Костер и Саламандра. Книга вторая (СИ) - Далин Максим Андреевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT, .FB2) 📗
Солдатам хотелось взглянуть на государыню.
Мы восхитились чудесными парнями с Жемчужного Мола, получившими страшные ожоги, — они потихоньку шли на поправку, хоть всё ещё были обмотаны бинтами сплошь, в щелях между бинтов только глаза блестели. Нам показали артиллериста, который подстрелил летающую тварь, — опалённого адским огнём, без усов, бровей и ресниц, волосы тоже сгорели, но он сказал: если бы пуля не угодила в лёгкое, вообще не уехал бы с фронта, пустяки это всё.
Они рассказывали истории о геройстве, хвастались, у них горели глаза — и ни у кого из них вообще не вызывало никаких вопросов искусственное тело Виллемины. Солдаты будто сговорились не обращать на него внимания — и смотрели на неё, как в принципе могли бы смотреть на юную королеву, которая пришла в санитарный поезд.
Они ничего не клянчили и ни о чём не расспрашивали. Просто дружно сообщали королеве, что она может на них положиться.
А я думала о Клае. Он не мог быть здесь, среди раненых — и мне становилось худо, когда я думала, что его могли поместить в холодном вагоне, среди мертвецов.
Пока я гостила у Иерарха, с Клаем общались Ольгер и Валор. Я не видела его несколько дней — и мне делалось худо, как только я вспоминала, сколько времени уже прошло с его смерти. Каково ему может быть сейчас.
Поднятый Клай. Может, и к лучшему, что в холоде, невольно приходило мне в голову.
Я не искала его взглядом, решила, что ещё не время. И вдруг увидела.
Перед ними расступились — перед ним и его другом Барном. Тяпка кинулась здороваться, молотя хвостом по всем, кто не успевал увернуться.
— Ох, Клай, как же я рада видеть вас! — воскликнула Виллемина.
А я взяла и обняла его.
С серым, заострившимся, высохшим лицом, с тёмными провалами глаз, с волосами как пакля, в новой шинели, с трудом улыбающегося губами цвета мокрого гипса.
Брата моего.
Чуть не разревелась.
Чтобы не зареветь, сказала:
— От тебя дохлым котом несёт.
— Дохлым львом, леди, — прохрипел Клай.
И слёзы всё равно потекли — как-то сами собой. Я еле их вморгнула.
— Ну так вот, — сказала я, повернувшись к Оуэру, — я его забираю, и мёртвых тоже. Будем разбираться.
И дружок убитого Холлира посмотрел на меня с отчаянной надеждой.
16
Мы расстались с Вильмой на перроне, после того как проводили раненых. Их увезли кареты медиков, — в больницу Святой Лалисы, которая теперь называлась госпиталем Святой Лалисы, — и, наверное, они заняли госпиталь целиком.
Виллемина разговаривала с легко раненными, пока носили на носилках тяжёлых, — и я тоже разговаривала… я, получается, их обнадёживала. Клай и Барн были рядом, как моя свита, — и Клай, мне кажется, вызывал у солдат смешанные чувства: смотрели они на него с восхищением, страхом, жалостью и надеждой одновременно.
А я несла какую-то чушь вроде того, что они просто не узнают Клая, когда встретятся, — потому что искусственные тела ужасно красивые, и Клай будет как старинная статуя эльфа — и это смешило солдат и самого Клая. И я обещала, что то же самое будет с теми мёртвыми, которые не ушли на лоно Господне, — и надежды во взглядах солдат прибавлялось, а Клай криво улыбался, с трудом раздвигая сухие губы, опираясь на плечо Барна, как на костыль.
И когда раненых увезли, а к перрону подогнали повозки, в которые начали грузить гробы, Вильма сказала:
— Всё, дорогая, прости. Мне надо бежать. Мне обязательно надо успеть в Штаб, там ждёт Раш: нужно хоть немного расчистить те завалы, которые устроило армейское медицинское ведомство. Ты ведь сейчас к Фогелю?
Я поцеловала её в фарфоровую щёку:
— Куда же ещё… Встретимся во Дворце, прекраснейшая государыня.
Вильма кивнула, погладила Тяпку по голове и пошла к мотору — за ней привычно потянулась свита: блистательный медик устал, ему явно хотелось домой, рюмашку и поспать, Норис был бодр, собран и анализировал обстановку.
А для нас с Клаем подогнали ещё один мотор. И около этого мотора собралась ничего такая компания духов.
Духи выглядели до того живописно, что я порадовалась слабому Дару Виллемины, не дающему их рассмотреть. Солдаты, попавшие в мясорубку войны, солдаты с растерзанными телами, в шинелях, мокрых от крови, солдаты, попавшие под струю адского пламени — головешки в форме человеческой фигуры, солдаты без рук, без лиц, без части головы… У меня душу резало от жалости и любви — к ним ко всем.
Клай с трудом подковылял к мотору, держась за плечо Барна, и окинул толпу мертвецов неодобрительным взглядом.
— Сбились в стадо… стыдно смотреть, мессиры, — просипел он негодующе. — Как сборище старых баб на базаре. Тут леди-адъютант, я уж не говорю о себе, а вам и горя мало…
Барн взглянул на него удивлённо. Клай пояснил:
— Духи. Думают, если умерли — уже можно наплевать на дисциплину.
Барн понимающе кивнул. Духи устыдились и выстроились в ряд. Я не знала, смеяться мне или плакать.
— Куда едем, леди? — спросил Клай.
— А ты и впрямь лев, — сказала я. — Как ты научился быть офицером…
— На войне быстро учишься, — сказал Клай.
— Мы — на улицу Прачек, — сказала я. — Там сейчас мастерская Фогеля. Туда повезли тела — ну и объясни духам, как туда попасть.
— А что объяснять! — махнул рукой Клай. — Слушай мою команду! — обратился он к мёртвым солдатам. — Следуйте за своими телами, там и встретимся.
Строй мертвецов распался — и они сами растворились в пространстве.
— Здорово, — сказала я с уважением.
У меня никогда не выходило так лихо общаться с призраками. В нашей команде так хорошо понимал их только Валор — и вот теперь и Клай научился.
— Я нескольким ребятам писал прошение задним числом, — сказал Клай. — Они при жизни не подумали… — и голос у него совсем сорвался в хрип.
— Тебе говорить трудно, — сказала я. — Потом расскажешь.
— Связки засохли, — сказал Клай. — И вдыхать очень тяжело. Спасибо.
И замолчал. Мы сели в мотор. Жандарм за рулём, по-моему, слегка трусил, но хорошо держался. Ему, наверное, было стыдно показывать страх при женщине и спокойном, как крестьянский конь, раненом солдате.
Барн выглядел получше, чем тогда, в зеркале: в поезде за время пути он отдохнул и подлечился. Его лицо уже не было серым и заострённым, появилась даже еле заметная тень румянца, и на отданный глаз наложили свежую повязку. В зеркале он показался мне старым — теперь я поняла, что Барн, наверное, ровесник Клая, а может, и младше.
— Я могу рассказать, — сказал он негромко.
И они с Клаем стукнулись кулаками, как кадеты. Барн держался так здорово, что я не могла понять, привычка это, привычное мужество или то товарищество, которое сильнее и смерти, и вообще всего. Барн, как все некроманты, не видел в Клае движущийся труп — только душу своего друга и командира.
— А я думала, ты видишь духов, — сказала я. — Там, на перроне…
— Ну я ж их не так вижу, как их благородие, — улыбнулся Барн неожиданно обаятельно. — Я их вижу как бы… не знаю… тенями этакими, без лиц, без цвета, без точной формы. И голоса слышу. Смирно они стоят или вольно — это уж я определить не могу.
— Ты отчаянный, — сказала я. — Отчаянный и верный. Уважаю.
— Их благородие — отчаянный, — возразил Барн, ухмыльнувшись. — Я просто понимаю: настоящий Дар — ценная штуковина, вроде гаубицы, только ещё сильнее. Такое оружие беречь надо, леди. Так вот мы с их благородием — как нитка с иголкой, — сказал Барн и повернулся, показывая шеврон на рукаве шинели. — Вот, видите, череп? Ефрейтор особого Её Величества отряда. Тоже считаюсь как некромант теперь. Важная служба.
— Вы видели междугорцев? — спросила я.
— Пришли, — весело сказал Барн. — Форменная, доложу вам, орда: кто в старой форме, кто в новой, да без нашивок, кто в гражданском тряпье, да со скаткой… То ли партизаны, то ли бандиты. А только это регулярная армия, леди, гренадеры и кавалеристы короля Людвига, что хошь поставлю. Хитрость: чтоб никто не понял, что соседи прислали подмогу — вроде они вовсе и не воюют… да что, леди! У нас вон в багаже, что с нами приехал, два ордынца-то лежат. За государя и за государыню.
