Метаморфоз(СИ) - Рябикина Ирина (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Вода светила яркими бликами. В тазик с водой, стоящий в тенистом уголке, упал пластмассовый утенок. Руки и глаза обрадовались этому желтому чуду, вызвавшему новый взрыв водяных бликов.
-Да никакая она не русская. Армянка говорю тебе. Гляньте-ка сама беленькая, а глазки большие и черные, как у нас. Настоящие вишенки. Красавица растет. Вот подрастет, я ее за своего Артура просватаю. Правда девочка? - загорелая рука зачерпнула ладонью воду из тазика. Капли сорвались, вызвав восторг своим сиянием.
-Чего это за твоего Арчика, может за моего Халида пойдет. Чего это ей за армянина идти, такая белокожая красавица и нам нужна, -
-Тихо, тихо бабоньки. Наша девочка, как подрастет, сама себе мужа выберет. Папа у нас военный, настоящий казак, краснодарский. А казачки - жены вольные, не чета армянкам с азербайджанками. Казачкой девонька будет. Сильная, да здоровая. Вот и глазоньки в папу карими вишнями. У мамки то - зеленые, - звук знакомого бабушкиного голоса вызывал кучу положительных эмоций.
Жужжит веретено, тянет за собой нить воспоминаний.
Я уже большая и могу нести раскладушку. Мама бабушки каждый день вдоль заборчика во дворе проходит до места, где ее ждет раскладушка под белым раскидистым тутом около лавочки. Соседки меняются на лавочке, беседуя с лежащей на раскладушке старенькой бабушкой, я играю в стороне со своим другом Валеркой, периодически подбегая к бабуле на ее зов.
-Людка с Женькой приехали! - восторженный вопль звучит из окна сверху. Вечно степенная тетя Инга, мать моей подружки Леночки, хлопая шлепанцами на босу ногу, выбежала из подъезда. Старый двор Забрата захлопал дверьми. Отовсюду выходили люди. Мой отец, схватив меня на руки, закружил вокруг себя, жестким подбородком обкалывая да красноты мою щеку.
-Доча, - выдыхает он мне в волосы. Маму окружили и повели к дому подружки.
Мои мама с папой. Для меня нет людей красивей и родней этих двоих. Сегодня, они принадлежат только мне.
Яркий солнечный день слепит брызгами фонтанов бульваров, рябит ленивыми красно-белыми спинами рыб в воде, остается сладким вкусом на губах сахарной ваты, успокаивает мягким укачивающим движением прогулочной лодки по светящимся каналам вдоль всей набережной.
К вечеру, уходящий день загорается огнями вытянувшихся вдоль набережной нарядных кораблей. На кораблях, вдоль бортов выстроились матросы. Праздник флота заканчивается яркими взрывами салюта над морем. А потом, уставшую меня, несут руки отца, оберегающие от всех бед мира.
Нитка в руках тянет меня дальше. Жужжание, надоедливым шмелем, разгрызает глухую обертку моей памяти.
Меня привезли в место, где земля имеет другой цвет. Он теперь не желтый, а почти черный. И воздух совсем другой. Соленого вкуса моря совсем нет. Текущая вода называется Волгой. И она совсем не соленая. Мне не хватает мягких бабушкиных рук, но зато здесь есть мама, папа и братик.
Жужжит веретено, серебристая нить проходит сквозь воспоминания детства и юности, зрелости. Тянутся воспоминания непритязательной жизни простой женщины, наполненные любовью и переживаниями за своих близких. И нет в этой жизни ничего особенного, разве только горит ярким пламенем любовь в глазах отца к матери, заставляя родных не смиряться с обыденностью. Заставляя окружающих желать и мечтать о подобном.
Моток памяти становится все толще и тяжелее. Уже появились из болота руки и плечи женщины. Нить натягивается на солнечный диск появившийся на багряном небе. Звонко шлепает педалька, поет чистое серебро памяти. Диск увеличивается в размерах и начинает прогонять сиянием кромешную тьму беспамятства.
Ян Коваль.
С первого мгновения как увидел ее, я был обречен любить эту женщину. Мысли и чувства метались постоянно от совершенной безнадежности к безумной надежде. Мои попытки отдалиться, разбивались о ее бесхитростность и простоту обращения. А маниакальная подозрительность - об искренность чувств и переживаний этой женщины. Как и возникшее удивление, когда ее совсем не обидели мои признания в недоверии по отношению к ней. Я проверял ее честность различными способами, и не находил в ней изъянов. В походе держался с ней подчеркнуто отстраненно, стараясь не провоцировать слухи о наших взаимоотношениях. И с удивлением увидел, что она в этом не нуждается. Я искал и не находил в ней черты, которые помогли бы мне справиться со своими чувствами, или хотя бы дать малейшее снисхождение к ее отрицанию, к отказу от нее. Приходилось бесповоротно признаваться себе, что проиграл. А после чудес произошедших в Файнире - окончательно.
Сейчас я сидел возле ее постели, держа ее за руку, и прислушивался к ее дыханию. Казалось, весь мир был сосредоточен на каждом ее вдохе и выдохе. Уже несколько ночей я не спал, боясь потерять ее. Страх, что во время моего сна она может уйти, не покидал меня. Я легонько обводил ее скулы, брови и губы, и горячо молился про себя, чтобы она очнулась. Все мое - сузилось только в это сегодня, в ее вдох и выдох. Все, что было до этого, больше не существовало, как и не существовал и я сам без нее.
Сзади послышался тихий вздох. Мне не нужно было оборачиваться, я и так знал, кто стоял в дверях. Он опять пришел сегодня, крадучись как вор во тьме. Я не гнал его, но и не разговаривал с ним. Заглянув раз в его отчаявшиеся глаза, я пожалел его, но и простить не мог. Втроем мы обустроили деревянный сарай около источника в парке. Я с Катрин поселились в нем. Стайски стал жить в доме Тоггарта, и старался постоянно находиться недалеко от нас.
С приходом Грэя, я решил вздремнуть, опустив голову на угол постели и вскинулся от стона. Катрин, скинув одеяло, опять заметалась во сне. Она опять была горячей. Завернув в простынь, понес ее на источник. Вот уже восемь дней девушка не приходила в себя. Стайски не знал, что делать. Единственное, что мы поняли, что источник благотворно влияет на ее состояние. Охрану я отправил к дому Мариты. Подружка Кати стала в эти дни не управляема. Она рвалась к Катрин. Шантажировала нас и угрожала. Наконец, мы договорились ввести в тайну еще одного человека - брата Мариты. Бастиан не задумываясь, дал клятву. Этот немногословный воин был очень привязан к своей сестре и Кати. Увидев после купания крылья девушки, он только кивнул:
- Я что-то такое и подозревал. Это ведь я возил ее сюда каждый месяц, - и он рассказал мне об эпизоде с ожогом.
- Уже тогда я понял, что она купается в источнике. Ну а уж вспомнить прошлое, - он помолчал ....
- Мне неважно было знать, кто она. Мы с Маритой любим ее. Пусть ее тайны остаются с нею. А Мариту я успокою, очень она переживает из-за этого Тоггарта. Это ведь все из-за него, - он положил ладонь на рукоять меча.
- Да. Только он больше не причинит ей вреда. Их встреча в трактире была случайностью. Он даже морок надел. Но она узнала свой ужас и через него, - я помолчал.
- Не все можно пережить и забыть, -
- Вот гад, - прошептал Бастиан.
- Не стоит его бояться. Он на нашей стороне. И будет делать все, чтобы ей было хорошо, -
- Но почему? -
- Она его единственная, -
- Такое сотворить со своей любимой? - опешил Бастиан.
-Ты же воин, что ты знаешь о лордах тьмы? - спросил я.
- Весь личный состав загоняли и закрывали в крепости, когда приходили они. После них на поле не оставалось ничего живого, - прошептал Бастиан.
- Ребенок от этих сущностей может съесть свою мать изнутри. Чтобы сохранить жизнь матери, ребенка сразу отнимают от нее. Пока такое существо научится управлять своей тьмой, рядом с ним должен быть, другой более сильный лорд. Обычно это отец. Сорвавшихся лордов тьмы убивают. Или выпивают, что, в общем-то, одно и то же. Чем старше лорд, тем становится сильнее. Лорд тьмы - идеальное оружие, и только он сам решает, кому служить. Я знаю только четырех темных лордов в нашем королевстве. Это Роттенбурги и Тоггарт, -
