Белый Волк - Геммел Дэвид (читать книги полные TXT) 📗
На мраморной площади сшивалось около дюжины девок. Одна сидела, держась за распухшую губу и подбитый глаз, остальные сбились в кучку, злобно глядя на стройную красотку, вторгшуюся в их угодья. Увидев, что из бань выходят трое мужчин, девицы с улыбками подались им навстречу. Казенсис остановился поболтать с ними, Морша. держался в стороне.
Новенькая, слегка покачивая бедрами, направилась к Скилганнону. Склонив голову набок, она улыбалась ему. Его точно молотом в грудь ударили. Куда девалась злющая, язвительная девчонка из сада? Ни одна женщина еще не казалась ему такой желанной.
— Мне сдается, ты не прочь побыть в компании, — сказала она хрипловатым, сулящим многое голосом и продела руку под его локоть. У Скилганнона пересохло во рту. Он не находил слов,
— Лови ее на слове, парень, — добродушно смеясь, посоветовал Морша. — Я, может, звезд с неба и не хватаю, но вижу, что она — что-то особенное.
Девушка, не дав Скилганнону ответить, запустила руку ему под рубашку. Он отпрянул и чуть не упал, а Морша усмехнулся:
— Ты поосторожнее с ним, милочка. Он молодой еще, необученный.
— Я живу тут недалеко, — выдавил Скилганнон, чувствуя себя полным идиотом и зная, что пылает до корней волос.
— А денег-то у тебя хватит? Я ведь недешево стою.
— Если не хватит, я продам дом, — ответил он.
— Вот это по-нашему! — хохотнул Морша. — Эх, жаль, я весь свой пыл растратил в банях. За эту девчонку я бы с тобой поспорил. Ладно, так уж и быть — ступайте и веселитесь!
Принцесса увлекла Скилганнона за собой. Он оглянулся: Казенсис с мрачным видом смотрел им вслед, Морша махал рукой.
Так Скилганнон встретил любовь всей своей жизни.
Теперь, сидя на дереве и глядя на далекий город Мелликан, он не жалел о том, что случилось в тот день, несмотря на последовавшие за этим трагические события. Как будто на сером небе, каким представлялась ему жизнь до встречи с Джианой, вспыхнула радуга.
Джиана стала его солнцем, его бесценным алмазом. Никого, подобного ей, он еще не встречал. Он до сих пор помнил запах ее волос, когда они рука об руку шли по улице.
Скилганнон вздохнул. Тогда она была юной девушкой не старше его самого. Теперь она — королева-колдунья и хочет его смерти. Он отогнал от себя мрачные мысли и слез с дерева.
Кадис Патралис служил офицером в доспилийской армии не долее четырех месяцев. Офицерский чин ему купил отец, и он участвовал только в одном деле — истреблении горстки тантрийских лучников у моста милях в двадцати от Мелликана. Теперь война, похоже, закончилась, и для молодого Кадиса возможности прославиться и получить повышение таяли с каждым часом.
Вместо того чтобы сражаться с врагом и покрывать себя доблестью, он рыскал с сорока кавалеристами по холмам в поисках сбежавших из цирка зверей. Никаких почестей от этого ожидать не приходилось, и Кадис пребывал в дурном расположении духа. Оно усугублялось присутствием сержанта, которого ему навязали. Полковник объяснил Кадису, — что сержант — отличный боец и ветеран трех кампаний. «Для вас он бесценен, молодой человек. Учитесь у него».
Учиться? У этого мужлана? Никакого понятия о философии или литературе и постоянное сквернословие, верный признак дурного воспитания.
Девятнадцатилетний Кадис был очень хорош в своей изготовленной на заказ кирасе и золотом плаще. Кольчуга сверкала, шлем на мягкой подкладке сидел как влитой. Саблю ему выковал лучший в Доспилисе оружейник, сапоги до бедер, с кольчужными вставками на коленях, были сшиты из кожи наилучшего сорта. Сержант Шиалис рядом с ним походил на бродягу: панцирь помят, некогда золотой плащ желт, как моча, потрепан и залатан. Сапоги просто неприличны, и даже сабля самая обыкновенная, с деревянной, обмотанной кожей рукоятью. Сам небрит, глаза в красном ободе — старик, изнуренный до предела. Кадис не понимал, как такой человек сумел заморочить голову полковнику.
Направив своего серого мерина на вершину холма, Кадис обозрел местность. Примерно в четверти мили к югу брели по долине беженцы.
— Всадник скачет, лейтенант, — доложил Шиалис. — Один из наших разведчиков.
Всадник на маленькой лошадке въехал на холм к офицеру.
— Нашлись, век бы их не видать, — сообщил он.
Кадис сдержался. Этот человек — вольнонаемный следопыт и соблюдать субординацию не обязан, но подобная вольность способна вывести из себя кого угодно.
— Где остальные?
— Мертвы. Меня бы тоже укокошили, да я остановился отлить.
— Жертвы? — повторил Кадис. — Все трое?
— Они засаду устроили. Насели со всех сторон. Сперва лошадей загрызли, потом людей. И меня бы сцапали, кабы я не гнал коняшку что есть мочи.
— Как могли звери устроить засаду? — недоумевал Кадис. — Это просто нелепо.
— Ваша правда, капитан. Я бы и сам не поверил, кабы своими глазами не видел.
— Я не капитан, как вам хорошо известно, и фамильярности не терпло.
— Мне все равно, чего вы там не терпите. Я выхожу из игры. Ни за какие деньги не поеду назад к этим тварям.
— С чего ты взял, что это была засада? — спросил сержант.
— Верь мне, Шиалис. Четверо зверюг засели в высокой траве и не показывались, пока наши с ними не поравнялись. Есть у них один, серый — башковитая скотина, точно тебе говорю. Пока другие нападали, он просто стоял и смотрел. Вспомнишь, и то дрожь берет.
— Сколько их там?
— Вопросы, с вашего позволения, задавать буду я, — ледяным тоном произнес Кадис. — Итак?
— Что «итак»?
— Сколько зверей на вас напало?
— Пятнадцать, считая серого.
— Где это произошло?
— В двадцати милях на северо-восток, где начинается возвышенность.
— Зверей, согласно донесению, сбежало более двадцати, — заметил Кадис.
— Трех мы наши мертвыми в лесу там, на юге. Похоже, что они зарублены топором или чертовски громадным мечом. Может, и живые где-то тут поблизости есть, кто знает.
— Двадцать миль на северо-восток— это уже не наше ведомство. Я доложу полковнику, а вы будьте готовы ответить на его вопросы.
В это время на холм стали подниматься первые беженцы, женщины и дети, тревожно поглядывая на Кадиса и его людей. Какой-то младенец заплакал, и его пронзительный крик напугал Кадисова коня.
— Уймите ребенка! — крикнул Кадис. Тут конь встал на дыбы, и лейтенант свалился. Смешок, пробежавший по рядам солдат, подлил масла в пламя его ярости. — Ты, глупая корова! — рявкнул он на перепуганную мать, пытавшуюся успокоить дитя.
— Держите себя в руках, — тихо сказал человек высокого роста, став между ними. — Эти люди и без того натерпелись страха.
Кадис заморгал, видя на незнакомце хорошую, явно дорогую одежду и сапоги, а пронизывающий взгляд ярко-голубых глаз заставил его отступить. Молчание затягивалось, Кадис, понимая, что незнакомец ждет от него каких-то слов, почувствовал себя глупо, и его гнев вспыхнул с новой силой.
— Вы кто такой? — рявкнул он. — Я в ваших советах не нуждаюсь. Я офицер победоносной армии Доспилиса.
— Вы человек, упавший с коня, — тем же ровным голосом произнес незнакомец. — На этих беженцев нападали зверолюды и люди, которые были хуже зверей. Они голодны, испуганы и измучены. Им нужно одно:яукрыться в городских стенах. — Не сказав Кадису больше ни слова, незнакомец прошел мимо него к Шиалису. — Я тебя помню. Ты возглавлял контратаку на мосту в Паштуране пять… нет, шесть лет назад. И получил стрелу в бедро.
— Было дело, — подтвердил сержант, — но тебя я что-то не припомню.
— Это был смелый поступок. Если бы ты не удержал мост, ваши фланги смяли бы, и простое поражение превратилось бы в бегство. Что вы делаете здесь?
— На зверей охотимся.
— Ночью мы с ними сразились, и они отошли на север. Кадис Патралис, слушая, как беседуют эти двое, чуть не лопался от злости. Он упал с коня, выставил себя на посмеши-ще, а теперь на него не обращают никакого внимания. Стиснув рукоять сабли, он подался вперед, но его остановила чья-то огромная рука, опустившаяся ему на плечо.
