Краснокожий пророк - Кард Орсон Скотт (версия книг txt) 📗
Сравнивая отца с другими мужчинами, Эл-младший понимал, что его папа иногда ведет себя очень странно и зачастую основывается на причинах, известных ему одному. Но он также понимал, что папе можно верить. Люди сколько угодно могли уважать Армора и преподобного Филадельфию Троуэра, но верили они Элу Миллеру.
Как верил ему Эл-младший. Он верил своему папе. Пусть ему очень не хотелось покидать дом, даже будучи на пороге смерти, он продолжал считать, что учеба — это напрасная трата времени, — какая разница, какой будет его профессия, если на небесах и так достаточно кузнецов? — он все-таки знал: если папа сказал, что ему будет лучше уехать, значит, Эл уедет. Когда Эл Миллер говорил: «Сделайте так, и все получится», люди обычно следовали его совету, и все выходило так, как он предрекал.
Эл уже сказал папе, что не хочет уезжать, но папа ответил: «Все равно тебе надо уехать, тебе же будет лучше». Это все, что хотел услышать Элвин-младший. Он кивнул головой и поступил так, как сказал папа. Не потому, что у него не хватило мужества возразить, и не потому, что он боялся отца, как остальные братья. Он слишком хорошо изучил своего папу, поэтому знал — его суждениям можно доверять. Вот и все.
— Я буду скучать по тебе, па, — сказал он.
А затем поступил необычайно глупо, безумно, он бы никогда так не поступил, если бы подумал как следует. Он протянул руку, чуть-чуть нагнулся и взъерошил волосы отца. И уже после до него дошло, что отец может выдрать его как Сидорову козу за то, что Элвин посмел обращаться с ним как с обыкновенным мальчишкой. Действительно, папины брови изумленно поползли вверх, резким движением он схватил Эла-младшего за запястье. Но вдруг в глазах его мелькнула веселая искорка, и, громко расхохотавшись, папа сказал:
— Что ж, один раз тебе можно позволить такую вольность. Ты даже останешься в живых.
Все еще посмеиваясь, папа отступил немножко назад, чтобы дать попрощаться матери. По лицу ее текли слезы, и она не стала мучить его последними «поступай так», «а так не поступай», как мучила Меру. Она всего лишь поцеловала его руку, прижалась к ней щекой и посмотрела ему прямо в глаза.
— Если я отпущу тебя сегодня, мне больше никогда не доведется взглянуть на тебя еще раз, — сказала она.
— Нет, ма, не говори так, — принялся успокаивать он. — Со мной ничего не случится.
— Не забывай меня, хорошо? — попросила она. — И храни тот амулет, что я тебе дала. Носи его все время с собой.
— А что он делает? — вытаскивая амулет из кармана, спросил Элвин. — Я такого никогда не видел.
— Неважно, главное, держи его все время при себе.
— Хорошо, мам.
Мера подъехал к Элвину-младшему.
— Нам пора отправляться, — сказал он. — Надо отъехать подальше от знакомых мест, прежде чем располагаться на ночлег.
— Эй, эй, ты не больно-то спеши, — сердито осадил отец. — Мы уже договорились, что эту ночь вы переночуете у Пичи. Хватит вам на один день езды. И не смей ночевать под открытым небом, разве что очень прижмет.
— Ну ладно, ладно, — согласился Мера. — По крайней мере мы должны добраться до места своего ночлега до ужина.
— Тогда езжайте, — махнула мама. — Езжайте, мальчики.
Не успели они отъехать от ворот, как на дорогу выбежал папа и схватил лошадей Меры и Элвина за поводья.
— И помните! Пересекайте реки только по мосту. Слышите? Только по мосту! На дороге, по которой вы поедете, через каждую реку переброшен мост — отсюда и до самой реки Хатрак.
— Знаю, па, — поморщился Мера. — Я ж сам помогал их строить, ты что, забыл?
— Пользуйтесь мостами! Это все, что я хочу сказать. А если пойдет дождь, вы должны немедленно найти укрытие, остановиться в чьем-нибудь доме и переждать ливень, слышите? Я не хочу, чтобы вас достала вода.
И Элвин и Мера торжественно поклялись не приближаться к воде.
— Мы даже по ветру не будем становиться, если наши лошади вдруг решат отлить, — добавил Мера.
— Нечего здесь шутить, — пригрозил ему папа.
Наконец они отправились в путь. Назад они не оглядывались, потому что это плохая примета. Все равно мама и папа вернулись в дом задолго до того, как лошади мальчиков скрылись из виду, — говорят, если долго смотреть вслед, это к долгой разлуке, а если провожать взглядом, пока те, с кем ты разлучаешься, не исчезнут из виду, это верная примета, что кто-нибудь из прощающихся вскоре умрет. Мама верила в приметы. Побыстрей нырнуть в дом — это все, что она могла сделать, чтобы защитить своих сыновей на их долгом пути.
Первый раз Эл и Мера остановились в рощице между фермами Хэтчей и Бьернсонов — дорогу наполовину перегораживал ствол дерева, поваленного прошлой бурей. Конечно, будучи на лошадях, они могли спокойно проехать мимо, но нельзя оставлять рухнувшее дерево на дороге, чтобы следующий путник случайно не попал в беду. Может, поедет кто-нибудь в повозке, спеша вернуться домой, пока не настала полная тьма и не полил дождь, — вот поедет такой человек за ними следом и вдруг наткнется на это дерево. Поэтому они остановились, съели полдник, который собрала им в дорогу мама, и принялись подрубать тесаками пень, чтобы освободить ствол и стащить его с дороги. Вскоре им пришлось сильно пожалеть о том, что под рукой не оказалось пилы, но не будешь же брать с собой в трехсотмильную поездку пилу. Одежда на смену, тесак, нож, мушкет для охоты, порох и свинец, моток веревки, одеяло и пара-другая амулетов-оберегов, чтоб охраняли в пути. Решишь взять еще что-нибудь, и придется ехать на повозке или брать вьючную лошадь.
Справившись наконец с деревом, они привязали к стволу лошадей и сволокли его с дороги. Работенка оказалась непростой, пота пролилось немало, потому что лошади не привыкли тянуть дружно и мешали друг другу. Да и дерево постоянно цеплялось ветвями, поэтому пришлось катить его, подрубая мешающие сучья. Конечно, Эл мог бы воспользоваться своим даром и изменить дерево изнутри, мог заставить его расщепиться, только это было бы неправильно. Сияющий Человек не одобрил бы его поступка, поскольку в данном случае Элом руководили бы эгоизм и лень. Поэтому Элвин рубил, тянул и потел вместе с Мерой. Но он ничуть не возражал. То была добрая работа, и сделана она была всего за час. Это время было потрачено с толком.
Но лучше всего дело спорится за разговорами. В основном братья обсуждали убийства, которые, по слухам, совершали краснокожие на юге. К этим сплетням Мера относился весьма скептически.
— Конечно, я слышал эти рассказки, но все они распространяются людьми, которые слышали их от своего знакомого, который рассказывал о троюродном брате своего знакомого. Поселенцы, которые на самом деле жили там и которые позднее бежали оттуда, все в один голос твердят, что Такумсе всего лишь увел их свиней и кур. И не было никаких свистящих над головой стрел, никого там не убили.
Эл, будучи десяти лет от роду, предпочитал верить в жуткие байки, и чем кровавее они были — тем лучше.
— Но, может, они убивают целыми семьями, вот никто и не может рассказать.
— Да ты сам подумай, Эл. В этом же нет никакого смысла. Такумсе добивается, чтобы бледнолицые убрались с его земель, верно? Поэтому он пугает их до смерти, они быстренько собирают вещички и проваливают. Ему же, наоборот, выгодно оставить кого-нибудь в живых, чтобы тот рассказал, какие зверства творятся на юге, — при условии, что Такумсе действительно причастен к убийствам. И почему еще не было найдено ни одного мертвого тела, скажи мне?
— Тогда откуда ж эти слухи?
— Армор говорит, что эту ложь распространяет Гаррисон, чтобы заставить поселенцев ополчиться на краснокожих.
— Но он же не может лгать насчет того, что его собственный дом сгорел? Кто-то ведь видел, как он горел? И неужели он врет, когда говорит, что при этом погибли его жена и маленький ребенок?
— Нет, Эл, дом действительно сгорел. Но, может, это вовсе не Такумсе поджег его своими огненными стрелами. Ты об этом подумал?
— Губернатор Гаррисон не стал бы поджигать собственный дом и убивать свою семью ради того, чтобы натравить поселенцев на краснокожих, — заметил Эл. — Это глупо.
