Коготь Харона - Сальваторе Роберт Энтони (мир бесплатных книг TXT) 📗
Это было его единственным убежищем, и даже оно поначалу казалось не местом спокойствия.
Должен ли он отправиться в Глубоководье и оповестить лордов, что империя Нетерила завоевала цитадель к северу от них?
Образы этой дороги, мимолетные проблески решения проблемы, он мог бы ускользнуть незамеченным, или многочисленные воины Херцго Алегни схватят его прежде, чем он уйдет, мысли о последствиях одолевали его. И если он пойдет, то не сможет вернуться в Невервинтер, пока Алегни не будет низвергнут вместе с агентами Нетерила.
Одну за другой, Брат Антус подавил эти мысли.
Он чувствовал, как поднимается и опадает живот.
А как насчет Аруники? Где женщина нашла такую силу, которую он ощутил в ее доме? Как маленькая женщина могла выжить так спокойно вне городских стен? Область была полна диких и злых существ, таких как тэйцы и изгои-разбойники, гоблиноиды или совомедведи.
Брат Антус видел образ Аруники и постепенно его отталкивал.
Он чувствовал, как поднимается и опадает живот.
Что Херцго Алегни о нем думал? Военачальник хотя бы знал, кто он такой? И что насчет Джелвуса Гринча — что Антус мог бы дать Джелвусу Гринчу, чтобы заставить человека должным образом представить его нетерезскому военачальнику?
В его мыслях Алегни и Гринч стояли рядом, улыбаясь ему в ответ, но не дружеской улыбкой. Скорее, он знал, они смеялись над ним, и они не позволят ему возвыситься в пределах города, ведь что в действительности он мог бы предложить?
Но эти двое тоже отступили, их отбросила сгущающаяся пустота Брата Антуса.
Он чувствовал, как поднимается и опадает живот.
И все на этом. Больше ничего не осталось. Он отогнал мысли, смятение, неуверенность.
Теперь он просто был.
Пустой сосуд, пребывающий в спокойствии и умиротворении, внешний мир не имел для него значения. Не имело значения и время, он его не замечал.
Только поднимался и опадал живот, прохладная пустота.
Затем он ощутил приступ боли.
Это было не воспоминание, не сокровенная мысль и не вопрос, нуждающийся в ответе.
Его живот мягко поднялся, и прохладная темнота его медитации показала вспышку, мерцание, вторжение.
Брат Антус видел это прежде, и теперь упорно боролся, чтобы сохранить свою отрешенность и приглушить шум. Это было состояние восприятия и отрешения от внешнего мира. Но это было не так-то просто, поскольку он чувствовал этот приступ боли прежде, и он знал, что это означало, или, как минимум, знал его источник.
Ему нужно было сохранить состояние чистого восприятия, чтобы продолжать слышать его, он знал это, но как он мог быть уверен, что вообще его слышал?
И если он продолжит рассуждать об этих выводах и потенциале, то может его вовсе потерять.
Ты обманываешь себя, ворчали его мысли. Ты слишком сильно этого хочешь.
Но нет, это было там, в очередной раз, и он знал, что это было.
Владычество.
Аболет!
Живот Брата Антуса поднимался и опадал все быстрее, затем он начал задыхаться. Его глаза широко раскрылись, и он разогнул ноги, быстро встал на колени и сложил руки в мольбе.
Даруй мне это, молча молился он своему богу, поскольку хотел возвращения Владычества, нуждался в нем.
Он ментально потянулся для связи, но теперь его мысли снова завертелись, изобилуя последствиями и возможностями.
Прошло много времени, и совершенно отчаявшийся Брат Антус снова услышал музыку телепатического существа, он даже позабыл о боли, которую каменный пол вызывал в его костлявых коленях.
— Пожалуйста, — прошептал он вслух, а затем настойчивей и громче. — Пожалуйста!
Он замотал головой, отрицая растущий изнутри страх, будто он так сильно этого желал, что сам себя убедил, будто слышит. Он с трудом поднялся на ноги, его колени хрустнули, и он, пошатываясь, на негнущихся ногах направился к двери, чтобы выйти из маленькой кельи.
Он вошел в главную часовню храма, держась за дверной косяк для опоры, его взгляд дико метался по тускло освещенной свечами комнате, словно надеясь найти посетителя, ожидающего его.
Но в часовне он был один. И в его мыслях также никого не было.
Отрицая очевидное, с глазами, мокрыми от слез, Антус помчался к внешней двери.
— Пожалуйста! — повторял он снова и снова.
Он вывалился на улицу, в одной только набедренной повязке, на холодный воздух и под сверкающие звезды поздней осенней ночи Невервинтера.
Брат Антус бесцельно блуждал по улицам, прося и умоляя, крича и рыдая, грозя кулаком и крича о предательстве, и то ли из страха, что человек сошел с ума, или им просто не было дела, но ни шейды, ни горожане не обращали на него внимания.
Неоднократно ему казалось, что он снова слышал сладкий звук голоса аболета, это как будто было о нем, хотя и не адресовано ему, и Антус повалился и снова встал на колени, прямо посреди большого перекрестка четырех улиц.
Очевидно забывший о своем окружении и о многочисленных любопытных взглядах, обращённых на него, Брат Антус начал петь.
Он чувствовал, как поднимается и опадает живот.
— Мне нужно больше, — Херцго Алегни умолял красный клинок.
Он почувствовал вспышку, и это означало, что его убийца где-то поблизости, не очень далеко. Влияние Когтя на человека, известного как Баррабус, было, по правде говоря, ограниченным, и еще больше его ограничивало расстояние. К счастью для Алегни, опасный маленький человек не знал об этом.
В тех ситуациях, которые действительно имели значение, когда Баррабус хотел атаковать Алегни, Коготь был довольно полезен. Он мог предупредить и реагировать на атаки Баррабуса Серого прежде, чем тот их совершит. Промежуток времени между мыслью об атаке и выполнением ее был чрезвычайно мал для стороннего наблюдателя. Но Коготь наблюдал изнутри, и те мимолетные мгновения были намного длиннее в пределах вселенной мысли, в которой обитал Коготь.
Меч не отвечал на призыв Алегни в этот момент, и громадный тифлинг нахмурил дьявольское краснокожее лицо.
— Где он? — напрямую спросил военачальник. — Где твой раб?
В ответ тифлинг ощутил, что Баррабус близко, но он почувствовал и что-то еще, что-то большее.
Вдалеке Алегни услышал крик, отчаянную мольбу:
— Пожалуйста! — кричали снова и снова в ночном Невервинтере.
Он отклонил ее как незначительную — вероятно, какой-то шейд— Новобранец столкнулся с одним из жалких горожан, к печальному концу для горожанина. Он снова сосредоточился на мече с красными лезвием и ощутил нечто другое.
Он понял, что в воздухе была энергия. Телепатическая энергия.
Херцго Алегни откинулся на стуле на своем балконе, внезапно забеспокоившись. То, что Баррабус — Артемис Энтрери — возвращался в город, его совершенно не беспокоило, даже если человека сопровождают Далия и следопыт-дроу, который к ней присоединился. Они могли бы доставить Алегни неудобства, но более того. Не Далия, конечно. Ее нужно захватить и подвергнуть пыткам, и убить, но пока у него этот меч, Баррабус не сможет причинить ему вреда. В этом Алегни не сомневался.
Но что насчёт этой, другой силы? Он ощущал ее сейчас, потому что Коготь ее ощущал. Что бы это могло быть? Кто или что приближалось, угрожая его власти в Невервинтере?
Тифлинг больше ничего не добился от меча и, в конце концов, сдался и стал убирать красный клинок в ножны на своем ремне. Он думал рассказать об этом Эффрону — некромант, безусловно, лучше настроен на такие мистические энергии, которые он ощутил — но не долго, ведь как Алегни мог быть уверен, что источником этой энергии не являлся сам кривой колдун?
В итоге тифлинг просто вздохнул и убрал меч. Он взглянул на украшенный оголовок своего удивительного меча и задался вопросом, ощутил ли он действительно что-то постороннее. Возможно, это просто энергия Когтя протягивалась в поисках Баррабуса, а он ее случайно перехватил. Он смотрел на широкий город, на множество смотровых точек и караульных, которые он организовал вокруг Невервинтера. Баррабус и его новые друзья, если они действительно были союзниками Баррабуса, не обойдут эту стену без ведома Алегни.
