Пересекающий время. Книга вторая: Адоня, посвященный герметик. - Крапп Раиса (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Он бережно обнял ее, прижав ее лицо к своему, прошептал:
– Глупенькая моя, дай мне почувствовать, что ты – вот она, со мной опять, возвращайся ко мне… Мне кажется… ты еще где-то далеко, я боюсь, что ты еще далеко…
Она чуть отстранилась, вопросительно посмотрела на него.
– Я безумно люблю тебя и буду долго-долго говорить, как я тебя люблю… Но сейчас – уйдем отсюда. Выведи нас. Ты одна можешь. Тут нельзя оставаться.
Андрей нес ее, прижимая крепко и бережно, осмотрительно ставил ногу, чтобы не поскользнуться на каменной осыпи. Краем глаза он ловил блеск ее глаз, чувствовал на щеке ее теплое дыхание, и сердце его обмирало от огромной, благодарной любви и трепетной нежности.
* * *
Они не заметили перехода, будто это заведомо должно было пройти мимо сознания. Только вдруг обнаружили, что не камни сыпятся из-под ног, а шелестит мягкая густая трава и дышит теплом летняя ночь. Адоня неуверенно улыбнулась:
– У меня получилось?..
– У тебя все получилось. – Андрей прикоснулся губами к ее лбу – лоб был влажным от испарины. – Лиента, ты можешь определиться в "своих владениях", где мы? Замок далеко?
Лиента осмотрелся, зацепился взглядом за холмы, за темнеющую в стороне рощу.
– Да, не близко.
– Тогда заночуем здесь. Адоня устала, ей покой нужен.
– Нет, я могу…
Он приложил пальцы к ее губам:
– Все, воевать прекращай, будь послушной женой.
– С удовольствием, – прикусив губку, улыбнулась Адоня.
Скоро посреди бескрайней тихой ночи затрепетал островок живого огня.
Летняя ночь короткая. Только-только загустела бархатная звездная темнота, а глядь, – уж не темнота – сумрак, разбавленный предутренним светом, и потускнели звезды. И хоть сонно и тихо вокруг – спят птицы, цветы смежили лепестки-реснички, но ровный свет разлился широко, прогнал ночные страхи и оттого сладок предутренний сон.
А небо уж румянится, вестница нового дня разливается над миром. Молочные реки потекли по ложбинам. Как в брод бросаются кони, будоражат их дерзко, и долго потом не могут успокоиться взбаламученные, разорванные потоки.
Андрея разбудил топот. Он поднял голову и увидел, как по лугу наметом летят всадники. Приподнялся Лиента.
– Сюда! Здесь! – услышали они крик.
Кто-то почти на скаку спрыгнул с лошади, упал перед Лиентой на колени и с почтением, сквозь которое пробивалась едва сдерживаемая радость, склонился к руке хозяина.
– Слава Всевышнему, с вами ничего не случилось, мой господин!
Лиента слегка растерянно взглянул на Андрея, тот кивнул ободряюще.
– Рустер! Откуда вы здесь?
– Вы не вернулись вчера, и мы искали вас до поздней ночи, боялись, как бы опять не приключилось какой беды. И едва рассвело, я снова поднял людей.
– Рустер, прошу познакомиться: Дар, Адоня – у нас никогда не было и не будет более высоких и дорогих гостей. Вели подать коней.
* * *
Был вечер. Андрей, Лиента и Адоня стояли на холме и смотрели на возвышающийся в отдалении замок. Поначалу он выглядел, как обычно – остроконечные крыши башен, шпили и флюгера, широкая крепостная стена, распахнутые ворота, через которые была видна часть двора… Потом что-то неуловимо и невнятно изменилось, глаз стал искать это неуловимое, и уже яснее обозначилось дрожание воздуха вокруг замка – будто заструилось марево, и надвинулась легкая дымка, размыла четкость очертаний… Дрожание усиливалось – исказились линии, поплыли… Замок – такой прочный и основательный всего несколько минут назад, оторвался от земли, превратился в мираж и медленно истаял.
– Андрей… – тихо проговорила Адоня. – Для них это правда… ничего не значит?.. Лигита, Рустер… другие… Они были искренне преданы Яссону Гондвику, любили его.
– Несколько дней назад они из фантазии перешли в плотный мир и не заметили этого, это только внешнему наблюдателю видно. Почему же трансформация в обратную сторону должна быть другой? Они, – герои придуманной истории, придуманной жизни, – мыслеформы. А то, что материализовались на время – история их нисколько не изменилась от этого, никак это не обозначилось. Не переживай зря. Ты для них все сделала, даже любимого хозяина оставила. Надеюсь, Лиента, тебе никогда не придется встретиться со своим двойником. – Андрей обнял Адоню за плечи. – Отпусти их, пусть живут своей, неизвестной нам жизнью, как миллионы или миллиарды других жизнеспособных фантазий.
– Что значит – жизнеспособных?
– Значит, достаточно энергетичных, имеющих что-то подобное душе. Или, может быть, творец свою душу в свои творения вкладывает. Говорят же – "сделать с душой". Это только талантливым под силу. Да ведь ты о произведениях искусства лучше меня все понимаешь. Твои – жизнеспособны, не переживай за них.
Адоня осмотрелась – дымка тумана сгущалась вокруг, в ней уже утонули дали. Синева неба теряла яркость, густела не по вечернему – сквозь него еще не виднелась, но уже угадывалась бездна космоса.
– Тогда уходим, – Адоня сжала руку Андрея, ласково улыбнулась Лиенте.
* * *
Трижды продублированный сигнал БИССа заставил Глеба резко поднять голову. Взглянув на три экрана, он вскочил.
– Линда!!!
Она слетела по лестнице, испуганно бросилась к камерам.
– Ох, Глеб, они возвращаются! Все! Как ты меня напугал! Так, давай к Адоне, а я возьму Лиенту с Андреем. Сначала дыхание до нормы… Тихонечко… Смотри, – пульс восстанавливается? Следи за сердечным ритмом…
Через несколько минут трое почти одновременно открыли глаза…
– Давно мне не было так хорошо… – проговорил Лиента и улыбнулся как-то виновато.
– Скорее посмотрите! – воскликнула Линда. – Он улыбается!
– Правда… – смутился Лиента, взглянул на Адоню.
Адоня смотрела на него молча и понимающе, у нее были ласковые глаза. Они сидели на открытой веранде, и им было удивительно хорошо всем вместе.
– Лиента, – сказал Андрей, – ты все же открой секрет – за что тебе онга дали? Чего это ты такое совершил невероятное?
Помолчав, лугарин проговорил:
– Я ничего не совершал. Там была придуманная жизнь… А в придуманной жизни Яссон Гондвик был один… без меня.
– Да, – задумчиво проговорила Линда, – память о том, чего не было. "Легенда". Когда существовал шпионаж, легенду сочиняли для разведчиков. Твоя легенда наполовину была "сочинена" Адоней, и за высокое звание тебе, видимо, надо ее благодарить. Ведь этот титул ни подкупом, ни хитростью, ни подлостью получить нельзя, а только личной доблестью, мужеством и так далее. И посмотрите, даже и не так важно, – за что. Адоня ведь и сама этого не знает. Важен сам факт обладания им, титул налагал обязанности, Лиента обязан был ему соответствовать своим внутренним содержанием.
– Интересно! – засмеялся Глеб. – Причина и следствие поменялись местами! И все же, Лиента, по "легенде", за что ты онга получил? Или секрет?
– Гондвик получил. Выкрали мальчика, единственного сына в семье, и сделали заложником. Прятали его в Пограничных Землях, и Гондвику стало кое-что об этом известно. Он выкрал его назад.
– А что за мальчик? – поинтересовался Глеб. – Видно, дорогой?
– Наследный принц.
– Вау! Это да! – с восторженным уважением протянул Глеб.
– Если бы все секреты оказались такими же легкими, – сказал Андрей.
– Да, – покивала Линда, – трансперсональная психология многим обогатится, если все загадки, что мы им подкинули, разгадать сумеет. Но сумеет ли?
– Как они Адоню уговаривали, мне их даже жаль стало! – улыбнулся Глеб.
Адоня подняла голову, встретила взгляд Андрея.
– Да, мне тоже трудно было отказать им в сотрудничестве. И я, действительно, намного облегчила бы им путь к разгадкам. Но… – она задумчиво покачала головой, – слишком много этого было… не хочу…
– А тебе самой не интересно разгадать? – спросила Линда. – Почему, например, перестала работать программа Эстебана, и к Лиенте вернулась память?
