Бойня (СИ) - Панасенко Дмитрий (книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Видимо, ты довольно долго жила в Холмах, северянка. Разговариваешь, почти как настоящие люди. — Слегка раздраженно дернув щекой, купец скрестил на груди руки. — Твои условия?
— С тебя еще пара винтарей, только не того дерьма, что ты выставил на прилавок, а нормальных; плюс пять сотен сверху. Если что-то случится с фургоном — ремонт за твой счет. Если согласен — считай, что мы договорились. — Достав из-за уха сигарету, девушка щелкнула пальцами, и по её ладони заплясали веселые искорки.
— Жадность — грех. — Нервно цыкнул зубом торговец.
— Я тоже так думаю, милый, — насмешливо хохотнув, Элеум раскурила папиросу и принялась с задумчивым видом катать «козью ножку» между пальцами. — А как насчет воровства у Легионеров? Ты знал, что они ставят клеймо на внутренней стороне ствольной коробки? Это я так, к слову…
— Это не воровство, — вернувшись к сундуку, караванщик со вздохом вытащил из него еще два длинных, покрытых масляными пятнами бумажных свертка. — Это взаимовыгодное сотрудничество. Братья каптенармусы [36] иногда вынуждены избавляться… от излишков трофеев. Это довоенные СКС [37]. — Пояснил караванщик. — Со складов резерва Легиона. Так что, машинки считай, что новые. Почти. Даже не знаю, как они там оказались, и откуда их откопал Легион, но… Хоть этим карабинам лет двести, но по точности и надежности они почти любую довоенную разработку за пояс заткнут. Во всяком случае, из тех, что за деньги найти можно. А вот братство их почему-то не любит. Никогда не понимал, с чего стрелки к винтовкам и карабинам так тянутся, а Легионеры от них нос воротят…
— У Железнолобых патронов, как грязи. У них на главной базе целая фабрика. Не как в Сити, где до сих пор половину боеприпасов можно смело выкидывать от греха подальше, а по уму, с роботизированными станками, нормальными допусками, и всё такое. — Рассеянно почесав шею, протянула Ллойс. — Вот и хватаются они за свои трещотки. Ведь, плотность огня действительно много, где решает. А нам лучше то, что попроще и поэкономней. Что починить на коленке можно и, желательно так, чтоб одна пуля — один труп.
— Как-то так я себе это и представлял. — Кивнул караванщик, — кстати, патроны от автоматов ты еще не отдала? Я бы взял. Взаимозачетом.
— Не люблю я боеприпасы продавать, сладенький, — покачала головой Ллойс, — примета, говорят, плохая. К тому же, они к этим малышкам, как родные, пойдут, — довольно похлопав ладонью по сверткам, девушка, стряхнув пепел на ковер, смачно потянулась, улыбнувшись во все тридцать два акульих зуба, и уставилась на караванщика немигающим взглядом. — А мои пять сотен?
— Жадная ты, омега. — Тяжело вздохнул купец, — предлагаю следующее. Сейчас ты напишешь список, а Малико пройдет по рядам и купит всё, что тебе нужно, по нормальным ценам. Всё, что останется, я тебе верну.
— Нанобланки найти сможешь? Что-нибудь лечащее-защитное из линейки военного или этого, как его, — Элеум прищелкнула пальцами, — тактического-прикладного, вот. Деньги найду. Знаю, что добавить придется.
— На всем рынке ни одной культуры не найдешь. Финк всю нанобиоту на корню скупает. В этом сезоне вообще четыре цены дает. — Торговец хмыкнул. — А тех, кто хоть один бланк прикарманить решил, за ворота вышвыривает. К тому же, за пять сотен ты и пол дозы аддиктола не купишь. Так что, если тебе чего-то такое нужно — это в местную клинику.
— Хм… — Задумчиво пыхнув сигаретой, наемница снова покопалась в затылке. — Ясно… — Протянула она после долгой паузы. — Тогда, пожалуй, я сама справлюсь.
— Ну… Как хочешь. — С виду безразлично пожал плечами торговец и, со вздохом запустив руку за пазуху, бросил на ковер перед наемницей несколько слитков серебра. — Здесь двести. Остальное после того, как мы начнем составлять конвой.
— Это несерьезно, милый, — поморщилась Элеум, — ты, что, мне не веришь?
— Верю. — Пожал плечами купец. — Поэтому даю тебе две сотни серебром.
— Добавь еще сотню, сладенький. И тогда я тоже буду верить во все твои байки. — Взвесив на ладони один из слитков, наемница принялась рассовывать серебро по карманам.
— Лучше поступим так. — Оттянув рукав, старик, сорвав с браслета, охватывающего тонкое, хрупкое запястье нечто блестящее, небрежно бросил его поверх быстро уменьшающейся серебряной кучки.
— А это что за хрень? — Подцепив ногтем небольшой, вырезанный, судя по всему, из оргстекла, украшенный сложной гравировкой кругляш, Элеум с любопытством покрутив его перед глазами, непонимающе уставилась на старика.
— Фирман, — пояснил купец. — Это даст тебе скидку у большинства торговцев. Как здесь, так и под стеной. Теперь ни один торговец не сможет тебя прогнать без веской причины. Ты — официальный водитель фургона и пользуешься всеми привилегиями караванщиков. Надеюсь, я об этом не пожалею.
— Все о чем-то жалеют, Каракут, — проворчала наемница, убирая кругляш за пазуху и, звонко щелкнув застежкой подсумка, вытряхнула на ковер исцарапанный пластиковый цилиндр. — Как я и говорила, в ней чуть больше шестидесяти процентов заряда. И она немного фонит. Если я буду нужна, найдешь меня у Болта — это местный механик. До скорой встречи, милый.
Поднявшись на ноги, девушка подхватила винтовку и, пристроив ее на плечо, шагнула к выходу из палатки.
— Мягкого солнца тебе, омега, — довольно улыбнулся караванщик и принялся заваливать сундук тюками ткани.
— Мягкого солнца, купец. — Оскалилась в ответ Элеум.
У входа в палатку наемницу уже ждал Малико.
— Эй, красавица, я вечером бишбармак из барашка делать буду. Придешь? — Белозубо улыбнулся он и неожиданно подмигнул наемнице. — Приходи. Вкусный бишбармак, вино молодой есть. Покушаем, звезды ночью посмотрим.
— Не-а… — Покачала головой Ллойс.
— Жаль… — Неподдельно огорчился юноша. — А можно я позже в гости зайду? Я знаю. Ты у карлик живешь. В кабак сходим. Вино сладкий попьем… Халва кушать будем…
— Не-а… — Вновь повторила Элеум и, окинув юношу оценивающим взглядом, глубоко вздохнула. — Как там тебя… Малико? Не надо тебе этого, понял… Не надо… — Сплюнув под ноги, Ллойс медленно побрела прочь.
— Шайтан-девка… — Восхищенно покрутил головой, провожая наемницу горящим взглядом, молодой человек и сладострастно причмокнул пухлыми губами. — Ай, какая жена будет…
Побродив ещё немного по рынку и изрядно облегчив свой кошелек, Элеум стала счастливой обладательницей нескольких пар плотных, ловко сшитых из водонепроницаемой баллистической ткани штанов, состоящего, казалось, из одних карманов, толстого кожаного жилета, тяжелых, окованных по носкам стальными накладками ботинок, огромной кучи портянок, десятка рубах, фонаря, набора для рыбной ловли, нескольких блоков подозрительного вида ментоловых сигарет, огнива, здоровенного мотка паракордового шнура, двух расползающихся от старости картонных пачек довоенных девятимиллиметровых патронов, новенького мультитула и купленного у древней, выглядевшей так, будто сидит на этом месте еще с сотворения Бойни, старухи, почему-то приглянувшегося ей широкого и длинного шарфа из выкрашенной в красный цвет плотной льняной ткани. Изрядно округлившийся и отяжелевший рюкзак приятно давил на плечи, чуть похрустывали бумажной упаковкой принайтованные к нему карабины, приклад новоприобретенной модифицированной M107A1 [38] ласково бил по бедру при каждом шаге. Пояс оттягивала перевязь, забитая купленными по баснословной цене — сорок серебряных за штуку — зато гарантированно качественных, привезенных из самого Сити револьверных патронов могучего сорок четвертого калибра. Настроение Элеум было отличным. Может, именно поэтому она не сразу среагировала, почувствовав полоснувший по спине, словно ледяной нож, внимательный оценивающий взгляд. К тому моменту, когда наемница обернулась, было уже поздно — смотрящий успел раствориться в людском месиве. Единственное, что успела разглядеть Элеум, это пижонскую, блестящую смазкой и многочисленными серебряными накладками кожанку, обтягивающую худую, гибкую спину…
****
Мария устала. Замешивать тесто было неожиданно тяжело, но она знала, что справится. Гейдж всегда любил пшеничный хлеб. Хоть ели они его не чаща раза в сезон. Просто, не могли себе его позволить, довольствуясь намного более дешевыми и сытными кукурузными лепешками. Но сейчас Мария с легкостью тратила отложенные на черный день сбережения. Больше они им не пригодятся. Гейджа нет. Её сыночка больше нет. Кто-то перерезал ему горло, и она точно знала, кто. Нищие. Эти вечно крутящиеся около кабака попрошайки. Мерзкие. Приставучие. Воняющие потом и болезнями. Гейдж их постоянно гонял, вот они и отомстили. Шерифы были с ней согласны. Да и Монета подтвердил, что видел, как за ее сыночком увязался какой-то странный тип в лохмотьях. Бедный мальчик. Они подрались. Прямо перед… Ну почему так случилось… Они, ведь, с детства вместе… Почти погодки… Если бы Гейдж не погиб, она бы смогла ему объяснить, точно бы смогла. И мальчики снова бы подружились. Может, даже оба стали бы шерифами… Работали бы вместе… Или уехали бы на север… Втроем. Начали бы новую жизнь. Говорят, на севере всё проще. Богатая земля, настоящие леса, нет засухи…
