Ледяной Сокол - Хэмбли Барбара (версия книг .txt) 📗
– Прекрати плакать, – приказал он, – иначе господин вернется и заставит тебя плакать по-настоящему. – И поспешил к повозке. Позже, думая об этом, Тир догадался, что Бектис боялся Ваира так же сильно, как и он сам. А пока он просто прижался здоровой стороной лица к стволу и дал волю слезам.
Снова заскрипели башмаки, и Тир обернулся в паническом ужасе.
Но это была Хетья.
Она упала на колени и обняла его. За ней стоял какой-то человек, один из черных воинов, молодой и огромный, как дерево.
– С ним все в порядке, госпожа? – Он протягивал тыквенную миску, полную воды.
– Я надеюсь. Спасибо, дружок. – Она взяла воду и прижала к себе Тира. Он уткнулся головой ей в грудь, отчаянно мечтая целиком спрятаться в ее теле… желая снова стать младенцем, о котором кто-то нежно заботится… желая умереть. Он слышал, как вода льется на траву, и думал – а вдруг они будут бить его за то, что он не выпил ее, или за то, что не сказал спасибо.
– Я принес вот это. – Голос юноши был похож на голос Акулы и звучал как-то странно. – Финики, понимаете? Финики.
Тир почувствовал движение Хетьи и услышал, что она тепло улыбнулась, сказав:
– Спасибо тебе.
– Мой родной отец, он бил меня. Сильно. Но все равно не так. – Повисло неловкое молчание, и Тир ощутил жесткие пальцы юноши, очень нежно прикоснувшиеся к его волосам. Потом зашуршала трава – воин уходил прочь.
Тир свернулся в комочек, стараясь стать совсем маленьким и незаметным. Он плакал, пока не заснул.
Глава десятая
С первыми солнечными лучами они впрягли мулов в повозки и двинулись на север. А Ледяной Сокол, который видел среди поклажи меха и стеганую одежду, зимние сапоги и ледорубы, не удивился.
– Они путешествуют в те края, где холодно, враг мой, – сказал он. Холодная Смерть и Ледяной Сокол присоединились к Потерявшему Путь на закате. – С твоего позволения, когда они пройдут, мы навестим в овраге твое семейство и посмотрим, какой одеждой они могут нас снабдить.
Но, когда повозки уже были рядом с оврагом, лорд Ваир поднял руку и потребовал остановиться. Ледяной Сокол увидел, как люди спустились по склону и вскоре вернулись, волоча за собой распухшие, исклеванные воронами тела.
– Это еще что за охота? – пробурчал Потерявший Путь, и Желтоглазый Пес, лежавший возле него, спрятав нос между лапами, навострил уши, услышав злость в голосе хозяина.
– Для нас – холодная охота. – Ледяной Сокол примостил подбородок на руки. Сегодня утром он побрился, но после того, как ему пришлось шесть ночей подряд спать прямо на земле, ему очень хотелось долго отмокать в ванне на первом южном уровне Убежища или сходить в парную баню, которые имелись на зимних хуторах у его народа. – Лично мне совершенно не хочется идти в их лагерь, хоть в своем теле, хоть без него, чтобы позаимствовать там парочку меховых шуб.
Потерявший Путь помотал головой.
– И не нужно. Когда мы готовились к нападению, мы оставили одеяла, теплую одежду и еду в лисьей норе на берегу, отсюда всего в лиге вверх по реке. Но вот это… Неужели нельзя просто оставить мертвецов покоиться в мире?
– Мертвецы не страдают, когда коршун терзает их тела, – заметила Холодная Смерть и дернула Желтоглазого Пса за шерсть на лапе. Он повернул голову и терпеливо посмотрел на нее.
– Тьфу!
– Они забрали еще и те трупы, что остались после вчерашней резни, – задумчиво сказал Ледяной Сокол. – И сложили их вон в ту последнюю телегу… Смотрите!
Бектис, выглядевший совершенно ослепительно в шубе из стеганого бархата с огромным горностаевым воротником, и в белых лайковых перчатках, вышел из повозки, в которой ехал, и направился к той самой последней телеге, от которой сильно воняло, несмотря на весенний ветерок.
– Он что, колдует с костями мертвых?
– Скорее всего, накладывает заклятья, чтобы они не разлагались.
– Лучше бы он наложил заклятье на свое сердце. – Потерявший Путь нахмурился. – А заодно на сердце этого черного саблезуба, который хочет причинить боль ребенку.
Бектис поднял руки, обтянутые перчатками, и сделал несколько пассов над повозкой, наполненной трупами. Его длинные белые волосы развевались на ветру. К ночи они совсем спутаются, подумал Ледяной Сокол. Единственный способ противостоять ветру на равнинах – заплетать волосы в косички. Потом волшебник забрался обратно в свою повозку, закутался в одеяла и натянул на голову капюшон. Длинноусый Наргуа развернул коня и поднял руку. Заскрипели колеса, и караван двинулся дальше.
Поскольку в пустынной прерии невозможно было упустить караван, Ледяной Сокол, Потерявший Путь и Холодная Смерть забрали из лисьей норы куртки и одеяла, пеммикан и короткие, тяжелые боевые топоры, навьючили все это на своих лошадей и пошли обследовать оставленный лагерь.
– Эти клоны, как ты их называешь, упали и умерли вчера, – сказал Потерявший Путь, роясь в мусоре и золе. – Они падали там, где стояли, как люди, которых внезапно настигла тяжелая болезнь. Но ни женщина, ни Мудрейший не сделали ни малейшей попытки отмыться или перенести лагерь в другое место. Запахов снадобий тоже нет.
– А тела они забрали с собой. – Ледяной Сокол рассматривал землю в том месте, где лежал один из клонов. По ней потоптались; кроме того, там было много лошадиного навоза. На желтых листьях виднелись странные пятна, а по следам тяжелых башмаков и ног, обмотанных сыромятными полосками кожи, было видно, где именно трупы поднимали и тащили в повозки.
– Я полагаю, что аппарат, который возит за собой Ваир, делает воинов не из воздуха, а из плоти умерших.
– Это плохая охота. – Потерявший Путь потеребил кончик уса. – А теперь ты говоришь, что мои братья погибли, не зная, что сотворят с их плотью и костями. – Он прикоснулся к тому месту, где под рубашкой из оленьей кожи у него были спрятаны плоские, красиво вышитые кошели духов Голубой Сойки, Волчьей Кости, Гневного Крика, Малинового Куста. – Одно дело, враг мой, кормить своим мясом грифов. Грифы – тоже наши братья и сестры, поэтому все возвращается домой, к Праотцам. Но эта ворожба, это зло… – Он потряс головой. – Этого я никогда не прощу.
Холодная Смерть выкрикнула ветру имена лошадей, и они пришли, труся вверх по склону из заросшего высокой травой оврага, пофыркивая и прядая ушами – Зола, Пожиратель Скорпионов, Боящаяся Цветов, а с ними еще две лошади, сбежавшие во время набега, тоже навьюченные одеялами, мехами и провизией.
Они сели верхом и направились на север, туда, где скалы, да ущелья, да лавовые покровы, которые называются Проклятые Земли. Караван шел, и Ледяной Сокол следовал за ним, и от трупов то и дело начинало нести зловонием, и тогда Бектис повторял свои заклинания, пользуясь хрустальным браслетом. Луна прибывала, и стала полной, и снова начала убывать, а где-то позади, как точно знал Ледяной Сокол, двигались Говорящие со Звездами, как грифы, ожидающие, чтобы больное животное наконец пало.
В Проклятых Землях не было никаких дорог, но караван безошибочно двигался на север и немного на запад, не останавливаясь, ничего не уточняя и не высчитывая. Ледяной Сокол припомнил бледную тропу в траве, невидимую с земли и прямую, как тетива. Вечерами, точнее, при наступлении сумерек, когда траву схватывало инеем, Ледяной Сокол видел, как Ваир на-Чандрос и женщина по имени Хетья прохаживались вдоль повозок, а между ними шел Тир. Тир с каждым днем выглядел все более изможденным и худым. Ледяной Сокол никогда не подходил достаточно близко, чтобы услышать, о чем они говорят – он не осмеливался из-за Бектиса, но ему казалось, что именно Тир показывал на прогалины между холмами и определял направление при тусклом свете звезд.
Земля становилась все суровее. Глинистые холмы, все более крутые, были испещрены вымоинами и овражками. На равнинах в темноте светился сланч. Ледяной Сокол дважды превращался в тень, осматривал лагерь и пытался найти возможность вырвать Тира из железной хватки Ваира. Но Тир почти все время был связан, и вокруг него постоянно находилось множество охранников. Холодная Смерть была очень грозным воином и шаманом, о чем не всякий мог догадаться, глядя на нее, но из-за хрустальной руки Бектиса даже ее поддержки могло не хватить, чтобы благополучно выкрасть мальчика. Ваир мог убить Тира, лишь бы не дать ему бежать. Несмотря на все ее легкомыслие, Ледяной Сокол любил сестру и не хотел бы увидеть, как из хрустальной руки Бектиса вырывается молния и поражает ее, как поразила Руди. У них была только одна попытка, и эта единственная попытка должна была оказаться успешной.
