Золотой череп. Воронка душ (СИ) - Селеверстов Павел Егорович (читать книги полные txt) 📗
От запаха жареного мяса и тушёных бобов свело скулы, и началось такое слюноотделение, что слова Жиля о спрутах показались не лишёнными смысла.
Они с шумом ворвались в трактир и с горящими от жадности глазами уселись за стол.
– Эй! Хозяин! – завопил Палько. – Тащи всё, что есть на кухне.
Какими бы голодными все четверо не были, аппетит убавился, как только они узнали, во сколько обойдётся приличный обед.
Ни жареное мясо, ни бобы в томатном соусе, оказались им не по карману. Пришлось довольствоваться скромным супчиком с пшенной крупой, да караваем ржаного хлеба, который, ко всему прочему, оказался чёрствым и заплесневелым.
– Тащи всё, что есть на кухне! – передразнил Всебор. – Хорошо, что трактирщик вначале спросил, на какую сумму мы рассчитываем.
Палько смущённо улыбнулся и махнул рукой.
– Это от голода, – пояснил он. – Слова так и рвутся, так и рвутся с языка.
Остатки хлеба поделили и молча сжевали. Потом «щедрый» хозяин принёс кувшин воды, и на этом трапеза завершилась.
– А в брюхе по-прежнему пусто, – раскуривая трубку, заявил Клут. – Не кажется ли вам, что пора употребить по назначению единственное приобретение от нашего похода в гномьи копи?
– О самородке забудь! – отрезал Всебор. – А ты Палько отвечаешь за него головой.
– Да я с него единственного глаза не спускаю, – эльф демонстративно хлопнул себя по груди, – У меня в кармане, он как в царской казне. За семью печатями.
– Нам всё равно потребуется провизия и снаряжение, – отозвался Клут. – Рассчитывать на подножный корм бессмысленно, а если мы хотим добраться до скальбурских топей, надо запастись провиантом. Без денег это сделать невозможно.
– С провизией что-нибудь придумаем, – отозвался Всебор. – Сначала надо решить, что делать дальше.
– Хорошо бы вздремнуть, – зевнул Жиль. – От затхлой похлёбки так и тянет на боковую.
– А кто кричал, что после жратвы на орков готов идти? – усмехнулся Клут. – Жидковаты нынче людишки. Жидковаты.
– Обязательно пойдём, только давайте поспим, – Жиль брякнулся головой о стол и, засыпая, что-то пробормотал в оправдание.
– Верно, говорит зубатый, – поддержал Палько. – Хороший сон никому ещё не вредил.
Эльф поднял с пола свой походный мешок, швырнул его на стол и, положив на него голову, тут же заснул.
– Похоже, решение принимать придётся нам, – усмехнулся Всебор. – Эти двое уже умыли руки.
Толстяк пожал плечами и задумчиво уставился в пыльное окно. На кусте шиповника, что рос на улице, весело щебетали воробьи, где-то мяукала кошка, какие-то люди громко смеялись.
Мысли эльфа витали теперь далеко, и думать о чём-то другом ему явно не хотелось.
– «Значит, остался я один, – улыбаясь, подумал Всебор. – Ну что ж, я люблю решать сложные задачи. Посмотрим, что получится на этот раз».
Он вынул из-за пазуху тетрадь Броля и пролистал её от начала и до конца. Конечно, трудно было заподозрить Громилу в соблюдении каких-либо формальностей. Дневник он не вёл, наблюдения и размышления не записывал. Лишь на нескольких страницах, Всебор обнаружил аккуратно выведенные четверостишия, написанные на эльфийском языке, но понять лирический смысл этих поэм, мог только эльф.
–Эх! Лучше бы я послушал свою жену, – неожиданно произнёс старый Клут. – Как она меня отговаривала, как отговаривала.
Толстяк покачал головой и все, также поглядывая в окно, выпустил облако дыма.
– «Не связывайся с полукровкой Бролем, он таскает за собой неприятности», так она сказала. Ты стар, куда тебе с молодыми тягаться, а с судьбой играют только безумцы. Судьба повернётся спиной и пиши, пропало.
Клут хмуро покосился на Всебора и горько усмехнулся.
– Всё из-за денег. Видите ли, захотелось старику прожить остатки своих дней в благополучии и сытости. Не жил никогда богато и привыкать не надо. Даже мы эльфы оторвались от своих предков, для которых золото, роскошь и другие блага, значили не больше дорожной пыли в летний зной.
– Разве тебе что-то мешает уйти? – прямо в лоб спросил Всебор. – Если тебе в тягость, уходи, я даже отговаривать не стану.
– Ишь ты, какой быстрый, – отозвался Клут. – Сам-то, зачем повёлся с Бролем?
– Всегда мечтал побывать в других странах, – ответил Всебор. – И потом я неплохой толмач, вот и решил поработать на эльфийскую принцессу. Опыта поднабраться, а там и до должности дипломата не далеко.
– Нет! Не за опытом ты отправился, – распалился толстяк. – Как и я, ты мечтал о больших деньгах. Потому в копи и полез за золотом. Стоило б иначе рисковать жизнью?
– Вначале я тоже так думал, – Всебор с любопытством посмотрел на старого эльфа. – А потом, как отрезало.
– Хотел бы поверить, – отмахнулся Клут. – Да не могу. Не приучен.
Они немного помолчали, потом толстяк обратил внимание на тетрадь Громилы.
– Дай-ка я взгляну, – сказал он. – Броль не болтун. Свои планы всегда держал в черепушке, но эту рваную книжицу я частенько замечал в его лапах. Может, чего и нацарапал.
– Должно же быть объяснение тому, что Громила вёл нас в Калибар. Значит, здесь кто-то или что-то нужное для дальнейшего похода.
– Вариантов много. Броль всегда был себе на уме, а уж тараканы в его голове никогда не переводились.
С обычным для простого человека равнодушием Клут полистал тетрадь, просмотрел наброски географических карт, а потом, взявшись за корешок, потряс тетрадью над столом. Именно тогда из дневника и выскочил клочок пожелтевшей бумаги.
– Уж не я ли, своими толстыми пальцами порвал? – смутился Клут. – Вот и жена моя всегда говорит: «за что бы ни взялся всё ломаешь своими граблями».
– Подожди! Здесь что-то написано, – схватив клочок, оживился Всебор. – Написано на эльфийском. А это, между прочем, по твоей части.
Клут забрал бумажку и, прищурившись, беззвучно зашлёпал губами. Видимо азбука всегда давалась эльфу с трудом и прежде чем озвучить содержание записки, ему потребовалось время, чтобы вспомнить буквы.
– Не тяни. Что это значит?
– Имя какое-то и адрес, – отозвался Клут. – «Ританаль. У медвежьего замка. Всегда после полудня». Вот всё что здесь написано.
Толстяк запыхтел, неопределённо взмахнул рукой и вернул клочок Всебору.
– Одним богам известно, кто такая Ританаль и где этот «Медвежий замок».
– Пошевели мозгами. Ты ведь сам говорил, что частенько бывал в городе.
– Разве всё упомнишь, – пожал плечами толстяк. – Если уж кто и подскажет, так только народ на рынке.
– Тогда пошли, покажешь, где в Калибаре рынок.
– Нет, приятель, – Клут хитро улыбнулся и кивнул на спящих товарищей. – Тебе надо, ты и ступай. А я подремлю, пока нас отсюда не выставили.
Калибар практически не отличался от тех трущоб, в которых Всебор вырос. Та же нищеты, те же грязные стены домов, никогда не знавшие краски, та же разруха. Одно, два дерева на всю улицу и предоставленные самим себе свиньи. Худущие, вечно голодные и подозрительно злые. Этих свиней обходили стороной даже собаки.
Но, не смотря на все недостатки, народ Калибара находился при деле. В отличие от задворок Спумариса, где трудно было найти работягу, здесь каждый знал, что ему нужно. Кто-то торговал рыбой, кто-то очищал брусчатку от многолетних слоёв грязи и конского навоза, изредка попадались забулдыги, которые речитативом просили подаяния, но делали это от души, с каким-то воодушевлением и подобострастием. Один такой попрошайка и попался ему на дороге.
– «Если такому не дашь мелочёвки в Спумарисе, он может и сам взять, – подумал Всебор. – Да и просят у нас обычно так, словно ты должен».
Всебор остановился, пошарил в карманах, но ничего не найдя, виновато развёл руками. А бродяга, как ни в чём не бывало, вежливо поклонился и расплылся в дружелюбной улыбке.
– Наверное, смекнул, что взять с меня нечего, – продолжая путь, прошептал Всебор. – Впрочем, как сказать.
Он оглянулся и с тревогой отметил, что бродяга внимательно изучает его гиперборейскую саблю. В этом взгляде читалась какая-то профессиональная заинтересованность, но не мелкого воришки, а человека, которому был интересен хозяин клинка.
