Воин древнего мира - Ламли Брайан (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Именно поэтому паромы в Феморе и Пех-Иле работали без устали, перевозя воинов на западный берег.
Подкрепление направлялось в крупные форты — Танос, Гиру, Фетос и Афаллах. Все прибрежные города кишели солдатами. На севере ситуация была не лучше: целые полки разместились в Милах-Тоне и Охате.
Многие считали, что на этот раз фараон решил до конца разобраться с Кушем — нанести решающий удар, от которого кушитам будет уже не оправиться.
Однако Кхай собирался идти не на запад. Он боялся кушитов, как любой гражданин боится врагов своей страны. Беглеца манил юго-восток. Оставив баржу Мхины, он решил отправиться пешком по суше и выйти к реке у четвертого порога, где она поворачивает с востока на запад. Кхай знал географию и отлично понимал, что ему придется пешком преодолеть около двухсот миль, двигаясь через леса и джунгли.
В конце этого путешествия он переправится через Нил и попадет в Нубию.
Хотя Нубия до сих пор считалась союзником Кемета, черный царь Ньяка не дал фараону завоевать страну полностью и сделать ее частью своей империи. Ньяка был молод, силен, упрям и не хотел делать вид, что не замечает того, как кеметские и аравийские работорговцы похищали его подданных. Он также не позволял кеметским солдатам находиться на его берегу реки.
Дипломатические отношения между странами казались достаточно дружественными — по крайней мере, внешне. Все торговые пути были открыты, но ситуация оставалась нестабильной, и Ньяка знал, что армия Кемета быстро поработит Нубию, если Хасатут этого захочет.
Правда, царю-богу придется не слишком сладко, потому что в таком случае против него поднимутся все нубийцы до последнего человека.
Адонда Гомба показал Кхайю знак, который обеспечит ему свободный проход по Нубии, и рассказал, к кому обратиться в Абу-Хане, городе среди джунглей, где у Гомбы жило много родственников. Поэтому Абу-Хан стал целью Кхайя, но что он станет делать, когда доберется до этого города... этого юноша не знал.
— Кхай! — позвала Мхина, тряся его за плечо.
Мальчик уже наполовину проснулся, когда почувствовал удар — лодка врезалась в берег. Он открыл глаза. В этот раз Кхайю приснился удивительный сон, который ему доводилось видеть много раз — столько, сколько он себя помнил: Кхай летел, парил над землей подобно птице на огромных шелковых крыльях над дикими скалистыми горами. Этот странный сон повторялся в последнее время слишком часто...
Кхай поднял голову и выглянул из баржи.
Перед ними поднимался небольшой островок, поросший ивами, склонявшимися к воде, и окруженный высокими тростниками. Недалеко от того места, где стояла баржа Мхины, из тростника выглядывали две полузатопленные рыбацкие лодки, брошенные и отпущенные плыть по течению. Еще один наносной песчаный островок, окруженный густыми зарослями тростника, лежал между островом, у которого стояла баржа, и берегом. На нем едва уместилось развесистое дерево. Оно клонилось к воде, а корни его торчали из грязи. Сцена чем-то напоминала то место, где еще не так давно Кхай и Мхина занимались любовью.
Кхай протер глаза и улыбнулся Мхине, которая теперь не старалась казаться старше и опытнее, и больше походила на девочку, чем на опытную женщину.
Кхай был уверен в себе и потянулся к ней. Его рука скользнула по внутренней части ее бедра. Мхина нахмурилась и шлепнула юношу по руке.
— Нет, Кхай. Хватит. Вниз по реке прошло несколько лодок. Впереди река поворачивает. В любую минуту может показаться еще какая-нибудь баржа.
И причем с солдатами — настоящими солдатами! Так что вылезай и побыстрее.
Кхай не поверил своим ушам. Неужели это та девушка, которую он полюбил, которая полностью отдавала ему свое тело, — это холодное существо, гнавшее его прочь? Он приподнялся на локтях.
— Может, я тебя больше никогда не увижу, — сказал он, слегка заикаясь.
Лицо Мхины смягчилось. Она склонилась над ним и нежно поцеловала, но остановила его руку, когда Кхай попытался провести ею по ее бедру.
— Кхай! Кхай! — покачала она головой. — Теперь мы знаем друг друга. Мы узнали все, что могут узнать друг о друге мужчина и женщина за такое короткое время, так что давай оставим все, как есть. Ты понимаешь? Тебе пора идти.
Кхай отвернулся от Мхины. Ему было горько и обидно. Красавица гладила его по голове и вдыхала запах его кожи, наслаждаясь им.
— Как ты приятно пахнешь, мальчик! — воскликнула она.
Кхай молчал. Его лицо превратилось в каменную маску.
— Я с радостью оставила бы тебя, но не могу, — наконец сказала Мхина, резко поднялась на ноги и потянулась.
Девушка стояла у мачты, гордая и свободная. Кхай почувствовал, как сжалось его сердце.
Она была последней ниточкой, связывающей его с Кеметом, единственным символом, оставшимся от разрушенной вселенной. Кхай встал на колени, а потом бросился к красавице, прижав ее к мачте, спрятал лицо у нее в юбке и поцеловал ее живот сквозь грубую ткань.
— Ты пойдешь со мной, Мхина? Убежишь из Кемета в Нубию?
Девушка погладила юношу по голове и встретилась с ним взглядом:
— Ты любишь меня, Кхай?
Он не ответил.
Тогда Мхина покачала головой.
— А что будет с моим мужем и ребенком, которого я ношу под сердцем? Мне следует отказаться от одного и попросить тебя стать отцом второго? Думаю, нет.
— Мужем? — поднялся на ноги Кхай. — Ребенком? — его глаза опустились ей на живот.
— Еще не заметно, Кхай, но он там, — она похлопала себя по слегка округлившемуся животу.
— Муж, — повторил юноша, тряся головой.
— Он — старик... Ему за тридцать, — объяснила девушка. — Но хорошо относится ко мне. Гораздо лучше, чем я к нему. Он — партнер моего отца...
Кхай молчал и смотрел на нее с полуоткрытым ртом.
Мхина взяла его лицо в свои холодные ладони.
— Кхай, я не хотела, чтобы ты полюбил меня, и подарила тебе только мое тело. Я хотела совратить тебя, но не разбивать тебе сердце.
Он резко вырвался.
— Мое сердце не так-то просто разбить, Мхина.
Однако сказал это Кхай через силу. Потом он нагнулся, подхватил свой лук со стрелами, сделал два шага вдоль борта лодки и спрыгнул в воду. В этом месте она доходила Кхайю до талии.
— Кхай... — позвала девушка, но замолчала.
Беглец пошел к берегу, выбрался на него и только тогда остановился, оглянулся назад. Мхина неотрывно смотрела на него.
— Ты не забудешь меня, Кхай? — спросила она.
Он, казалось, готов был расплакаться, но сдержался и кивнул.
Мхина развернула баржу, поставила парус, и ее судно начало медленно скользить по воде. Кхайю хотелось помахать ей на прощание, крикнуть что-нибудь вслед, пожелать удачи, но вместо этого он проглотил комок, подступивший к горлу.
Часть 6
Глава 1
Работорговцы
К середине дня Кхай уже не помнил, как точно выглядит Мхина. Его ноздри смогли бы определить запах ее тела и масла, которое она втирала в кожу, но, как Кхай ни старался, он никак не мог восстановить в памяти лицо красавицы. Он принял это как знак, что не влюбился в нее, и решил забыть девушку.
Теперь ему следовало думать о том, как побыстрее пробраться через лес. Кхай шел довольно быстро и, наверное, преодолел уже миль девять или десять по берегу. В лесу было тихо, густая листва давала тень, правда, на тропинки, по которым шел юноша, проникали солнечные лучи. Иногда за кустами или стволами деревьев мелькали испуганные или любопытные глаза животных. Маленькие существа шевелились в листве и траве. Случалось, при приближении Кхайя из листвы, хлопая крыльями, вылетала птичка, а один раз беглец спугнул стадо диких кабанов.
Кхай два раза, останавливался, чтобы перевести дух и проверить, в том ли направлении он идет. Он ориентировался по солнцу, которое находилось у него за спиной чуть справа. Остановившись во второй раз, он заметил что-то странное. Наверное, зрение решило подшутить над ним. В полумраке, прорезанном солнечными лучами, юноше показалось, что он стоит на широком ковре из желтого песка, вокруг лишь огромные дюны, под ногами снуют ящерицы и вокруг нет ни жалящих жучков, ни мошек. Кхай зажмурился — и видение стало еще отчетливей. Это испугало Кхайя. Он забеспокоился. Не подцепил ли он лихорадку в квартале рабов в Асорбесе, и не являются ли его видения первыми проявлениями болезни? Он решил, что нужно попытаться отделаться от них. Тем не менее, он задумался, не являлась ли часть суши, на которой теперь стоит лес, когда-то пустыней, или, может, она станет ею в будущем.
