Я стану твоим врагом (СИ) - Погожева Ольга Олеговна (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Принцесса Таира была плохой наездницей, и предпочла остаться в опустевшем дворце. С ней неотлучно находилась леди Гелена, и Таира отпустила Марион на эти несколько часов. Поведение принцессы с каждым днём становилось всё необычнее. Таира, ранее и дня не проводившая без любимой фрейлины, Синей баронессы, теперь отказывалась от любого общества, предпочитая оставаться в полном одиночестве. Даже прогулки по саду принцесса совершала без необходимого эскорта, теряясь в зарослях розариев или оплетённых виноградными лозами беседок. Таира признавала, что полюбила уединение, но причин столь неожиданной перемены не называла.
Марион слишком устала за последние дни, чтобы внимательнее присмотреться к принцессе. Письмо, полученное ею от Северины несколько дней назад, сильно подкосило баронессу. Северина с присущей ей лаконичностью извещала её о том, что земли Синих баронов, столь выгодно располагавшиеся вдоль валлийской границы, ввиду отсутствия хозяев на территории и простоя, предоставлены валлийским военным частям для проведения учений. Взамен светлый герцог Ликонт любезно согласился пустить аверонских военных на северные территории Валии. Подобный обмен очень выгодно отразится на установлении взаимного доверия между двумя державами, и Синяя баронесса должна понимать это, как военный и как воин. Земли Синих баронов ввиду отсутствия хозяев отныне находятся под имперским протекторатом, и будут переданы Синему баронету по достижении им совершеннолетия — по запросу.
Марион слишком хорошо знала, что означал подобный «протекторат». За время службы у Северины она прекрасно изучила все ньюансы лишений дворян титулов и земель. Выцарапать родовое имущество Синих баронов у империи почти невозможно, в том плане — если это имущество всё ещё останется в своём первозданном виде после бесчинств и разорений, нанесённых землям вражескими воинами.
Подумать только! Пустить валлийцев! На земли покойного командующего аверонским войском! Какая жестокая ирония — Магнус, должно быть, перевернулся в гробу, наблюдая это вопиющее издевательство, это бесчестие, этот позор! Разорения и грабежи — лишь малая часть того, о чём она, должно быть, даже не подозревает. Отныне имение Синих баронов не принесет никакого дохода, всё пойдёт на содержание врагов на территории — как проживёт она, как вырастит сына, за какие деньги сможет содержать слуг, поддерживать имение в городе? За десять лет Марион успела отвыкнуть от бедности. Но хуже всего прийдется её сыну, который никогда не знал, что это такое. Бедный Михаэль, бедный её мальчик!..
Ликонт, должно быть, дал Северине выпить дурманного зелья, раз императрица заключила с ним подобный унизительный для аверонцев контракт. Аверонское войско на северных землях Валлии, принадлежавших самому герцогу, наверняка ждали сплошные ограничения и жуткие условия — постоянный снег, холод, болезни и лишения. Северина напрочь лишилась разума, послушав валлийского генерала!
Марион оглянулась: похоже, она отстала от резвящихся дамочек достаточно, чтобы те упустили её из виду. Дёрнув поводья, баронесса свернула с охотничьей тропы.
Она пустила коня шагом, вдыхая свежий воздух королевского леса. Где-то далеко слышался лай собак, задорные крики и рёв — так далеко, что это приносило настоящее облегчение: знать, что их пути сойдутся ещё нескоро.
Проклятый Ликонт, проклятый ублюдок…
Она думала, что готова забыть о нём, готова закрыть глаза своей ненависти — только ради собственного спокойствия, ради Михо, который не заслуживал мести валлийского генерала. Но она ошибалась: оказалось, ненависть очень сложно подавить. Ликонт мог отобрать у неё всё, и, как и обещал, он это сделал. Он был прекрасным воином и, как расчетливый политик, он не стал выжидать и терять драгоценное время. Он видел её слабые места, и он туда ударил.
Марион спрыгнула с коня: королевский лес здесь переходил в непроходимую чащу, от которой отделяла последняя уютная полянка, заросшая ярко-жёлтыми цветами. Привязав узду к ветке, она сделала несколько шагов по мягкой траве и медленно опустилась, вдыхая незнакомый запах. Эти цветы не росли в Авероне. Яркие, дерзкие, дикие, как вся Валлия, эти жёлтые, слепящие, как солнце, лепестки заполонили всю поляну, создавая маленький островок безмятежности и покоя. Марион обхватила колени руками и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной.
Недолго: со стороны тропы раздалось характерное пофыркивание и цокот копыт — всадник, кем бы он ни был, ехал медленно, а вскоре и вовсе спешился, и треск ветвей вынудил её обернуться, ожидая его появления из-за деревьев.
— Леди Марион, — слегка удивлённо проговорил Нестор Ликонт, придерживая коня.
— Генерал, — неприязненно отозвалась баронесса, возвращая его удивлённый взгляд.
— Я знал, что вы отстали от основной толпы и выбрали неверную дорогу, но не думал, что… — снова заговорил Нестор, рассматривая поднимавшуюся с травы женщину.
Марион была одета по-мужски: штаны, рубашка, охотничий мундир — местные сплетницы наверняка успели обсудить непривычный костюм баронессы. Сам Нестор мог оценить его по достоинству: в простой одежде Марион выглядела и вела себя совершенно естественно, так, как никогда не позволяла себе при дворе. Вот и сейчас, этот её взгляд, не отстранённо-равнодушный, каким она смотрела сквозь него в дворцовых залах, но злой… ох, какой же злой… какой пламенный…
— Вы-то что здесь забыли? — подтвердила его догадки баронесса, и по её тону Нестор понял: этикет и дворцовые манеры остались там, за пределами королевского леса.
— Когда-то я был отличным наездником, — мрачно усмехнувшись, ответил Ликонт. — Но тогда у меня было обе руки. Нет ничего удивительного в том, что во время охоты я отстал от прочих и слегка заплутал в лесу.
— Заплутал! — перекривила Марион, разглядывая своего врага. — Ты? Заплутал? В знакомых тебе лесных угодьях? Говори правду, генерал! Или за всеми своими тёмными делами уже разучился?
Марион была раздражена и встревожена: он чувствовал это, видел в раскрасневшемся лице, в отчаянных, злых глазах. Так раздражена, что даже не пыталась держать себя в руках — или не считала нужным. А может, не имела на то сил — на лице её залегли глубокие тени, ставшие заметными лишь тогда, когда он подошёл ближе. Теперь их разделяло всего несколько шагов — почти ничего и целая пропасть.
— Я искал тебя, — жёстко заговорил Ликонт: если баронесса хочет открытого разговора, она его получит. — Знал, что ты отстала от всех, знал, что пойдёшь другим путём. Хотел увидеть ещё один раз…
— Зачем?
Герцог дёрнул щекой, не отрывая от неё глаз. От верховой езды её прическа растрепалась, и выбившиеся из неё волнистые пряди падали ей на лицо, обрамляли щеки, виски, шею…
— Хочу понять, — медленно проговорил он, — что в тебе такого… особенного. Что в тебе сводит мужчин с ума, заставляя бросать всё, рисковать всем, чтобы только… быть с тобой?
— Тебе-то что за дело, выродок? — не выдержала Марион, стискивая кулаки. — Тебя эта напасть обошла стороной, тебе ли переживать? Ты убил моего мужа, оговорил перед императрицей, отнял всё имущество — у меня и моего сына! Я на грани лишения титула — тебе всё мало? Чего ты ещё от меня хочешь, ублюдок?!
— Я был зол, — отрезал Нестор, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Никто, никогда не смел разговаривать с тайным советником в таком тоне! — А кто бы на моём месте не был?! Ты попыталась отомстить, и у тебя почти получилось — ты сделала меня одноруким! Калекой! Генерал валлийской армии, герой войны — калека! Как думаешь, каково это?! Ты отняла то, что я уже никогда не верну! То, что я сделал — лишь справедливая плата за твоё коварство! И я сделал бы это ещё раз, случись такая возможность! А ещё лучше, — Нестор подался вперед, и Марион инстинктивно напряглась, готовясь к атаке, — удушил бы в темных коридорах королевского дворца! Гадина…
Зарычав, Марион ринулась вперёд, двинув кулаком по самоуверенному, ненавистному лицу. Генерал не ожидал нападения: пошатнулся, зажимая брызнувшую носом кровь, уклонился от второй подачи, уходя в сторону. Марион не могла больше сдерживаться: напряжение последних дней дало о себе знать. Подлец гордился тем, что сделал! Он считал, что поступил правильно, он ни минуты не раскаивался в том, что сделал! Не осталось сил, совсем не осталось сил… просто невозможно видеть его перед собой…
