Вендия 1. Город у священной реки - Йенсен Брэнт (серия книг .txt) 📗
— Где искать храм Сарсавати? — спросил Конан у пожилой женщины, что торговала пирожками.
— Сейчас направо повернешь, — для верности вендийка протянула руку в означенном направлении. — А как увидишь дом с желтой дверью, свернешь налево. Там через пару домов и будет храм. Понял?
— Да, спасибо.
Киммериец откланялся и продолжил путь. Есть ему хотелось, но купить пирожок он не решился, испытывая вполне обоснованные подозрения по поводу начинки.
С ориентиром, указанным вендийкой, проблем не возникло. Желтая дверь была только у одного дома.
Храм Сарсавати мало чем отличался от большинства храмов Айодхьи. Разве что, деревянных деталей в нем было побольше, но это объяснялось его месторасположением.
Где именно здесь искать алхимическую лавку, Сатти не сказал. Не долго думая, Конан решил обойти храм кругом и посмотреть, что находится по сторонам. Над дверью одного из домов, располагавшегося позади храма, обнаружилась резная вывеска: небольшой котелок, подвешенный над костром.
— Грамотно, — оценил вывеску Конан.
Без лишней помпезности и сразу ясно, что скрывается за дверью.
Она, кстати, оказалась заперта. Сотник постучался. Время, конечно, уже позднее, но спать хозяева не должны были.
Изнутри послышались чьи-то тяжелые шаги.
Дверь отворилась. На пороге стоял невероятно толстый вендиец с заплывшим от жира лицом и сонно протирал глаза.
— Я от Сатти, — объявил Конан.
Хозяин лавки, если это, конечно, был он, киммерийцу сразу не понравился. Не любил сотник, когда люди доводили себя до такого свинского состояния.
— Не знаю такого, — сказал толстяк и попытался затворить дверь.
Конан не позволил ему этого сделать.
— Вы – Аямал? — спросил киммериец.
— Ну, я, — протянул толстяк, похоже, сообразивший, что от разговора уклониться не получится. — Чего надо?
— Сатти передает вам, что готов простить долг, — Конан подумав решил не ссориться с алхимиком. Еще не хватало, чтобы он ему вместо репилента подсунул яду.
— Что взамен хочет? — спросил Аямал
А ведь только что отрекался от знакомства с тысяцким!
— Снадобье, — ответил Конан.
— Снадобье, говоришь, — повторил за киммерийцем толстяк. — Ну, пошли внутрь.
Конан спорить не стал и преступил порог дома. Правда, старался ни на мгновенье не выпускать хозяина из виду. С того вполне сталось бы стукнуть гостя чем-нибудь тяжелым.
Внутри дома обстановка была препаршивая, хуже чем в квартале Тринадцати Стен. Посреди единственной комнаты стояли четыре котла: один огромный, три поменьше. Над ними в потолке была пробита дыра, чтобы зловония, исходившие от них, поскорее улетучивались. Но спасало это слабо. Конана от местных «алхимических» запахов едва не вывернуло наизнанку.
Вдоль трех стен стояли шкафы с глиняными сосудами. Часть из них была запечатана. Видимо, там находились готовые снадобья. Единственным предметом, не имеющим отношения к выделке алхимических эликсиров, была широкая низкая кровать, стоявшая у дальней стены.
Стоило Конану оказаться внутри лавки, как он тут же ощутил, что ему чего-то не хватает. Лишь спустя несколько мгновений он осознал, что тень не последовала за ним. Это вселяло определенные надежды. Неприятен был этой твари аромат алхимических варений.
— Какое снадобье ему нужно? — спросил Аямал. — И сколько?
— Нужно не ему, а мне, — пояснил Конан. — Но это пойдет в счет уплаты долга.
— Как мне узнать, что ты не врешь? — поинтересовался алхимик. — Что ты действительно друг Сатти, хотя я сомневаюсь, что у него вообще есть друзья.
— Не знаю, — пожал плечами киммериец. — Мог посторонний человек знать о твоем долге?
— Ладно, я тебе верю, — сказал Аямал. — Ты не похож на прохиндея. Говори, что именно тебе нужно.
— Репилент, — ответил Конан. — За мною следует существо, рожденное не в Хайбории. Оно уже пыталось убить меня и наверняка не оставило своего намерения. Мне нужно то, что поможет отогнать эту тварь.
— Хорошенькое описание, — хмыкнул алхимик. При этом все лицо его отвратительно содрогнулось. — Даже не ясно, демон это или дух. Придется расставаться с драгоценными запасами. Сатти знал, куда тебя посылать. После глотка того снадобья, что я тебе дам, ни один выходец из другого измерения к тебе не приблизится. Сильный репилент.
Аямал подошел к одной из полок, снял с нее два сосуда и отдал их Конану.
— Вот, все что есть, — сказал толстяк. — Пить будешь по глотку, один раз в день. Больше — опасно для жизни и совершенно бессмысленно. В каждом сосуде по шесть порций. Как первый закончится, придешь ко мне. Я сделаю еще. Если с тварью со своей разберешься, тоже дай знать, чтобы я зря ингредиенты не переводил.
Киммериец откупорил одну из бутылочек и протянул ее Аямалу.
— Отпей, — попросил Конан.
Алхимик сделал глоток.
— Одной порцией меньше, — прокомментировал он.
Конан принял сосуд назад и тоже приложился к горлышку.
Репилент оказался горьким.
Глава 16.
День гибели Газила. У вендийской границы.
Уже третий день подряд отряд двигался на пределе.
Конан желал как можно скорее миновать опасный участок пути. До ближайшего городка на вендийской границы под названием Бхатинда было еще около полутора суток скачки. Там можно будет и отдохнуть, а до тех пор – сжать волю в кулак и терпеть. Того же киммериец требовал и от солдат.
Им приходилось нелегко. Ночью отряд останавливался всего на три колокола, за которые надо было успеть поесть и выспаться, а кому-то еще и выпадало дежурить.
Еще в Аграпуре, сидя над картами и отчетами путешественников, киммериец выделил те места, где ему представлялось наиболее вероятным нападение на отряд. Два из трех неблагополучных участков сотня уже миновала. На первом никаких осложнений не возникло, а вот на втором завязалась нешуточная схватка с бандитами, в результате которой одиннадцать солдат отправились на Серые Равнины.
Третий, самый неприятный, участок приходился на ничейные земли вблизи закатной границы Вендии.
Издавна на эту территорию претендовали Туран и Кусала. Споры дипломаты вели самые ожесточенные, а вот осваивать земли ни один из правителей так и не начал. Что вполне объяснимо: полей, где можно было бы выращивать злаки, здесь не было, руды также не имелось, одни лишь бескрайние джунгли.
Бескрайние и бесполезные, – деревьев ценных пород на этих землях также не росло.
Зато сквозь эти самые джунгли проходила дорога, ведущая из Вендии в полуденные части Турана. Если верить рассказам путешественников, то в ее окрестностях лет тридцать тому назад обосновались разбойники и уходить никуда не собирались. Жили они в основном не грабежами, а тем, что собирали дань с проезжающих караванов. Одиноких путников либо пропускали, либо, что чаще, убивали.
В любой другой ситуации Конан предпочел бы вступить в переговоры с разбойниками, но командир сотни, сопровождающей посла Турана, должен был блюсти свою честь и честь страны и не увиливать от схватки. Киммерийца такая перспектива не впечатляла. В первые же мгновенья боя добрую треть солдат из луков положат. Это не честь, а самоубийство.
Так и созрело решение проскочить. Если двигаться достаточно быстро, то разбойники просто не успеют устроить засаду, а ночного нападения Конан не очень-то и боялся. Бандиты потеряли бы свое главное преимущество: возможность вести прицельную стрельбу из луков.
Пока все шло идеально.
Только Шеймасаи жаловался на невыносимые условия, которые создал для него сотник. Конана его нытье изрядно раздражало. Мало того, что он в своем экипаже мог спать, когда пожелает, так и основная потеря скорости происходила из-за него. Лошади экипажа уставали быстрее других, и приходилось сбавлять темп, чтобы дать им передышку.
Дорога в последнее время петляла страшнейшим образом. Это подстегивало Конана к дополнительной осторожности. Два колокола назад он определил в дозор десяток Газила, солдат опытных, что смогут распознать засаду.
