Чары кинжала - Керр Катарина (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Бард может попробовать заглянуть в прошлое, ваше святейшество, — сказал Гверан. — Но я вижу лишь то, что показывает мне Агвен. Я постараюсь помочь. Будете свидетелями?
— Буду, и с удовольствием. Сегодня вечером?
— А почему бы и нет? — нехотя пожал плечами Гверан. — Когда взойдет луна, я приду в храм.
Бард поднялся в свои комнаты на третьем этаже башни, чтобы отдохнуть перед суровым испытанием. Две комнаты были расположены в центральной части и выходили на спиральную лестницу. Одна — для его детей, вторая — для них с женой. В ней было много подарков, которыми лорд Мароик одаривал своего барда: тяжелая кровать, занавешенная узорчатым пологом, сундук, стол с двумя стульями и небольшой ковер. На столе стояли две арфы: маленькая прямая, которую кладут на колени, и высокая, тяжелая арфа для торжественных выступлений. Гверан щипнул пару струн и улыбнулся, услышав нежно прозвучавшее эхо.
На звук вошла его жена Лисса. Она была привлекательной черноволосой женщиной с голубыми глазами. Но самой большой ее гордостью был голос — мягкий, нежный, звучавший весело, словно ветер в листве деревьев. Своим голосом она и пленила Гверана почти десять лет назад. Она была пятнадцатилетней девочкой, а он в свои двадцать пять, после долгих лет учебы влюбился сразу и бесповоротно.
— Это ты, дорогой? — спросила Лисса. — Жрецы все еще в зале? Я поднялась сюда, чтобы скрыться от них.
— К счастью, они ушли. Я должен пойти в храм сегодня ночью, поработать с ними.
Лисса замерла от удивления, ее мягкие губы раскрылись. Смеясь, Гверан взял ее руки в свои.
— Ничего страшного, — сказал он. — Они не собираются положить меня на алтарь, как это делали во времена Рассвета.
— Я знаю. Просто что-то есть в этих жрецах такое, что меня пугает. Ты хочешь поспать? Я заберу мальчиков, если ты ляжешь.
— Спасибо. Так действительно будет лучше.
Этим вечером Гверан воздержался от ужина. Как только стемнело, он вывел своего старого мерина из конюшни и неторопливо выехал по темной сумеречной дороге. Высоко в опаловом небе полная луна висела над горизонтом, освещая своим серебристым светом лес и фермы. Было жарко как днем. Деревня находилась в четырех милях от крепости. Несколько круглых домов, окруженных стеной, примостившихся рядом с огороженным общинным пастбищем. В дальнем конце пастбища стоял деревянный храм, крытый соломой. Он был расположен в молодой дубовой рощице. Гверан спешился около темнеющего на фоне неба дуба, молодой жрец вышел к нему навстречу, двигаясь на ощупь. Он взял поводья.
— Я отведу лошадь в конюшню. Его святейшество ожидает в храме.
В небольшом круглом святилище свечи золотистым светом освещали каменный алтарь. Завернутый в длинный белый плащ, предназначенный для ритуальной службы, Обин стоял у алтаря, подняв руки к статуе бога. Статуя была вырезана из простого ствола дуба и отдаленно напоминала человека. Голова была тщательно обработана. Большие проницательные глаза смотрели вниз, изящные руки держали за волосы две деревянные головы. Перед алтарем были свалены выбеленные овечьи шкуры.
— Подходит храм для работы? — спросил Обин.
— Да, конечно, — ответил Гверан. — Если бог позволит моей богине разделить с ним свое жилище.
— Я не сомневаюсь в том, что великий Бел позволит все, что поможет нашим людям. — Обина заморгал. — Ведь он прежде всего владыка всех богов и богинь.
Чтобы не вступать в пререкания, Гверан улыбнулся и опустился на колени перед шкурами. Он развернул их и расстелил на полу, затем лег на спину и скрестил руки на груди. Он заставил себя расслабиться. Обин преклонил колени у его ног. Старик двигался медленно и с трудом.
— Сможет его святейшество простоять на коленях всю ночь? — спросил Гверан.
— Его святейшество сможет сделать все, что должно в данных обстоятельствах.
Гверан поднял взгляд на потолок и стал наблюдать за тем, как пляшет пламя свечи. Он давно не совершал этот ритуал. В последний раз — чтобы вызвать дух древнего барда клана Белого Волка и прояснит путаницу в родословной Мароика. Но сейчас на карту было поставлено нечто большее, чем тщеславие его лорда. Гверан замедлял свое дыхание до тех пор, пока он не достиг божественного ощущения, будто он парит, отдыхая на мягких облаках. Тени от свечей плясали на потолке, колеблемые только тихим размеренным дыханием старого жреца. Доведя себя до точки засыпания, Гверан начал декламировать в темноте, бормоча в такт своему дыханию. Он говорил медленно, прочувствованно, проговаривая каждое слово «Песни прошлого», дарованной ему Агвен и служившей ключом к обряду:
Я был пламенем, горящим в огне.
Я был зайцем, прячущимся в терне.
Я был каплей, упавшей с дождем.
Я был серпом, срезающим колосья.
Топор и древо,
Корабль и море,
Ничто из живущего,
Мне не чуждо.
Я был нищим, просящим еду.
Я был стальным клинком, зачарованным двеомером…
С этими словами, он представил ее, Агвен, Белую Госпожу, с белым лицом и губами, красными, как спелые ягоды, и иссиня-черными волосами. И он не знал, где нашел ее: в своих видениях или наяву в темноте; но он видел ее так же ясно, как потолок храма. Она улыбнулась ему, перебирая пальцами роскошные волосы, и кивала ему, подзывая ближе. Тени от пламени свечи попали в луч лунного света и поблекли, окружив его венком белого света. Он слышал свой голос, но слова были неразборчивыми. Последнее, что он разглядел, был жрец, силящийся разобрать его шепот.
Затем Гверан ясно увидел себя идущим к колодцу. Маленький клочок поросшей травой земли, три тоненьких деревца, серая каменная стена колодца — все было таким ясным и убедительным для него, как храм, в котором он находился, но со всех сторон нависала белая пустота, заполненная странным туманом. Агвен сидела на краю колодца и смотрела на него с едва заметной улыбкой.
— Ты все еще мои верный слуга? — спросила она.
— Я твой раб, моя госпожа. Я живу и умираю по твоему желанию.
Она казалась довольной, но с ней трудно было разговаривать, потому что вместо глаз у нее были две мягкие сферы опалового тумана.
— Чего ты хочешь от меня?
— Дождь отказывается пасть на нашу землю, — сказал Гверан. — Ты можешь открыть мне, почему?
— Ты думаешь, я повелеваю дождем? — спросила она.
— Ты — мудрое существо, сверкающее в ночи, око силы, золотой свет, моя единственная любовь, мое истинное наслаждение.
Она улыбнулась уже не так жестко и повернулась, чтобы взглянуть вниз, в колодец. Гверан слышал мягкое журчание и плеск воды, как будто колодец превратился в широкую реку.
— Было совершено убийство, — сказала Агвин. — Но проклятия нет. И отмщение свершилось. Спроси его сам.
Она ушла. Березы зашелестели при ее легком движении. Гверан ждал, пристально всматриваясь в белый туман, слегка окрашенный перламутровой радугой. Из тумана вышел человек, как корабль, едва различимый с туманного берега. Гверан окликнул его. Он подошел — молодой воин, светловолосый, со смеющимися голубыми глазами и улыбающийся так, словно на его груди не было раны от удара мечом. Сплошным ручейком кровь струилась по его груди, исчезая перед тем, как упасть к его ногам. Видение было таким отчетливым, что Гверан вскрикнул. Воин смотрел на него, и улыбка его была ужасна.
— Из каких ты краев? — спросил у него Гверан. — Упокоилась ли твоя душа?
— Земля Вепря породила меня и забрала к себе вновь. Я покоен, ибо мой брат снес с плеч голову убийце.
— И этой мести было достаточно?
— Достаточно? Спроси себя сам. — Призрак захохотал. — Достаточно ли этого?..
— Почему же нет?
Призрак взвыл от хохота, и ветер унес его смех, больше похожий на рыдания.
— Кто ты? — спросил Гверан.
— Ты не помнишь? Не помнишь этого имени? — Смех становился громче и громче, затем, расплывшись, призрак закружился, отбрасывая тень на туман, красное пятно стало белым, затем он растворился. Остался только туман и тихий шелест ветра. Из тумана донесся голос Агвен:
