Тальниковый брод (СИ) - Каршева Ульяна (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
В дневном свете дом Ориана выглядел ещё величественней и уже не таким страшным, как вечером или ночью. И охранники, встретившие их на пороге чёрного входа, казались гораздо приветливей, чем обычно. Правда, они заметно насторожились при виде незнакомого им взрослого. Но проснувшаяся на руках дяди Мити Лилька сочла своим долгом познакомить его с домом и охранниками и принялась объяснять, кто их встречает, одновременно здороваясь с теми, кого запомнила. Дядя Митя, тоже почти незаметно подобравшийся при виде рослых молодцов, успокоился, когда понял, что и его пропустят в этот богатый и роскошный дом.
А в холле их встретила обеспокоенная рейна Атала. Вот уж чьи глаза источали самое настоящее потрясение при виде неожиданного гостя.
Компания вразнобой поздоровалась с нею, после чего Ориан кивнул дяде Мите и даже ухватился за его рукав, чтобы подвести его к тёте.
— Я проведу рейну Лизу и Лилию в покои рейна Дирка, — быстро сказал Макин, хотя по нему было видно, что ему хочется остаться, чтобы тоже рассказать всё до мельчайших подробностей о мужчине, который выглядит таким неприметным.
Лиза оглянулась на дядю Митю — тот заговорщицки улыбнулся ей, и она успокоилась и поспешила за телохранителем. По дороге в покои она размышляла о том, что всё сделали правильно. Ведь она сама пока, до поры до времени, не хотела, чтобы её земляки видели, как она и Лилька диагностируют больных.
Их провели светлыми и радостными от проникшего сюда солнца галереями, полными ярких цветов и висячих декоративных трав. Макин попросил ненадолго остановиться и, забежав в какую-то комнату, вынес из неё ремешок-переговорник для Лильки. Наконец они переступили порог нужного помещения, и малолетний телохранитель тут же убежал назад. Кажется, его сильно заинтересовал, если вовсе не очаровал дядя Митя. А потому он не хотел пропустить и секунды общения с ним.
Усмехнувшись ему вслед, она обернулась к рейну Дирку. И только деловито идущая к нему же Лилька помогла понять, что его нет в постели. Кузен Ориана полусидел-полулежал в низком кресле, одетый в домашнее, как поняла Лиза. Одежда на нём была свободной и мягкой. Сначала она не поняла, в чём дело, почему он изменился, но, приглядевшись, обнаружила, что рейн побрился сам или кто-то помог ему, но голова теперь стала полностью лысой, без тех несчастных тёмных прядей, с которыми он смотрелся… умирающим. Из-за вида этой лысой головы рейн стал ещё более худым. «Дистрофик!» — пренебрежительно ухмыльнулась в душе Лиза и, стараясь выглядеть профессионалом, деловито сказала:
— Доброе утро, рейн Дирк. Как вы себя чувствуете? — И тут же объяснила: — Прежде чем посмотреть на других заболевших, я хочу проверить вас.
— Доброе утро, рейна Лиза, — прозвучал необычно низкий голос, и девушка замерла: до сих пор рейн Дирк говорил сиплым высоким голосом, запинаясь и отдыхая после каждого произнесённого слова.
— Судя по голосу, вы идёте на поправку, — сделала она первое заключение и велела: — Закройте глаза. Мы с Лилей посмотрим, что изменилось в вашем лечении.
— Вы очень серьёзный целитель, рейна Лиза, — ровно сказал рейн и неожиданно, прежде чем закрыть глаза, подмигнул Лильке. Та захихикала, но Лиза, воспользовавшись тем, что глаза рейна уже закрыты, погрозила ей кулаком.
Обе встали по сторонам от низкого кресла и, тоже закрыв глаза, взялись за руки. Сначала Лиза ощущала только холодные пальчики сестрёнки. Потом они потеплели, и сестрёнка напряжённо сказала:
— Луговая рябинка. Тысячелистник. Ромашка. Что видишь ты?
— Какой-то красный цветок с сиреневыми листьями. Трава — длинные зелёные листья с оранжевой полосой посередине.
Всё. Теперь осталось уточнить друг с другом примерное содержание этих растений в отварах. Рябинку Лилькину Лиза знала — пижма. В общем-то, девушка так и предполагала, что все растения будут опять из сбора, связанного с почками. Значит, смертельная болезнь влияет именно на почки, убивая их.
Они разомкнули ладошки, и Лиза отвернулась от кресла с больным, жалея, что не носит с собой блокнотов. Неплохо бы записывать рецептуру отваров — пригодится на будущее. Сейчас же приходилось примерно продумывать этот отвар. И, хотя нет боязни, что он может забыться (руками в любой момент можно продиагностировать и снова уточнить всё, что надо), но запись — это всё-таки отличная памятка на будущее.
— Рейн Дирк, а в вашей комнате не найдётся бумаги и ручки? — рассеянно от продумывания травяного состава спросила Лиза, оборачиваясь к подопечному.
Тот уже полностью сидел и доброжелательно глядел на Лильку, которая, открыв рот, обходила его покои. При свете дня они оказались великолепными, несмотря на застоявшийся запах болезни. Впрочем, высокие и длинные окна были распахнуты настежь, и запах близкого сада постепенно перебивал вонь недавно гнившей кожи.
— К сожалению, нет, — снова прозвучал низкий голос.
«А у нас дома в каждой комнате, — недовольно подумала Лиза, — даже на кухне».
— Тогда мы оставим вас и посмотрим других больных. Куда нам идти?
— Разве вы не посидите со мной немного? — мягко поинтересовался рейн.
«У, эгоист! Прекрасно знает, что заболевшим плохо, а ещё — посидеть с ним!» — обозлилась девушка. И сердито спросила:
— А разве вам не сообщили, что в доме есть ещё заболевшие? Меня, вообще-то, пригласили к ним, а вы — только… — Лиза проглотила слова «побочный пациент сегодня». — Мы вас только по дороге зашли проведать, — выкрутилась она.
— Тогда вам придётся найти тех, кто может вас проводить к ним, — спокойно сказал рейн и добавил: — Я рад, что вы уделили мне своё время и своё внимание.
Лиза покосилась на пациента. Показалось — или нет, что он пытается иронизировать? Дохляк! И тут же испугалась: а вдруг он мысли читает? Ориан сказал же, что кузен — очень сильный маг! Обидится ещё на «дохляка»!.. Он же не виноват, что заболел!.. На всякий случай она чопорно сказала:
— Желаю вам скорейшего выздоровления, рейн Дирк.
И, схватив Лильку за руку, чуть не вылетела из его покоев. Нет, рейна Дирка, конечно, надо бы вылечить первым: от него многое и многие зависят. Но именно сейчас они не могут заниматься его лечением. Он уже выздоравливает — и дальнейшее лечение получит из рук своей матери. А вот остальные… Подождёт, в общем. Странно только, что ей постоянно хочется дерзить ему. Из-за его глаз, что ли? Уставится своими… лезвиями, так и хочется какую-нибудь гадость ляпнуть!
— Ты чего, Лиз? — уже в коридоре удивилась сестрёнка.
— Нам надо найти тех больных, из-за которых мы пришли сюда, — напомнила Лиза, оглядываясь в поисках хоть одного охранника.
Но на стыке двух коридоров они встретили пожилую женщину с подносом в руках. Она выслушала их и даже испугалась, что обе остались без сопровождающего. Оставив поднос на ближайшем столе, она засеменила (прямое платье в пол и безо всяких украшений пошито из плотной ткани) впереди двух чужеземных целительниц, то и дело почтительно оглядываясь на них. Пришлось пройти довольно долгий путь и не только по коридору, но и другим комнатам и небольшим залам, пока все три не очутились в части дома, чувствительно заброшенной, несмотря на видимую чистоту. Возможно, больным специально отвели часть дома подальше от жилых помещений. Клятвенно пообещав прислать кого-нибудь из охраны, чтобы целительницы потом не блуждали по плохо знакомому для них дому, женщина указала на последнюю дверь в небольшом коридорном тупике и тут же сбежала. Наверное, боялась заразиться.
А сёстры сняли с шей ситцевые косынки, которые начали носить с недавних пор, предполагая, что придётся однажды отказаться от медицинских повязок: увы, все вещи их мира заканчивались постепенно. И, только когда косынки закрыли носы и рты, Лиза осмелилась распахнуть дверь. Заброшенный зал, куда относят старые, отслужившие свой век вещи, предстал их глазам. Здесь было тоже светло, но как-то бесприютно, и Лизе даже показалось: сними она косынку с лица — и учует пыльный запах заброшенности.
Но даже этот зал, отведённый для заболевших, был поделён ширмами надвое — для охранника и для высокочтимого. Ширмами, несмотря на то что расположили обоих в противоположных концах этого зала. Осмотревшись с порога, Лиза тихо сказала:
