По следам большой смерти - Сертаков Виталий (читать книги регистрация TXT) 📗
Сердце стучало, легкие работали, он стоял на ногах, но превратился в тряпичную марионетку. Впервые в жизни Артур испытал столь острое ощущение бессилия. Его конечностями управлял кто-то другой, хотя разум оставался ясным. Всё, чему учил Бердер, оказалось ненужным.
Артур с изумлением наблюдал, как его собственная левая рука поставила кувшин, а правая, с зажатым в кулаке кастетом, начала подниматься вверх. Медленно, но неотвратимо зазубренные рога полумесяцев провели две дорожки по груди и достигли кадыка.
Ноги подогнулись. Он упал на колени.
Настоятель Гоа отвернулся, о чем-то оживленно беседуя с послушником.
Лезвия проткнули кожу.
Коваль убивал себя и не мог даже позвать на помощь. Ему казалось, что он кричит, но губы оставались плотно сжатыми. Изо рта не вырывалось ни звука. Он чувствовал, как со лба градом сыплется пот, как сердце отбивает сотню ударов в минуту, как холодная сталь подбирается к трахее. Спина словно окостенела: он не мог отодвинуть шею даже на сантиметр.
Всё закончилось так же внезапно, как началось. Багуа выпал и воткнулся в песок. Президент хватал ртом воздух и растирал окровавленное горло.
– Почтенный Настоятель говорит, что может в любой момент убить тебя… - переводил бурят. - Он говорит, что люди в масках, с которыми ты дрался, не были служителями Храма. Они разбойники, приговоренные Комитетом Гоминьдана к смерти. Четыре года они жили в Храме, ожидая, пока свершится правосудие…
"Сколько же соискателей они успели загубить?.."
– …Почтенный Настоятель говорит: мирный человек доказал, что сумеет защитить своих друзей. Но ты не можешь взять чужих червей, ты должен вырастить своих.
Бурят, не спрашивая разрешения, поднялся и подошел на поклон к начальству. Гоа потрепал его по макушке, хлопнул в ладоши. Словно из-под земли вырос мальчишка с точно таким же кувшином.
– Опусти туда руку, мирный человек! - забулькал Двуликий. - Ты будешь каждый вечер кормить их своей кровью, друзья будут причинять тебе боль. Ты будешь терпеть, пока они не полюбят тебя и не подрастут для другой пищи…
– А если… если они меня никогда не полюбят? - хрипло спросил Коваль, заглядывая в кувшин. Шею саднило, но он не решался попросить о перевязке.
Двуликий шевельнул бровями.
– Значит, ты недостоин милости Храма, за тобой придут Наставники.
14. ИГРУШКИ ТОЛСТОГО ЛИ
– Пошто голосишь, мил-человек? - досадливо спросил гном, вытряхивая пыль из шапочки. - Аль погодить маленько не мог?
– Стало быть, не мог! - борясь с желанием стукнуть гнома по башке, ответил Коваль.
Двенадцать диких ос одновременно жалили ему руку с таким остервенением, будто хотели отгрызть ее начисто. Черви были гораздо меньше тех, которых он видел в первом кувшине. Эти ползали довольно вяло, в длину не превышали своих дальних дождевых родственников. Но кусались намного больнее. Они не прекращали терзать своего большого друга, пока не наполнились кровью и не отвалились, как пиявки.
Коваль заткнул кувшин, морщась, осмотрел распухшее запястье. Если так будет продолжаться несколько недель, он сойдет с ума! Ведь с каждым днем челюсти пиявок будут становиться всё крупнее, они начнут рвать кожу, понадобятся ежедневные перевязки…
А вдруг эти сволочи не привыкнут к другой пище и будут требовать кровь хозяина? Сколько понадобится крови, чтобы прокормить взрослого дракона?
– Веди уж, Сусанин! - сказал Артур, укладывая кувшин в рюкзачок.
Рюкзак, теплый плащ и вязанку факелов подарил после ужина Гоа. Двуликий сказал, что будущий послушник может заночевать в одной из беседок сада, никто его там не потревожит. Всё равно ночью Настоятель Ли не сядет с ним играть. Кастет Двуликий оставил себе, пообещав, что оружие больше не понадобится.
Артур думал, что не сможет сомкнуть глаз в скверике с мертвецами, но когда Гоа завершил скромный ужин, в саду уже копошились послушники. Они бросили убитых разбойников на корм Чжан, заменили окровавленный песок, высадили новые розовые кусты. Артур уснул, едва коснувшись щекой скамейки. Он даже не спросил, кто такой Настоятель Ли и какие игры он предпочитает. А утром, еще не разлепив век, Артур уже понял, что вернулся проводник. Гном сидел рядышком, как прилежный школьник, и читал анатомический атлас на китайском языке. Спрашивать, где он пропадал в самый горячий период, было бесполезной тратой времени. Радовало уже то, что Иван стал намного добрее. Он даже не протестовал, когда Коваль снова обозвал его плодом фантазии, вместо этого разразился тирадой, сводящейся к тому, что все мы плоды чьих-нибудь грез.
Они часами карабкались по мрачным лестницам внутри горы. Иван торопливо семенил впереди, небрежно перепрыгивал трещины, уверенно нырял в вертикальные колодцы и терпеливо дожидался Артура, когда он застревал в узких щелях. Четырежды он выводил путника на распутье и удовлетворенно кивал, когда тот сам выбирал верное направление. Если президент не угадывал верно с первого раза, гном никак не реагировал и не отвечал на вопросы. Приходилось тыкаться наугад, упираясь в завалы.
Иван не предупредил заранее, что сверху свалится тяжелая решетка с заостренными кольями. В другой раз он скромно промолчал, когда на Коваля вылилась тонна ледяной воды. Они тогда забрались в узкий проход, заставленный ящиками. Пока Артур откручивал винты люка в потолке, гном честно стоял рядом и даже взялся подержать факелы, но едва крышку сорвало и поток устремился вниз, Иван ловко укрылся в нише.
Артура сбило с ног и протащило несколько метров по захламленному коридору. Он едва успел поднять над головой рюкзак. Когда он разогнулся, кряхтя и удивляясь, что не разбил голову об острые углы, Иван уже ждал наверху, невинный, как ангел.
Он был предельно вежлив, но делал всё, чтобы человек его прогнал.
Коваль поклялся себе, что не поддастся на провокацию. Он поднялся за гномом в люк и с великой радостью убедился, что угодил в испорченный ливневый сток, а не в разорванный контур ядерного реактора. Видимо, на внешней поверхности горы размещалось несколько открытых водозаборов, с которых дождевая влага скатывалась по трубам в огромное корыто. Здесь она скопилась потому, что нижние стоки забило мусором.
Едва просохнув, Артур угодил в очередное приключение. Иван заманил его в двигательный отсек, от работы которого должна была вращаться колоссальная платформа, расположенная этажом выше. Сначала они поднимались по бесконечной гудящей лестнице внутри квадратной шахты, пока не уткнулись в дно лифта. Выбрались по тросам в кабину, оттуда - в широкий коридор, и Коваль совсем было обрадовался, увидев приличную ковровую дорожку и деревянные панели с инкрустацией.
Иван, однако, избрал путь, достойный настоящего героя. Он разыскал наклонную трубу и, не нагибаясь, пошел внутри нее. Когда труба кончилась, он просто спрыгнул во мрак. Коваль послушно последовал за ним, надеясь, что у монахов не хватит наглости столкнуть его в бассейн с кислотой. В нижнем конце трубы он всё же притормозил, упираясь в стенки пятками и локтями. Лямки рюкзака приходилось держать в зубах. Он не чувствовал внизу опасности, лишь замкнутое пространство. И где-то там поджидал мелкий товарищ из детства, которого Артур не чувствовал вообще.
– Шо, мил-человек, очко играет? - доброжелательно спросили из темноты. Иван, как будто нарочно, ушел вместе с факелом куда-то далеко. - Шнель, шнель, на том свете высписси!
– Нет, просто задумался, - ответил Коваль и разжал руки.
Он оценивал высоту метра в два с половиной, но она оказалась немного больше. К счастью, приземлился на пружинящий пластик и ничего себе не сломал. Иван вернул факел, добросовестно провел человека между трехметровыми шестернями, затем заставил пробираться среди пучков проводов, согнувшись в три погибели. И закончил тем же, с чего они начали. Легко подпрыгнул на три метра и исчез в горловине похожей трубы.
– Я не запрыгну, - стараясь не выдать кипевшей ярости, сказал Коваль. - Подскажи мне другой путь.
