, закрыв глаза от монстров перед ним. Запах мочи донесся до моего носа. Они заслужили всю боль, которую им причинит Кваскви. Но они хотя бы жили. Дзунукву и Генри они не пощадили.
После этого Кваскви усадил меня на заднее сидение «Karmann Ghia» с Маригольд. Он оставил Джорджа и Колыму у хижины «убирать бардак». Но перед тем, как мы ушли, он отошел на чистый участок двора и поднял руки к небу. Кваскви низко запел, а потом песня стала кличем.
Громовая птица появилась, описала круг над его головой, хлопая могучими крыльями, и ветер трепал не плотно связанные волосы Кваскви. Кваскви склонил голову и опустился на колени на мокрую землю, долго так стоял. Буревестник издал пронзительный вопль, который сотряс меня. Звук вырезал во мне яму, и мой живот наполнили печаль и бесполезная желчь.
Дверца машины хлопнула, и я задрожала, не управляя телом. Кваскви и Маригольд переглянулись с горем и гневом. Маригольд повернулась ко мне с осторожной маской спокойствия.
