И аз воздам (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

— Скорее — так многие думают, — возразил Курт осторожно. — Но как правило среди нас отыскать служителя, особенно ревностно блюдущего внешнее благочестие, довольно сложно. Слишком много мы видим вполне посюстороннего зла, зла от людей, и даже если за ним и стоит нечто сверхобычное, за этим сверхобычным — по большей части все те же люди. А против людей действенна не молитва, а нечто более ощутимое.

— И именно потому ты носишь их при себе, — улыбнулась Нессель, кивнув на его четки, — а не хранишь где-нибудь в дорожной сумке, просто на память о великом человеке. И потому они так намолены — именно тобою уже, а не только им.

— Порой людских сил недостаточно, — кивнул Курт, — и порой именно Его вмешательство лишь и может спасти ситуацию… Но когда и как следует это сделать — Он решает сам; а выставлять наши с ним отношения на всеобщее обозревание и обсуждение я не хочу. Подозреваю, что многие из нас мыслят так же; хотя, как ты понимаешь, спросить об этом мне в голову не приходило.

— Мама говорила — «молитва укрепляет душу и умягчает сердце», — задумчиво произнесла Нессель. — Быть может, в том и дело. Ты опасаешься, что твое сердце станет слишком мягким…

— Твоя мать была умной женщиной, — не дав ей договорить, оборвал Курт. — И ты ей не уступаешь. И именно потому должна понимать, когда начинаются вопросы, на которые ты не получишь ответа, а стало быть, и задавать их не имеет смысла… Лучше послушай о том, что тебе сегодня предстоит.

— Мне не нравится, как ты это сказал, — поджала губы Нессель. — Взирание на местную достопримечательность потребует от меня каких-то особенных усилий воли или разума?

— Взирание на Всадника — нет. На обер-инквизитора — да. Старик пригласил меня для беседы, — пояснил Курт, когда ведьма непонимающе свела брови. — И в свете этого нам представляется отличный повод прощупать его; точнее — он представляется тебе.

— Этот ваш майстер Нойердорф наверняка пожелает говорить с тобою с глазу на глаз.

— Пережелает, — отмахнулся Курт и понизил голос, косясь на приближающегося разносчика с заказанной снедью. — Поешь как следует и настрой себя на работу; если уловишь в нем нечто… странное — постарайся удержать себя от удивленных или испуганных восклицаний, от многозначительных взоров в его или мою сторону и вообще от каких-либо внешних эмоций. На его вопросы не отвечай, пока я не дам знак, что можно, сама ни о чем не спрашивай и вообще делай вид, что тебе наплевать на всё и всех. Лучше всего, если ты будешь выглядеть невыносимо скучающей и равно презирающей этот город, обера, меня и весь мир вокруг.

— Почему?

— Потому что примерно так себя ведут наши опытные expertus’ы, а неопытного ко мне бы не приставили, — пояснил Курт серьезно и, чуть отодвинувшись, дабы дать подошедшему разносчику поставить на стол их миски и кружки, повторил: — Ешь. Денек может оказаться нелегким.

Скучающий вид лесной ведьме давался из рук вон плохо — уже при приближении к зданию Официума Нессель притихла и съежилась, а войдя внутрь, и вовсе будто бы вжалась сама в себя, точно улитка. По сторонам она не смотрела, вновь уставившись себе под ноги и с каждым мгновением замедляя шаг все больше.

— Здесь скверно, очень скверно, — едва слышно шепнула она, когда Курт парой слов спровадил прочь местную стражу, желавшую напроситься в конвоиры. — Здесь еще хуже, чем во всем этом городе. Кошмарное место.

— Согласен, — покривился Курт, бросив косой взгляд в сторону светильника на стене, похожего на когтистую лапу неведомого зверя. — С духом тут перестарались. В этих стенах, должен тебе признаться, и мне довольно неуютно; и как-то, прямо скажем, даже совестно за собратьев. Думаю, когда все закончится, попрошу руководство провести со здешними служителями воспитательную беседу. Ну, если к тому времени еще останется, с кем беседовать.

— Не думаю, что мы с тобою об одном и том же, — с трудом улыбнулась Нессель. — Да, я тоже заметила, какая тут невзаправдашняя вычурность; отделение в Ульме было совсем другим, а здесь… Здесь не то. Но я не об этом говорю.

— Я понял тебя, — кивнул Курт уже серьезно. — Всего лишь намеревался тебя отвлечь и встряхнуть: уж больно для опытного expertus’а вид у тебя бледный. Соберись.

— Стараюсь, как могу, — огрызнулась она. — Я прикидываюсь вашей ручной ведьмой всего несколько дней, и…

— … и неплохо справляешься, — кивнул он, понизив голос, когда до двери в рабочую комнату обер-инквизитора осталось лишь несколько шагов. — И сейчас справишься. Просто глубоко вдохни и вообрази, что идешь выслушивать жалобы какой-нибудь старушки на ломоту в заднице, причем ты точно знаешь, что ничего у нее не болит, а ей попросту охота поговорить, потому что она приходила вчера, третьего дня и неделю назад, и придет завтра и еще через неделю, и при этом отказывается принимать любые снадобья, что ты ей советуешь.

— Да я б такую уже с третьего раза выставила за дверь, — тихо буркнула Нессель, и Курт удовлетворенно кивнул, взявшись за ручку двери:

— Отлично. Если по твоему лицу будет видно, как ты жалеешь о том, что нельзя выставить за дверь гундящего обера — будет еще лучше.

Сам майстер инквизитор пожалел об этом, стоило только войти: в глазах Гюнтера Нойердорфа отразилась смесь чувств, яснее всяких слов говорящая о том, что разговор будет далек от приятной светской беседы. Бросив взгляд на Нессель, обер-инквизитор кивнул так удовлетворенно, что Курт нахмурился, предчувствуя недоброе.

— Это очень хорошо, что ваш expertus с вами, Гессе, — без приветствия отметил он. — Ее персона напрямую касается того, для чего я вызвал вас сюда.

— «Вызвали»? — повторил Курт; помедлив, он почти насильно усадил на табурет Нессель и присел на край стола, нависая над хозяином Официума. — Должен вам напомнить, Нойердорф, что в Бамберг я прислан не под ваше руководство, а учитывая обстоятельства, в связи с коими я нахожусь в этом городе, скорее я мог бы вызвать вас, буде у меня возникнет такая необходимость. Но так или иначе — я здесь и могу выслушать то, что вы намеревались мне сказать.

— Для начала, — хмуро отозвался тот, — я бы хотел сказать, что с вашей стороны было бы крайне любезно поставить меня в известность относительно того, какие служители и в каких количествах присланы вместе с вами. Тем паче, если оные служители — не просто следователи или помощники.

— Вы не выспались? — осведомился Курт так подчеркнуто любезно, что обер-инквизитор поморщился, точно от прострела в пояснице. — Мне сложно подобрать иное объяснение тому, что слышу. Напоминаю снова: в этом душном городке я нахожусь по распоряжению лично Бруно Хоффмайера, ректора академии святого Макария, и Антонио Висконти, папского нунция в нашей благословенной Империи, посему, если вас интересует, кто, когда и с какой целью был направлен сюда — рекомендую вызвать в Официум этих двоих и требовать отчета от них. Это — понятно?

Несколько мгновений Нойердорф смотрел ему в глаза неотрывно сквозь злой прищур, и помимо раздражения, было в этих глазах что-то еще, что-то не то… Испуг?.. Растерянность?..

— Прошу извинить, — наконец, выговорил обер-инквизитор, чуть сбавив тон. — Но поймите и вы меня, Гессе. В нашем городе убивают служителя, который de facto прибыл, дабы уличить меня в измене либо халатности, после чего являетесь вы…

— Я уже говорил, что направлен сюда исключительно ради выяснения обстоятельств исчезновения Георга Штаудта, — отозвался Курт, тоже смягчив голос — нарочито и демонстративно, дабы дать понять, что едва не вспыхнувший конфликт отринут, но не исчерпан. — И передо мною не стоит цели во что бы то ни стало ущучить вас singulatim [37] или здешних служителей in universum [38].

— С вами прибыл expertus, — мрачно произнес Нойердорф, выразительно посмотрев на молчаливую ведьму напротив себя. — Коего вы моему подчиненному представили как лекаря.