Клочья тьмы на игле времени - Парнов Еремей Иудович (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Мирандо только пошевелил губами. Ничего он не сказал, ничего не ответил. Весь напрягся, подался к столу, чтобы ни слова не пропустить, все расслышать.
– Дело ваше изложено самым невыгодным образом.
Опять застучало, задергалось сердце. Обессиливающая усталость разлилась по ногам. Медленно стала подниматься выше.
– Великий инквизитор требует вашей выдачи. Но…
Шепот смолк, и лишь бумага шелестела в полных молочно-розовых пальцах.
А Мирандо замер, как перевернутый на спину жук. Ждал, что последует за этим «но». Крутого перелома ждал, надеялся на поворот к благоприятному исходу. Не может быть плохо до конца, когда появляется «но». За этим «но» следует изменение к лучшему. Оно - граница.
– Но… дож упорно противится. Венецианский сенат ревниво бережет свой суверенитет. Мне определенно обещали, что вас не выдадут. Это уже очень хорошо. Очень! А тем временем я…
Бархатный занавес за спиной Друга всколыхнулся.
– Хочу ознакомить вас с обвинительным заключением, - быстро и холодно сказал Друг.
– Подследственный сможет ознакомиться с обвинительным заключением в камере, - резко оборвал его вошедший Фанатик. Уселся на свое место. Подозрительно огляделся. Серые глаза холодно поблескивали в затененных глубоких впадинах. Остался таким же прямым и строгим. Облачился сегодня в одеяние полковника доминиканцев. Белый знак ордена Христа качался под золотой короной. Высшая награда папской курии. Лицо заслуженное, вознесенное над другими.
– Ваше дело закончено, - длинный костлявый палец свой нацелил он прямо в лицо подследственного. - Копию вы получите под расписку. Еще вам дадут бумагу и письменные принадлежности. Защитительную версию свою надлежит передать нам. После этого ваше дело будет рассмотрено на заседании конгрегации Святой службы… Есть ли у вас вопросы по поводу процедуры?
– Нет… Как будто нет, - ответил Мирандо, силясь глотнуть слюну. Но рот его оставался сухим.
– Тогда я хочу дать вам один совет, - Фанатик усмехнулся. - Я делаю это не из ложного чувства сострадания, а во имя более высокой любви к ближнему своему, воплощенной в понятии долга… Когда вы внимательно ознакомитесь с обвинительным заключением, то, возможно, подивитесь тому, что инкриминируется вам богохульство, кощунство и богопротивное поведение, а не еретические убеждения ваши. Тому есть глубокая причина. Чем, к примеру, оправдаете вы насилие, учиненное вами над юной Метеллой, которое привело к ее смерти?
– Это ложь! Злобный навет!
– Сидите, сидите, - холодно улыбнулся Фанатик. - Лучше смирно сидеть здесь, чем висеть на дыбе… Итак, вы говорите, ложь. Но что есть ложь? И что есть истина? То, что истинно для меня, ложно для вас. Не так ли? Вы же сами проповедуете это. Посему истинное для вас для меня остается ложным. Обвинение сможет по всем пунктам доказать, что, будучи посвященным в сан, вы принудили вступить в греховную связь…
– Вы никогда не докажете этого! Я потребую вызвать свидетелей.
– Не смейте прерывать меня! Право прерывать речи принадлежит только мне… Повторяю, обвинение докажет все, что потребуется. Слуги дома Метеллы и жених Горации граф Кавальканти выступят как свидетели обвинения.
– Я назвал Кавальканти в качестве наветчика, это отводит его показания! Кроме того, герцог Метелла не допустит…
– Допустит. Старый герцог умер. В материальном облике своем он не сможет явиться на суд. Что же касается Кавальканти, он все же выступит на суде, хотя, как вы правильно полагаете, показания его решающего значения иметь не будут. Но, кроме графа, есть иные свидетели. Далее. Богохульные речи ваши и чернокнижные занятия, как вы сами понимаете, доказать не столь уж трудно. В моей практике это, во всяком случае, всегда удавалось.
– Вы имеете в виду оговор?
– Не будем спорить более об истине. Понятие это неопределенное и весьма субъективное. Истинно то, что полезно. А коль скоро осуждение такого еретика, как вы, для церкви полезно, то предъявленные вам обвинения - истина.
– Странно слышать это от служителя церкви, от офицера Святой службы.
– Не правда ли? Мне тоже так кажется… А как вы полагаете, святой отец? - Он всем корпусом повернулся к Другу и с заледенелой улыбкой ожидал ответа.
Но тот молчал. Угрюмо и настороженно.
– Продолжим наш разговор, - голос Фанатика становился все более живым, и Мирандо стало казаться, что инквизитор просто смеется над ним. - Я ожидал от вас большей гибкости, фра Валерио. Очевидно, мне придется подать вам пример истинной диалектики. Как вы поняли, надеюсь, обвинения будут предъявлены самые простые и конкретные. Их трудно отвести, они понятны массам, и приговор будет встречен всеобщим одобрением. И не стыдно вам идти на костер за деяния, которые… Но не будем говорить больше об этих деяниях. Важно, что церковь не предъявляет вам обвинений по поводу вашего учения. Вы понимаете, что это значит?
– Нет.
– А вы подумайте!
– Я отказываюсь понимать вас.
– Напрасно… Мне кажется, вам любопытно будет узнать, что следствие не считает возможным осудить вас за громогласное высказывание истины.
– Что вы хотите сказать этим, святой отец? Зачем вы мучаете меня? Издеваетесь надо мной!
– О мой любезный брат! Успокойтесь ради всего святого. В своих взглядах на сферу неподвижных звезд вы не столь уж оригинальны. Мы сожгли нескольких последователей доктрины множественности обитаемых миров. Это были превосходные оппоненты. И, видите ли, они постепенно переубедили нас. Смешно в наш просвещенный век утверждать, что Земля - центр вселенной. Конечно, это не так…
– Тогда почему я здесь? Почему? - Мирандо временами казалось, что он сходит с ума. - Неужели за те столь естественные и заурядные прегрешения, которые сам папа отпустил мне в Риме?
– Конечно, нет… Отпущение грехов обратной силы не имеет. Но, запомните это хорошенько, вы пойдете на костер, если станете упорствовать. Я говорю с вами предельно откровенно. Обращаюсь к разуму вашему. Крайних мер мы к вам не применяли, все надеялись на трезвый ум ваш, фра Валерио. Не заставляйте нас раскаиваться в ошибке. Поймите наконец, что не стоит отдавать жизнь и имущество ради истины. Любой ищущий и образованный человек сегодня понимает, что космогония Платона или Аристотеля безнадежно устарела. Но час для переоценки ценностей еще не настал, вот в чем дело. Истина, которую вы любовно вынашиваете под сердцем, преждевременна. И в этом основная суть. Здесь вопрос не гносеологии, а политики. Чистейшей политики. Вы философ, а не политик. Посему предоставьте делать политику людям сведущим. Не портите им игру. Массы еще не созрели для новых идей. Поэтому идеи эти только подорвут старую веру, приведут к духовному вакууму, ничего не давая взамен. Церковь учит: люди живут только на земле, а небеса принадлежат ангелам. Пока эту аллегорию понимают буквально, она должна оставаться незыблемой. Когда обыватель созреет для более рациональной истины, она сама незаметно и безболезненно придет к нему. Может, это будет через пятьдесят лет или через двести… Кто знает? Но такой день, безусловно, наступит. Ну и готовьтесь к нему! Работайте, философствуйте в своем кабинете, но зачем выступать с проповедями? Зачем нелегально пропагандировать свое учение? Понимаете теперь, в чем тонкость?
