Гоша Каджи и Алтарь Желаний (СИ) - Рябов Игорь Владимирович (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Черные туфли-лодочки на низком каблучке, белые гетры, клетчатые плиссированные юбки, заканчивающиеся чуть выше колен, опять же белоснежные блузки. Поверх блузок темно-синие жакеты. И в завершение всего — мантии, жаль, конечно, что, как и у всех первокурсников блекло-серые, невзрачные. Но зато вся их блеклость с лихвой компенсировалась идеально расчесанными на прямой пробор черными волосами, один к одному, широко распахнутыми серыми глазами, весело сверкающими лукавством и хитростью. И мягкими, добрыми улыбками.
— Мальчики, мы готовы, — в один голос произнесли сестры. — Теперь ваша очередь.
А парнишки так и окостенели на месте, чуть ли не разинув рты. Девчонки удивленно переглянулись между собой, затем придирчиво осмотрели друг друга, может быть, что-то не так у них. Да нет, все нормально. А потом понимающе покивали головами и, подняв правые руки, звонко хлопнули друг друга по ладоням, гордясь произведенным эффектом.
— У нас папа — военный, к тому же десантник, — скромно вздохнула Аня.
— И мама у нас — колдунья, самая настоящая, — не менее скромно добавила Яна.
— А ну, живо переодеваться! — это уже дружным хором и отнюдь не скромно.
Ребят опять вихрем унесло, только на этот раз назад в купе. Близняшки едва успели в разные стороны с прохода отпрыгнуть.
— Тяжело с новобранцами, — притворно посокрушалась Яна. — Просто жуть!
— Ничего, мы быстро научим их жизни, — уверенно успокоила сестру Аня. — А будут рыпаться — пару нарядов вне очереди…
— Но ведь и поощрять иногда стоит, — возразила Янка. — Три поцелуя подряд, если заслужат…
— Но это вряд ли, — два голоса слились в единый. — Если что, и одним обойдутся…
И девчонки весело рассмеялись, страшно довольные собой.
Глава 9. Кто куда, а мы — погреться
Поезд дернулся в последний раз и замер на месте, остановившись окончательно. Все встали, и ребята собрались уж было покинуть купе, но Аня загородила выход, монументально застыв в дверях. Гоша с Робом непонимающе на нее вытаращились. Но видать армейская выучка, доставшаяся по наследству от отца-десантника, уже не раз приходила близняшкам на выручку.
— Ну и куда торопимся, бойцы? — строго спросила Аня. — Без нас все равно не уедут.
— Сейчас там толпа безумцев сломится, — пояснила Яна, — тогда мы спокойно и выйдем, как белые люди.
И точно, в коридоре послышался невообразимый топот, шум и гам. Словно стадо носорогов мчалось на водопой в засушливый год. А девчонки, чтобы не терять время попусту, еще раз критически осмотрели своих друзей. И хотя по их пацаньему обоюдному мнению, они выглядели вполне нормально в своих новеньких школьных костюмах, что собственно и соответствовало истине, недостатки, тем не менее, нашлись. Аня все-таки еще раз прошлась своей расческой по шевелюре Роба. Частично ей даже удалось создать подобие вполне красивой прически.
— Стой, не дергайся, — слышался ее требовательный голос. — А то придется еще раз расчесывать. Тебе же хуже будет…
А Яна чуть туже затянула галстук у Гоши, поправив его так, чтобы он сидел точно по центру. Он попытался слегка возмутиться, сказав, что галстук ему теперь на горло жмет, и того гляди — задушит.
— Ничего, потерпишь, курсант — коротко отрезала Янка. — Иначе один пойдешь. Не могу же я появиться в первый же вечер перед всеми в сопровождении какого-то вахлака?
И хотя в глазах у девчонки скачут вприпрыжку веселые чертики, выделывая гопака, Гоша понял, что и на самом деле потерпит, иначе он — вахлак, причем самый настоящий. Роб тоже стоически молча выносил экзекуцию над своими волосами.
А когда близняшки окончательно решили, что сделали все возможное и пора показаться перед обществом, в вагоне и на самом деле стало почти тихо. Более спокойные ученики последними покидали поезд. Но перед тем как выйти из купе, они все вместе, вчетвером, и даже не сговариваясь об этом, просто по наитию, сомкнули четыре сжатых кулачка в единое целое и вполголоса хором произнесли:
— Дружба. Навсегда. Легко. Везде.
И только после этого вполне чинно покинули купе. Сперва — Роб с Аней. Следом за ними — Гоша с Яной. На самом выходе из вагона, Баретто, так как кое-что понимал в этикете, воспитываясь в очень приличной семье, первым легко сбежал по ступенькам и, вполне галантно подав руку Ане, помог ей спуститься. Она бы, конечно, и сама, без его помощи, могла сойти вниз. А, зная характер близняшек, можно предположить, что и просто спрыгнуть, да еще и с диким посвистом лихих казацких наездников. Но не сегодня.
Так как Гоша тоже не среди полярных медведей жил, то вполне удачно повторил тот же самый маневр. А почему удачно? Да просто он увидел безмолвное одобрение в серых глазах Яны, мол, молодца, хвалю, не посрамил честь державы, ну, и так далее.
И скажем честно, выход в свет, а точнее в полумрак полустанка, удался на славу. Те, кто его видел, а это как минимум половина первокурсников, не шибко беснующихся, и часть не успевших еще уехать старшеклассников, замерли с разинутыми ртами, прекратив на время толкотню и суету. Девчонки тихо завидовали, горючими слезами обливаясь в своих сердцах. А некоторых парней, из тех, что посообразительнее, стала потихоньку грызть изнутри совесть, и они прятали виноватые глаза от близ стоявших сокурсниц.
По правому плечу Каджи несильно пару раз ударила волшебная палочка. Он тут же обернулся, не выпуская руки Яны из своей. Прямо перед ним стояла профессор Бласта Мардер. Еще более строгая в жизни, чем на том рисованном портрете из письма. В темно-синем с отливами платье покроя стандартного для волшебного мира девятнадцатого века. На голове небольшая изящная шляпка, из-под которой видны начинающие седеть волосы, уложенные в красиво-замысловатую прическу. Черты лица властные, словно на картине, написанной резкими мазками, без полутонов. Но вот темно-карие глаза одобрительно сверкают.
— Я смотрю, Каджи, что вы еще не окончательно потеряны для общества, — в голосе, несмотря на всю его строгость, присутствует и какая-то неожиданная мягкость. — Так что приношу свои извинения, я была о вас худшего мнения. Главное ведь попасть в надежные руки. Вы согласны со мной, Каджи?
— Да, профессор Мардер, совершенно с вами согласен, — неожиданно для самого себя вполне учтиво и даже предельно искренне ответил Гоша. — Надежные руки очень много значат в этой жизни, — и покрепче сжал ладошку Яны.
Профессор Мардер удовлетворенно чуть кивнула ему головой, обозначила улыбку, едва приподняв уголки губ, и вполне довольная ответом Каджи величаво пошла дальше вдоль состава. Гоша проводил ее долгим взглядом, но так и не смог уловить момент, когда же профессор просто растворилась: не то в полумраке, царившем на перроне, не то просто в воздухе.
Они сбились вчетвером в стайку на этом маленьком полустанке посреди леса. Остальные ученики тоже разделились на кучки по интересам и знакомству. Уже довольно-таки сильно потемнело, и вдоль перрона зажглись старинные фонари, отбрасывающие диковинный голубоватый свет. Когда Гоша пригляделся к ним повнимательнее, то он обнаружил, что внутри круглых прозрачных плафонов горит пламя. Горит само по себе, просто в воздухе.
Пока старшеклассники уверенно рассаживались по прибывающим одна за другой каретам и уезжали в Хилкровс, первокурсники начали чувствовать себя слегка неуютно, словно их здесь просто позабыли.
— Вот теперь, мальчики, можете немного расслабиться, — тихо произнесла Аня, так чтобы ее было слышно только в их тесном кругу. — Мы себя показали, а это, поверьте мне, очень многое значит.
— Но ведь мы себя ЕЩЕ покажем? — с надеждой в голосе прошептала Яна, сверкая озорными глазенками.
— А то, как же! Еще КАК покажем! — не менее проказливыми глазами блеснула в ответ ее сестра и добавила со вздохом. — Но только позже.
Из стремительно примчавшейся со стороны Хилкровса кареты, не менее стремительно выскочил на перрон мужчина средних лет. Был он с короткой стрижкой ежиком, темноволосый, хотя на висках уже стала пробиваться ранняя и пока еще редкая седина. Брови над глубоко посаженными глазами чуть нахмурены, что придает облику вроде бы серьезность и некоторую озабоченность. Скорее кругловатое, чем вытянутое лицо украшали небольшие усы, плавно перетекающие в бородку-испанку. И, несмотря на свою нахмуренность, он тут же прокричал довольно-таки веселым и жизнерадостным голосом:
