Реинкарнация (СИ) - Иванов Андрей (серии книг читать бесплатно txt) 📗
— Не все так просто молодой человек. — Теперь губы старика превратились в щелочки, а взгляд не предвещал ничего хорошего. Но Стаса уже было не остановить:
— Не просто? Да уж чего проще чем смотреть! Или вы решили, что раз создали мир похожий на игру, то можно превращать его в шоу?
— Этот мир не игра. Вы даже не представляете, для чего он создан. — Старик не оправдывался, но было видно, насколько задели его слова Стаса. — Если вас послушать, то и тот мир из которого вы прибыли, это тоже игра на основе законов физики, но ведь это не так!
— А как?! — Стас уже кричал. Кричал потому что и сам понимал, что возможно не прав, и в тоже время все его нутро взывало к справедливости. Он ведь пытался понять этот мир, смысл его создания, думал об этом. Да только все что он видел в этом мире, да и в том, к справедливости зачастую никакого отношения не имело. И вот сейчас старик так запросто говорил, что они наблюдают. Но как?! Как можно наблюдать за этим и не сойти с ума? Кем нужно быть, чтобы быть просто оставаться отстраненным наблюдателем? Да даже не за этим миром, а за тем, что творилось там, на Земле. А главное зачем?! Что могло оправдать это? Ради каких таких идей и целей те, кто имел такую власть над сущим, готовы были лишь молча наблюдать, но не вмешиваться?
Странно, но старик кажется понял его. Взгляд стал менее колючим, расправились хмурые брови. — Как, спрашиваешь? Больно! Но так надо. Возможно, позже ты поймешь. Отчасти, поэтому и был создан этот мир, раз в том вам не было до этого дела.
— Дела до чего?
— Возможно, до того "как" вы жили.
Стас немного успокоился, но он не понимал старца. Он хотел, но не мог понять, о чем тот говорит, и тогда спросил прямо, — ну так расскажи, о чем мы не думали?
— Даже если я скажу, ты не поймешь. Есть то, до человек должен дойти сам, только так он сможет что-то понять.
Эта фраза не нашла отклика в душе, и Стас постарался изменить вопрос, — так может хоть подскажешь путь?
Илия задумался. Губы его шевельнулись, будто он спорил сам с собой, а потом произнес:
— Ладно, хочешь найти ответы? В этом я могу тебе помочь. Но едва ли ты выберешь тот путь, который способен привести к пониманию, но если хочешь… Подумай! А если уверен, — и тут рядом со старцем возник портал. Ничем иным это светящееся марево чуть выше человеческого роста быть не могло.
— Хочешь найти ответы, ступай. Но прежде знай, за некоторые ответы в этой жизни приходится платить соответствующую цену.
Долго думать Стас не стал. Почему? Он бы и сам не ответил себе на этот вопрос. Возможно потому, что был взвинчен, возможно, потому что сам понимал, что наговорил лишнего. Но, так или иначе, он шагнул в портал.
Глава 2
Пустыня. Голая каменистая пустыня без конца и края, вот что оказалось за пеленой портала. А еще тонны песка, поднятые ветром, что придавали окружающему ландшафту грязно-коричневый оттенок, так как окутывали солнце пыльной дымкой. И ни души вокруг.
На что рассчитывал Стас, шагая в неизвестность, он и сам не знал. Так уж вышло, что мимолетный позыв к справедливости вызванный тем страшным воспоминанием испортил и саму встречу, и, похоже, отношения с Илией. Возможно, старик был не так уж не прав — каждому руку помощи не протянешь, но все же… Другой вопрос, где он должен искать ответы, на которые намекал Илия? Ну не у камней же их спрашивать.
Стас огляделся. Из-за поднятого ветром песка, видимость не больше нескольких сотен метров. Подумав, пошел вперед, ибо разницы куда идти просто не было.
Примерно через час он остановился. Неприятная мысль, что старцу просто не понравился их разговор, и он вот так запросто отправил его в какую-то безбрежную пустыню, все настойчивее стучалась в мозг. Наконец, не выдержав, он решил пообщаться с Павлом, у которого остался второй амулет связи.
Каково же было удивление Стаса, когда выяснилось, что амулет тут не работал! Дело приобретало все более скверный оборот, и немного подумав, Стас решил плюнуть на все эти безуспешные поиски, и просто отравиться домой воспользовавшись эффектом возрождения в точке привязки. С тех самых пор, как несколько членов их команды оказались связанными, каждый из них носил в сумке пузырек с ядом. Очень даже удобно — тут связывай руки, не связывай, а вызвать из сумки маленькую ампулу перед собой на тот же пол и подобрать ее губами, не помешает никто.
Неприятно конечно было вот так возвращаться, но что поделаешь. Стас открыл колпачок, и залпом выпил содержимое.
Боль… дикая боль в желудке буквально согнула тело пополам. Так не должно было быть, яд должен был действовать мгновенно. Но он все еще был в сознании, и только резкая боль в животе говорила о том, что это был именно яд. Не желая мучиться, Стас достал нож, и как бы это ни было неприятно, воткнул его себе в сердце. Нож в сердце вошел, да только это никак не отразилось на его здоровье. И вот тогда, стало действительно страшно. До жути. Настолько, что и боль в желудке отошла на второй план.
Мелькнула мысль, — "если старик действительно обиделся настолько что решил отомстить ему, то в этой пустыне он застрял надолго, возможно, навсегда".
Удивительно, но магия тут действовала — стоило Стасу вытащить нож и применить заклинание лечения, боль в груди прошла, даже живот казалось, стал болеть меньше. Баночка противоядия, предназначенная для куда менее сильных ядов, и вовсе вернула его к жизни.
Еще раз осмотревшись Стас вздохнул, сидеть на месте было глупо, похоже, так просто из этого места не выбраться, ну разве что Илия смилостивится и вернет его обратно. Но это был только один вариант — вторым был найти те самые "ответы". Пришлось отправляться в путь.
Сколько он прошел, прежде чем увидел в отдалении фигуру человека, Стас не знал. Солнце тут, похоже, и не собиралось двигаться к горизонту, и вот который уже час висело строго в одной точке.
Увидев живую душу, Стас обрадовался и воспарял духом. За то время, пока он был здесь, какие только мысли не приходили ему в голову, и вот появился человек, который хоть как-то сможет объяснить его местоположение. Помахав человеку рукой, Стас побежал.
Незнакомец его жест заметил, и так же взмахнув рукой, остановился. Но чем ближе подбегал к нему Стас, тем менее радужным становилось его настроение. Теперь он видел, как выглядел этот человек.
Худое тело, впалые щеки и одежда, не знавшая стирки месяцы, если не годы. Уже с расстояния в несколько десятков метров, Стас перешел на шаг, и теперь внимательно разглядывал того, к кому приближался. Если бы пришлось снимать фильм об ужасах немецких концлагерей, тот, к кому он приближался, вполне мог рассчитывать на роль в этом фильме. Впалые щеки, худое до безобразия тело, и только глаза, живые, любознательные, говорили о том, что перед ним человек, а не ходячий труп. А еще ошейник, узкий металлический ошейник, что болтался на тощей шее. — "Он что, каторжник?"
Встреченный путник назвался Дмитрием, и каково же было удивление Стаса, когда тот ответил на его вопрос об этом месте — это был Ад. А сам Дмитрий грешником.
В своих фантазиях Стас представлял Ад явно не таким, но правда оказалась пусть и не такой красочной, но не менее пугающей — тут не было чертей и сковород с кипящим маслом, но это не делало существование тех, кто сюда попал менее ужасным. Здесь царила жажда.
Вода, а в данном случае почти полное ее отсутствие, делали этот мир настоящим Адом. И главное устроен он был довольно эффективно. Грешников тут никто не мучил, не читал им морали, просто чтобы удалит всепоглощающую жажду, маленькие кувшинчики со спасительной влагой тут надо было искать на огромных территориях. Но мало того — стоило найти такой вот кувшин, и уже после первого глотка вода в нем могла превратиться в песок, а в памяти всплывало воспоминание о каком-то малоприятном поступке.
Тут хочешь не хочешь, а задумаешься о том, как жил до этого. Не просто вспомнишь то, что творил на Земле, но на собственной шкуре прочувствуешь расплату за каждое злодеяние. Ад не был навязчивым, он просто давал человеку возможность подумать о прошлом, о совершенном. Ничем иным тут было просто нечем заняться — только постоянный поиск воды и размышлениями о прожитой жизни. И судя по тому, как рассказывал о своей беспутной жизни Дмитрий, за годы, проведенные здесь он стал философом.
