Хранительница врат - Цинк Мишель (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
— Они почти ничего о тебе не знают. — Лицо его заливается краской то ли стыда, то ли смущения — видно, что ему нелегко дались эти слова.
Все так просто, что даже не верится, почему столь очевидная возможность до сих пор не пришла мне в голову.
— Это все из-за меня. — Я с минуту смотрю на землю, а потом снова поднимаю взгляд на Димитрия. — Да?
Он кладет руки мне на плечи, смотрит прямо в глаза.
— Лия, это совершенно неважно. — Я не выдерживаю его взгляда, но он приподнимает пальцами мой подбородок, поворачивает мое лицо к себе, так что мне некуда спрятаться, невозможно отвести глаза. — Неважно.
— Нет, еще как важно! — Мои слова звучат слишком резко, но я ничего не могу с собой поделать. Я вырываюсь, отворачиваюсь от Димитрия и шагаю по тропе, на сей раз стараясь не смотреть в лицо встречным.
Через считанные секунды Димитрий нагоняет меня. Он заговаривает не сразу, а когда наконец нарушает молчание, то, судя по всему, очень тщательно выбирает слова.
— Я не защищаю их, но попытайся понять, — говорит он.
Мне ничуть не хочется слушать, что про меня надумали чужие люди, которые даже в глаза меня не видели. Однако Димитрий хочет объяснить все, так что мне следует послушать.
— И что? — отзываюсь я, все так же не оборачиваясь на моего спутника и сосредоточенно разглядывая камни дорожки.
Он вздыхает.
— Ты — единственные Врата, попавшие на Алтус. Ну, в смысле, единственные Врата, которым тут распахнули двери. Это просто… словом, такого еще не бывало. И в прошлом никогда не было. До сих пор Врата всегда были врагом Сестер. Более того, на этот раз роль Врат выпала Сестре. Твои мать с отцом избегли осуждения — по крайней мере, неприкрытого осуждения здесь, на острове, — только потому, что поселились в другом месте.
— Но разве то, что я здесь — не доказательство? То, что я ради этого путешествия рисковала своей жизнью и жизнями дорогих мне людей? — Во мне начинает закипать гнев. Не тот, что я испытывала, узнав о предательстве Сони, а медленно клокочущая ярость, грозящая нарастать и нарастать, пока ей только и останется, что хлынуть наружу.
— Лия, пока ты не нашла недостающие страницы и не использовала их для того, чтобы покончить с пророчеством, Сестрам неведомо, что ты именно это и собираешься сделать. Твоя мать…
Я останавливаюсь и пронзаю Димитрия свирепым взглядом.
— Я не моя мать! Я люблю ее, но я не она.
Он тяжело вздыхает, словно признавая свое поражение.
— Я это знаю! А они — нет. Все, что у них есть, все, на чем они основывают свои суждения и надежды — это прошлое. Твоя мать пыталась сражаться с падшими душами, искала битвы с ними, но не сумела сдержать их натиск — вот что известно Сестрам Алтуса. Вот чего они страшатся.
Я снова иду вперед, но на сей раз медленнее. Димитрий шагает вслед за мной. Некоторое время мы оба молчим. Я отнюдь не сразу набираюсь духа произнести то, что должна, задать вопрос, которого боюсь больше всего. Наконец я снова обращаюсь к Димитрию, с огромным усилием сдерживая дрожь в голосе.
— Значит, ты стал изгоем из-за… из-за отношений со мной? — Димитрий молчит, пытается подобрать слова, чтобы смягчить ответ. — Скажи как есть, Димитрий. Неужели мы с тобой не можем говорить откровенно?
— «Изгой» — пожалуй, резковато, — негромко отвечает он. — Они просто не понимают. Меня уже вызвали на Высший Суд — за то, что я спас тебя от келпи. Это уже сам по себе достаточно скандальный поступок для человека моего…
— Положения? — заканчиваю я за него.
Димитрий кивает.
— Вроде того. Вдобавок, мои романтические отношения с Сестрой, недвусмысленно отмеченной как Врата — в силах которой впустить Самуила в этот мир…
— Ты так говоришь, как будто их выгораживаешь! — Я не могу сдержать горечи в голосе.
— Ничуть. Я просто стараюсь понять их и быть честным в своих суждениях, даже если сами они и не хотят никого понимать.
Ну как на него сердиться? Каждое его слово — чистейшая правда. А что еще важнее — я все больше узнаю о нем и убеждаюсь: он достойный и хороший человек. Как его за это винить?
На этот раз я первой беру Димитрия за руку. Она такая большая по сравнению с моей рукой — и все же я испытываю сильнейшее желание защитить его, как он защищал меня. Не знаю, смогу ли я оградить его от серьезной опасности, но внезапно мне становится совершенно ясно — я что угодно сделаю, лишь бы с ним ничего не случилось.
— Похоже, остается только одно.
— И что же?
— Доказать, что они ошибаются.
В этот миг, улыбаясь Димитрию и глядя ему в глаза, я уверена: у меня все получится.
22
Мы бредем рука в руке к другой стороне острова. Тропа плавно сбегает к небольшой рощице, и я вдруг осознаю, что мы уже давно никого не встречали. Кругом стоит полнейшая тишина.
— Идем, — зовет Димитрий. — Хочу тебе кое-что показать.
Он уводит меня с дорожки и утягивает за собой к роще. Я бегу следом, стараясь не отставать. Зеленая трава усыпана полевыми цветами.
— Ты что? — смеюсь я. — Куда ты меня ведешь?
— Увидишь, — отвечает Димитрий.
Мы петляем между стволами апельсиновых деревьев, и мне сразу вспоминается мама. Апельсин и жасмин. Гадючий камень жарко пульсирует у меня под платьем.
Роща кажется бесконечной. Не будь со мной Димитрия, я бы наверняка в ней заблудилась — деревья растут в каком-то странном порядке, понятном одной только природе. Впрочем, Димитрий точно знает, куда идет, и я следую за ним без вопросов и колебаний.
Наконец мы вырываемся из-под завесы деревьев, и над нами во всю ширь разворачивается огромное небо. Внизу сверкает белопенное море, буйные валы разбиваются о зазубренные утесы, отвесно уходящие вниз от опушки рощи к морю.
— В детстве я очень любил сюда приходить, — поясняет Димитрий. — Это было мое тайное место, хотя, сдается мне, мама прекрасно знала, где оно. В Алтусе не слишком-то много секретов.
Я улыбаюсь, пытаясь представить Димитрия темноволосым мальчуганом с проказливой улыбкой.
— И каково было тут расти?
Он отходит к ближайшему дереву, поднимает руку и срывает небольшой апельсин.
— Пожалуй, настоящая идиллия. Хотя тогда я этого, конечно, не понимал.
— А твои родители живут на острове?
— Отец. — По лицу Димитрия пробегает тень, и по следующим его словам я понимаю, отчего. — Мама умерла.
— О… Мои соболезнования, Димитрий. — Склонив голову набок, я печально улыбаюсь ему. — Вот еще, что у нас общего.
Он медленно кивает, подходит ко мне и показывает на траву близ обрыва.
— Садись.
Я опускаюсь на землю, Димитрий садится рядом. Он продолжает, больше ни единым словом не упоминая своих родителей, так что я понимаю: тема закрыта.
— Алтус похож на крошечный городишко, разве что обитатели не такие косные. — Рассказывая, он задумчиво катает в ладонях апельсин. — Во многих отношениях остров ничем не отличается от того места, где ты росла: свадьбы, рождения, смерти…
— Ага, и мужчины с женщинами живут под одной крышей. — Я все никак не могу переварить эту новость, поэтому не сдерживаюсь и теперь.
— Вижу, ты успела поболтать с Уной. Отлично. Тебя это шокирует?
Я пожимаю плечами.
— Слегка. Я… просто я к такому не привыкла, наверное, все дело в этом.
Он кивает.
— Знаю, на то, чтобы привыкнуть к нашим обычаям, требуется время. Но постарайся не думать о них, как о чуждых или слишком новомодных. На самом деле, они старше, чем само время.
Я гляжу на воду, обдумывая его слова, хотя не знаю, готова ли сейчас всерьез размышлять на эти темы. Они открывают мне реальность, о которой я и помыслить не могла еще несколько недель назад — несмотря на всю нашу вольную и безнадзорную жизнь в Лондоне.
— Расскажи мне, как там Соня, — прошу я, отчасти желая сменить тему, а отчасти потому, что готова услышать правду о подруге.
Димитрий чистит апельсин, пытаясь, чтобы кожица сошла одной полосочкой.
