Колодец Единорога - Прэтт Флетчер (книги бесплатно без .txt) 📗
Эвименес заявил о своем согласии с ней, за Эвименесом — Альсандер. Последним, недовольно насупившись, сдался Плейандер. Эйрар повернулся к Рогею и одному из хестингарцев, тоже, как выяснилось, замешанному в деле. Они принялись говорить все разом, а к рабу-миктонцу подбежал другой и стал его перевязывать.
Эвименес повел речь от имени карренцев:
— Все из-за лошадей. У нас их в обрез, а ведь мы, чего доброго, потеряем еще пару-тройку в этих горах. Надо же иметь хоть несколько запасных, верховых и вьючных! А на здешних равнинах полно бесхозных табунов, вот мы и решили наловить себе лошадок. И вдруг подбегает этот немытый и верещит что-то на своем дикарском наречии, а потом хватает под уздцы лошадь Плейандера — чего тот, учти, даже и от меня не потерпит, куда уж там от раба. Плейандер и вмазал ему, как то пристало человеку наших кровей. Тут появляется Рогей и вступается, видите ли, за невольника, да еще кричит: «Воровство, воровство!» А мы, между прочим, покамест не пали так низко, чтобы кому-нибудь спускать подобные речи…
Эйрар повернулся к противоположной стороне:
— Это верно, Рогей?
Рогей ответил:
— Да, верно… если запретить называть черное — черным, а воровство — воровством. Я…
Плейандер с яростным ревом пришпорил коня, но Эйрар загородил ему дорогу, крикнув Рогею:
— Хватит оскорблений!.. — и вновь обратился к хестингарцу: — А ты — прости, не знаю, как тебя звать — что обо всем этом скажешь?
Человек с хутора Хольмунда поскреб мокрый щетинистый подбородок:
— Ну… в общем, чужеземец не так уж сильно приврал. Он забыл только упомянуть, что Рузи… невольник то есть… как раз и пытался ему объяснить, что эти лошади не бродячие. У них метки на ушах, вот посмотри. Рузи отстаивал хозяйское добро, как и следует доброму слуге…
Эйрар спросил Звездных Воевод:
— Вы в самом деле не знали, что в Хестинге коням метят уши?
Эвименес свел черные брови, но ответил:
— Не знали — клянусь честью солдата.
Альсандер согласно поднял ладонь.
— В таком случае, — проговорил Эйрар, — я нахожу, что вы хотя и обидели наших гостеприимных хозяев, но по незнанию и сами не желая того, и это вас извиняет… Деньги у вас с собой есть?
— Есть немножко, — проворчал Эвименес.
— Вы люди бывалые, — продолжал Эйрар. — Если вы говорите, что нам нужны еще лошади, значит, вправду нужны. Но за каждую объезженную лошадь следует заплатить по меньшей мере пол-золотого человеку, представляющему здесь Коновода Хольмунда. Тебя устроит такая цена, друг? — Хестингарец кивнул, и Эйрар продолжал: — Что же касается раба, которому разбили голову, — пусть он получит виру в тридцать айнов.
Эвадне скривила тонкие губы:
— В нашей стране не платят виру рабам…
— А в нашей платят, — сказал Эйрар. — Ибо мы полагаем, что неволя — скорее беда, а не вина. С другой стороны, у нас не принято и доводить человека оскорблениями до кровопролития. Если, конечно, речь не идет о кровной вражде. Поэтому я считаю, что и Рогей виноват перед вами, а посему возлагаю на него виру в те же тридцать айнов, и пусть он сопроводит их извинениями, которые удовлетворят Плейандера из Каррены. Вот таков мой приговор.
Что ж, все остались довольны. Отряд благополучно двинулся дальше, люди хвалили Эйрара за справедливость, но сам он, по-прежнему ехавший рядом с Рогеем и проводником, узнал об этом лишь вечером, когда остановились на ночлег.
Они расположились поужинать в домике, сложенном из камней и земли, одном из многих, выстроенных хестингарцами на равнинах. В домике разожгли костерок из сухой травы, дававший тепла ровно столько, чтобы не лязгать зубами от холода. Волшебник Мелибоэ протиснулся на лучшее место и тихо сказал Эйрару, сидевшему рядом:
— Вот видишь теперь, молодой человек, как славно сочетаются моя философия и твои прекрасные свойства? Я-то ведь с первого взгляда понял — ты парень что надо, да к тому же из счастливчиков. А сегодня, благодаря маленькому испытанию, которое я тебе устроил, все поняли, какой вождь со временем из тебя выйдет… если только ты и дальше будешь разыгрывать из себя того же простодушного мальчика, что и теперь.
— Что?.. — изумился Эйрар. — Испытание? Ты мне устроил?..
— А кто же, если не я? Кто, по-твоему, сделал так, чтобы тебя сбросила лошадь и, соответственно, ты остался вне ссоры, а значит, смог по праву судить? А сама ссора?.. Эти карренцы не способны удержаться и не стащить, если что плохо лежит, — кидаются, точно орлы на кролика. Стоило лишь подгадать, чтобы им на глаза попались бесхозные кони…
Эйрар не ответил. Он думал о том, насколько счастливее была бы его жизнь, окажись Гитона хоть вполовину так добра, как грубиянка Эвадне, девушка-воин из Каррены…
17. Графская подушка. Второй сказ о колодце
На другой день дождь еще моросил, но тучи приподнялись, и кое-где в небе проглядывала синева. Отряд пересек речку, быстро бежавшую между крутых берегов, и начал подниматься в предгорья. Слева и справа обозначились далекие кряжи, появились сосновые рощицы, заросли акаций.
К Эйрару, ехавшему во главе войска, присоединился Эвименес и с ним Эвадне, которую он называл «Эвандером» и «братишкой». Карренцы весело болтали, припоминая то одну историю, то другую, и Эйрару невольно подумалось — а ну как четверо Воевод посоветовались накануне вечером и решили, что он заслуживает их дружбы?.. Впрочем, все разговоры Эвименеса и Эвадне вертелись вокруг бессмысленных междоусобных войн Двенадцати Городов — они называли их еще Додекаполисом, — и в основном сводились к тому, что в Народной партии, отстаивавшей интересы Империи, были сплошь изменники и мерзавцы.
— Мы зовем их смердюками, — сказал Эвименес. — Они теперь заправляют повсюду, кроме Филедии, но от Филедии нам проку немного: там на дух не выносят Каррены и знай радуются, что в нашем прекрасном городе к власти пришли смердюки…
— Есть еще Пермандос, — напомнила Эвадне. Эвименес кивнул:
— Да, Пермандос… одна надежда на лучшие денечки. Пермандосцы не станут вечно терпеть!
— Терпеть что? — не понял Эйрар.
— Выходки мерзавца Стенофона, которого они посадили себе на шею, разогнав законное правительство. Он, конечно, спадарион, но мозгов у него оказалось немного: быстренько заделался сущим тираном и велит убивать людей без суда и закона… Смотри-ка, а ведь погода разгуливается! — Эвименес глянул вверх из-под руки. — Да, Стенофон этот точно с цепи сорвался. Он же начал с того, что конфисковал все имущество членов гильдий — а ведь именно им Пермандос обязан своим величием и расцветом. Это они покончили с пиратством и следили за честностью торговли!.. Ну, совать нос в чужой кошелек — тут уж все смердюки одинаковы. Но Стенофону мало добра, ему подавай и жизни! Он велел страшно пытать и казнить уже многих своих прежних сторонников — только за то, что их воззрения каким-то боком смыкались со взглядами сторонников партии Гильдий… Одно неосторожное словечко за обедом, и тебя волокут на дыбу!
— В Додекаполисе о таком прежде не слыхивали, — сказала Эвадне.
— И даже у валькингов, как они ни дики, — добавил Эвименес. — Они, по крайней мере, позволяют человеку следовать любым убеждениям, лишь бы он не нарушал их порядков.
— Но откуда знать Стенофону, что там у кого на уме?..
— Да он и не знает. Не в том дело! Пермандос — деловой город, и там еще не забыли, как славно жилось при умеренном правительстве Гильдий. Они восстанут, и скоро! И тогда, Эвандер, мальчик мой, у нас появится сильный союзник. И мы еще увидим, как колышутся ветви олив над нашей Карреной…
— Оливы, точно зеленый дым по холмам над городом у берега моря, — мечтательно проговорила Эвадне. — О, наши холмы совсем не таковы, как здешние скалистые и безлюдные горы! Мягкие, круглые вершины… А какое там множество прохладных лощин, зеленых уголков и родничков, где можно переждать дневную жару, слушая музыку и потягивая вино… Слышишь, сударь Эйрар? Может статься — придет день, и мы все это тебе покажем!
