Дороги скорби (СИ) - Серяков Павел (лучшие книги онлайн txt) 📗
6
Последствия поражения в войне пагубно сказывались на положении дел в герцогстве. Земли, находящиеся в Трефовом подчинении, охватывали бунты и мятежи. Измотанная армия, так и не успевшая перевести дух, стала цепным псом своего герцога и спустя несколько месяцев с момента битвы у Искорки была перегруппирована и превращена в орудие устрашения. Одним словом, земли Трефов затрещали по швам, а от однажды преданной Трефами короны помощи ожидать было глупо, но её тем не менее ждали. Тем временем в тронный зал короля Рудольфа Гриммштайнского на аудиенцию и низкий поклон прибыли люди, прозванные при дворе Грошевой голытьбой, и во многом эта встреча, дерзость прибывших на нее и определенная доля везения решили будущее страны. — А с чего бы я должен протягивать руку тому псу, который уже имел наглость укусить меня? — изрек тогда король Рудольф на встрече с бароном Хладвигом, новоявленным правителем Грошевых, некогда Крестовских земель. — Ты разбойник, разведка доложила, чьи поставки ты подрывал в былые годы. Разумеется, до того, как в вашу дыру явилась армия Трефов. По-хорошему я должен казнить тебя и твоих выродков… — Рудольф перевел взгляд на советника и, увидев одобрительный кивок, продолжил: — Вы клянетесь быть преданными мне до конца, но я не вижу прямой пользы от крохотного клочка земли, который не так давно был выжжен дотла. Конечно, я грежу централизацией Гриммштайна, но о том говорить пока рано. — Мы клянемся, — ответил за барона Хладвига младший из его сыновей и тем вызвал лишь раздражение короля. — Клянемся всем, что имеем, а имеем мы больше, чем принято полагать. — Мальчик, ты еще слишком молод, чтобы щебетать от имени отца. Ты слишком дерзок, чтобы твоя голова и дальше плотно прилегала к остальному телу. — Ваше высочество, — Хладвиг встал на колени. — Я разбойник, атаман шайки, и все, что я умею, — размахивать мечом, но дела в Грошевых землях налаживаются. На крови… Я иначе не умею, но налаживаются. Умоляю, выслушайте моего сына. Свита кривила лица и плевалась от такой манеры говорить. От отсутствия всяческих манер и понимания, перед кем находится пришелец. Каждый, вплоть до придворного шута, понимал, чем закончится эта встреча, и каждый впоследствии врал, рассказывая о том, что именно он советовал Рудольфу выслушать болтовню голытьбы. — Зачем? — Он умнее меня, он размышляет здраво. — Стража, — процедил король, — в каземат всех троих. — Я нашел в Грошевых землях месторождения металла. — Увы и ах… Если бы я верил каждому сказанному в этом зале слову, я бы недолго носил на голове корону. Младший из сыновей Хладвига потянулся к ножнам, но, вспомнив о том, что оружие у них изъяли, стянул с указательного пальца перстень и протянул королю, глядя Рудольфу прямо в глаза. — Этот перстень из Грошевой стали, ваше величество. — Ну-ка, ну-ка, — один из советников Рудольфа, седовласый старик, занимавший должность королевского алхимика, подошел к Лотару и выхватил из его рук перстень. — Сейчас мы узнаем, брешешь ли ты… или нет. — Полдти, — выдохнул Рудольф, — хватит разглядывать украшения, я уже шестой год жду, когда ты наконец разродишься эликсиром долголетия. Проваливай в лабораторию, займись делом. — Ваше величество, — старик поднял глаза, и в них читалось удивление, — это не из Гриммштайна. Мне нужно как следует изучить материал, но, разрабатывай его мы… — Ваше высочество, дайте Полдти сказать, — прошептал советник. — Он хоть и себе на уме, но тем не менее на уме. Шут, сидевший в ногах короля, захохотал над остротой, но королевский пинок быстро заткнул его. — Мечи из этого металла крепче, чем те, которыми воюют Трефы. — А у Трефов лучшее войско… — заметил первый советник. — Если не считать неудачи с Вранами, но там Гнездовью просто повезло. — Как тебя зовут, сын разбойника? — Лотар. — А я Гуннар, — добавил старший из сыновей Хладвига, человека, все еще не вставшего с колен. — Ваше высочество, поверьте, нам есть что предложить короне. В тот день Лотар и поведал королю о том, что привез из-за Седого моря берсерка и вместе с егерями тренирует небольшое, но мощное войско, готовое в любой момент пролить кровь за королевскую власть. В тот день перстень Лотара был изучен, и тогда же Рудольф принял решение помочь Хладвигу с добычей металла. Забегая вперед, скажу, что та встреча принесла Хладвигу состояние, ибо от представителей торговых гильдий не было отбоя, стоило молве разнести по стране весть о новом, более прочном сплаве. Как водится, у медали была и обратная сторона — нехватка в Грошевых землях черни, не занятой в полях и на иных работах, черни, не приносящей пользу Хладвигу, людей, которых можно было бы заморить в забоях. С негласного одобрения короля люди, верные Грошевому барону, воспользовались тяжелым положением дел Трефовов, и немалое количество крестьян бесследно исчезло из своих лачуг; число нищих и бродяг, сгинувших в темных забоях во имя великой цели Лотара, не поддается осмыслению, но сталь, которую ценой своих жизней добывали люди, обреченные на кровавый кашель и жизнь во мраке, оказалась прочнее стали, добываемой на Исенмарских островах, но об этом, как уже сказал Рудольф Гриммштайнский, говорить пока рано. Одно, дорогой мой друг, важно в этой истории. Первый советник порекомендовал Хладвигу одного из своих людей. Человека, который не знает о чести и ради пригоршни монет готов безустанно перешагивать через трупы. Того выродка звали Гуго, и это имя уже упоминалось этим вечером.
7
Дети, бежавшие из залитого кровью дома, находились в пути уже девятый день и до сих пор не встретили ни одного путника, а от тех редких всадников они прятались в канавах, кустах и пролесках. Фрида очень волновалась по этому поводу. В былые дни она ни на шаг не отходила от матери, за что Эбба называл свою дочурку хвостиком. Находиться вдали от взрослых, а уж тем более прятаться от них, она не привыкла, и каждый новый день становился для нее великим испытанием. Их путь лежал в Стальград — город в неделе пешего пути от Репьев. Мама говорила, что в случае войны они смогут укрыться от напастей за высокой крепостной стеной и переждать беду под боком барона Демиана. Мальчик неустанно твердил сестре о своем намерении стать воином, завербовавшись в отряд ландскнехтов. — Наш папа с работы в поле имел пять крон в неделю, — рассуждал Фридрих. — Когда в деревне был бродячий торговец, взрослые говорили: «Кнехт имеет пятнадцать крон за один лишь бой». — Ты не сможешь стать ландсхнертом… — Кнехтом, — поправил свою сестру Фридрих. — Стану. Папа велел стать хорошим воином, и я стану. — Папа велел слушаться маму! — закричала девочка. — В избе был не папа, а чучело! — Чучело, которое спасло нас от солдат, да? Фрида, ты дурная морда-голова. Это был отец, и, если я еще раз услышу от тебя эти глупости, я всыплю тебе ремня, — сказав это, он вспомнил слова кузнеца. На глаза навернулись слезы. — Ты дурная морда-голова! — Не называй меня так! — А вот и буду! Не называй папу чучелом, ты обещала! — Я и не называю. — Называешь… — Фрида остановилась и, поджав губы, какое-то время стояла молча, и солнце нависало над ней тяжелым пятном, и дорога уходила за горизонт, и поля, окружавшие их, были необъятны. Она почувствовала себя брошенной, ненужной, обреченной на голод и холод девочкой. По щекам градом прокатились слезы. — Хочу, чтоб как раньше! Хочу, чтоб мама, папа и ты. Хочу, чтоб как прошлой зимой… Фридрих взял Фриду за руку, и та, недолго думая, обняла брата. — Как раньше не будет. Мама… Маму… — Он не смог произнести это вслух, но и плакать не стал. Отец сказал, что теперь он мужчина, и не важно, что думает на сей счет его сестра. — «Теперь я буду защитником», — пообещал он самому себе. — Хватит этих щенячьих слюнтяйств, — сказал как отрезал Фрид и незамедлительно продолжил путь, волоча сестру за руку, не давая ей отстать. — Фрид, я есть хочу, — все так же, сквозь слезы, но уже полушепотом произнесла зеленоглазая сирота. — Фрид… — Я тоже, но нечего. — Фрид… — Морда-голова, потерпи. Я обещаю, что, если мы будем проходить через какую-нибудь деревню, я добуду нам еду. — Обещаешь? — Обещаю. Видишь холм? За ним наверняка будет деревня. — Ты говорил это еще вчера! Они шли по Молочному краю, опустевшему и разоренному атаками Врановой конницы, не подозревая о том, что этой ночью судьба уготовила им встречу с человеком, предпочитающим держаться подальше от шумных компаний и всегда находящимся в их центре. С человеком, судьба которого походила на судьбы сирот из деревни Репьи.
