Ветры перемен - Чалкер Джек Лоуренс (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
У самой Бодэ был такой же рисунок вокруг глаз, как у тех женщин в таверне. Но этот, на лице Чарли, был утонченным и столь изящно гармоничным, что
Сэм вынуждена была признать – какие бы преступления ни были на совести этой женщины, она действительно была прекрасной художницей.
Облик Чарли дополняли крупные серьги. Если бы Чарли стояла, они свисали бы до линии рта; массивные, видимо, бронзовые, а не золотые, в форме мотыльков, летящих вперед, к лицу Чарли.
Тот же мотив повторялся в росписи тела, хотя она и была "недосказанной", по выражению Бодэ. Это был мотылек, только намеченный контуром, но слегка оттененный, что создавало видимость сплошного рисунка; паутинно-нежные верхние крылышки начинались под грудями, из кончиков крыльев выходили тонкие голубые линии и поднимались, охватывая каждый сосок идеально ровным кружком. Плавно изгибаясь, крылышки сходились к пупку, в который был вставлен тоже голубой камень, и снова расходились вдоль бедер. Головой мотылька был пушок внизу живота, подкрашенный в тон новому цвету волос. Хотя крылышки были только намечены голубым контуром, внутри него угадывался многоцветный сложный рисунок, изменявшийся в зависимости от того, как на пего падал свет или с какой стороны на него смотрели. Кожа казалась блестящей, словно бы влажной, нежной, совершенно гладкой. Груди были прежнего размера, но стали тверже и больше выдавались вперед. Такие груди спрятать под одеждой было бы невозможно. Они напоминали о статуе.
Волосы на теле исчезли, кроме пушка внизу живота, но и он был аккуратно подстрижен; исчез даже старый шрам от аппендицита. Ни веснушек, ни родинок, ни единого изъяна.
Гладкие, совершенной формы ногти, окрашенные в тон голубизне крыльев мотылька, были длиной, пожалуй, больше дюйма. Ногти на пальцах ног тоже были окрашены в тот же цвет, но коротко острижены.
На Чарли были еще браслеты на запястьях и лодыжках в виде плетеных цепочек, сидящие свободно, но неснимающиеся, и такое же ожерелье на шее.
Утром Сэм видела, что на спине Чарли нарисован еще один мотылек, того же цвета, но лежащий на спине, словно плащ, так же точно следуя всем изгибам тела, как и тот, что был нарисован спереди. Цвета были яркие, живые, нисколько не похожие на обычную татуировку, и Сэм оставалось только гадать, можно ли свести всю эту живопись.
Одно можно было сказать точно. В облике Чарли не осталось и следа мужских черт.
– Чарли, – позвала Сэм, тихонько встряхнув подругу. – Чарли, проснись! Это я, Сэм.
Чарли нежно улыбнулась, пошевелилась слегка, но не проснулась.
Сэм услышала позади вздох и резко обернулась. Бодэ зашевелилась и села, потирая виски длинными пальцами. Вдруг она замерла, устремив взгляд на Сэм.
На ее лице появилось выражение экстаза. Так смотрел бы человек, встретившись с Господом лицом к лицу.
– Бодэ любит тебя, – прошептала она нежным, хрипловатым, чарующим шепотом. – Бодэ обожает тебя. Она припадает к твоим ногам. Бичуй ее, заковывай в цепи, она все равно будет обожать тебя.
А, так вот оно что! В черной бутылочке было любовное снадобье.
– Прикажи ей! Возьми ее! Ты ее мир, ты ее жизнь. Нет никого, кроме тебя! Ты средоточие Вселенной! – продолжала Бодэ тем же голосом. На четвереньках она проползла через комнату и кинулась целовать ноги остолбеневшей Сэм.
Сэм сильно смутилась и оттолкнула ее:
– Перестань сейчас же!
– О да, мой повелитель. Прикажи мне! Я повинуюсь! – Художница немного отползла назад, казалось, она вот-вот заплачет от восторга.
– Силы небесные! Вот это снадобье! – Сэм начинала осознавать, какие возможности перед ней открывались.
– Что с моей подружкой? Что ты с ней сделала? – спросила она.
– Сделала ее прекрасной. Бодэ всегда это делает. Создает красоту. С ней было легче, чем с другими. Бодэ понимает, почему повелитель разыскивает ее.
– То, что ты с ней сделала, – это навсегда?
– О да, повелитель, добрый повелитель, которого любит Бодэ. Она прекрасна, экзотична. В этих краях так мало девушек с такой хорошей кожей. Тебе нравится?
– Ты давала ей какие-нибудь снадобья, чтобы изменить ее разум?
– Нет. Прежде всего необходимо закрепить то, что сделало искусство. Смотри! – Она повернулась и показала на шеренгу маленьких бутылочек. – Все это изменяет химию тела, и оно начинает перестраиваться по эскизам Бодэ. И только потом, через двенадцать часов, в течение которых ничего нельзя принимать, настает черед снадобий для любви, для повиновения и для всего остального. Бодэ как раз собиралась сделать это, когда ты вошел в ее жизнь. Эта девушка – еще не законченная работа.
Сэм почувствовала облегчение. Чарли может не понравиться то, что из нее сделала Бодэ, а может, впрочем, и понравится, но по крайней мере Чарли не перестанет быть Чарли. Все-таки она успела вовремя! Едва успела, судя по тому, как любовное снадобье подействовало на саму Бодэ.
– Ты помнишь, откуда взялось твое чувство ко мне?
– О, конечно, повелитель. Бодэ выпила свое чудесное снадобье – по твоему приказу.
– Теперь это не важно?
– Все равно, как это пришло, мой любимый, мой бог во плоти.
– И это насовсем?
На мгновение в Бодэ проснулась частица ее прежней гордости.
– Разумеется, радость моя. Уж если Бодэ творит что-нибудь, так навечно! Разве это не чудесно? Сэм показала на дремлющую Чарли:
– Ты можешь разбудить ее сейчас же? Ей отчаянно необходима была Чарли, чтобы сообразить, что делать дальше.
Бодэ мягким, кошачьим движением поднялась на ноги, обняла Сэм, поцеловала ее и вернулась к рабочему столу.
– Бодэ повинуется, повелитель. Бодэ живет лишь ради тебя. Бей ее, она только сильнее будет обожать тебя.
Она взяла маленькую бутылочку, откупорила ее и поднесла к носу Чарли. Девушка сморщилась, попыталась было отвернуться и вдруг проснулась. Она выглядела смертельно испуганной и потерянной.
– Чарли! Это я, Сэм! Все хорошо! Все кончилось! Чарли нахмурилась на мгновение, потом уставилась на нее:
– Сэм! О Господи, Сэм!
Она спрыгнула со своего ложа и кинулась обнимать и целовать свою спасительницу так, словно не могла поверить, что действительно спасена.
– Меня хотели… хотели сделать… одной из этих, – всхлипывала она, дав волю слезам. Внезапно она заметила Бодэ. – Она… она!
– Все в порядке, Чарли. – Сэм быстро рассказала ей все, что случилось. – М-м-м… думаю, тебе надо посмотреться в зеркало, только не пугайся.
Чарли застыла, потом с помощью Сэм медленно поднялась и осторожно подошла к большому трехстворчатому зеркалу. Она словно боялась заглянуть в него. Когда она встала, ее волосы свободно упали на спину. Каким-то чудодейственным образом они удлинились и теперь закрывали ягодицы. Сэм подумала, что впервые в жизни видит парикмахера, действительно способного сотворить чудо.
Чарли взглянула в зеркало, и у нее перехватило дыхание.
– О Господи! – прошептала она. – Это ее работа?
Она послюнявила палец и потерла тонкий, но яркий рисунок.
– Не сходит!
– Она считает себя художницей. Говорит, что ее творения – это на всю жизнь. – Сэм немного поколебалась. – Если тебя это утешит хоть немного, ты – самая очаровательная и привлекательная девушка, какую я когда-либо видела.
Чарли вспылила:
– Тебе-то легко говорить! Не твое тело разрисовано этой дрянью! – Она нахмурилась и подошла к Сэм. – С тобой тоже что-то случилось. Голос, движения, даже волосы… Сэм, даты же стала парнем!
– Да? – Сэм задрала свитер и показала неизменившиеся груди. – Это что, по-твоему, бывает у парней?
Чарли явно не верила своим глазам.
– Твои груди – куда они пропали? У тебя даже волосы на груди выросли.
– Великолепная грудь, любовь моя, – сказала Бодэ на акхарском. – Такая красивая и мужественная.
Сэм смутилась, но, опустив глаза, увидела только то, что видела всегда.
– Какого черта?… А… маскировка! Она опустила свитер и достала из кошелька Кристалл Омака, положила его на пол и отошла. Чарли снова нахмурилась:
