Торир Рыжебородый - Резник Майкл (Майк) Даймонд (читать хорошую книгу TXT) 📗

К утру добрых пятнадцать миль легло между ними и замком Дрейка. Донахью чуть отклонился от западного направления в надежде сбить преследователей со следа; пересек и заново пересек несколько небольших ручьев, чтобы окончательно запутать Людей слепого Барона.

Когда беглецы вышли на уединенную прогалину посреди густого леса, Рыжебородый сел, прислонившись спиной к дереву, и жестом предложил Алате сделать то же самое.

— Да, я уверена, мы здесь будем в безопасности, — сказала она, садясь в пяти ярдах от него.

— Где мы? — грубовато спросил он, подобрал маленькую ветвь и разломал ее на крошечные кусочки.

— Я точно не знаю, — ответила Алата. — Насколько я помню, впереди нет никаких ни городов, ни деревень.

— Тогда почему ты сказала, чтобы мы пошли в эту сторону? — взорвался Рыжебородый.

— Чтобы людям Крастона было сложнее обнаружить нас, — сказала она. — И также потому, что нам некуда больше идти.

— Что ты имеешь в виду?

— Даже для тебя должно быть очевидно, — раздражительно сказала она, зачесав локон волос назад со своего лба, — что ни один из нас не может вернуться ни в один город Нормалов и остаться в живых.

— Что-то мне непонятно… почему Крастон хочет убить тебя?

— Потому что я — вдова Майкла Дрейка и дочь Алдана Повича.

— Ну и что? — спросил Рыжебородый.

— Я представляю для него политическую угрозу.

— Почему? Я думал, только мужчина может стать Бароном.

— Да. Но я единственная наследница моего отца.

— Что это значит? — спросил Донахью, едва не подпрыгнув. То, что Алата говорила, было логически очевидно, но Рыжебородый не способен был здраво мыслить.

— Это означает, что Человек, который возьмет меня в жены, получит не только Баронство моего мужа, но и моего отца. А у Элстона Страмма не осталось наследников.

— Это означает, что тот, кто женится на тебе, будет в два раза сильней, чем Крастон или Рислер! — сказал Донахью, наконец разобравшись. — А с такой силой он, возможно, сумеет зацапать хозяйство Страмма.

— Точно.

— И когда я овладею тобой…

— Никто мной не овладеет!

— И когда я овладею тобой, — продолжал Донахью, игнорируя слова Алаты, — я стану самым великим Человеком в Ступице!

— Ничто не сделает тебя самым великим Человеком ни в Ступице, ни где-то еще, — холодно сказала женщина. — Такой брак может сделать тебя лишь самым могущественным с точки зрения политики.

— В чем разница? — засмеялся Донахью, подобрав другую упавшую ветку и разломав ее надвое.

— Я не могу представить в такой роли одного из лакеев Гарета Кола, — сказала она, отвернувшись и глядя в глубину леса.

— Я не лакей Кола! — яростно взорвался Донахью. — Первое, что я сделаю, так это отрублю его уродливую голову и повешу себе на пояс.

— Тут нет никого, кроме меня, убийца, — сказала Алата, повернувшись к нему спиной. — Можешь не притворяться.

— Притворяться! О чем, во имя Рета, ты говоришь?

— Ты в самом деле пытаешься сказать мне, что ты ничего не знал, когда завел Элстона и моего отца в ловушку? — недоверчиво спросила она.

— Там не было ловушки! И мы, черт возьми, почти разбили его!

— Если не считать того, что вы потеряли четыре сотни человек, а он не потерял ни одного Урода, — цинично сказала она.

— В следующий раз… — пообещал Донахью. — В следующий раз я достану его.

— Погубив еще четыре сотни воинов? — усмехнулась она.

— Сам.

— Точно.

— Рет побери, я сделаю это! — проревел он. — Я оторву его проклятую крошечную голову!

— Ты хороший актер, — заметила Алата. — Когда ты так говоришь, я почти верю тебе.

— Лучше бы уж ты поверила! — прорычал Урод, молча уставившись в землю и в то же время мысленно рисуя картины смерти Гарета Кола.

— Почему ты так ненавидишь его?

— Как тебе понравится жить в лишенной солнца норе, под землей, с компанией Уродов, которые знают обо всем, что ты думаешь, и могут сказать тебе, что ты станешь делать, когда ты сам этого еще не знаешь?

— Но ведь ты — один из них.

— Я — не Урод Гарета Кола! — проревел он.

— Тогда почему ты жил вместе с ними? — упорствовала она.

— Я там родился.

— В чем твоя колдовская сила?

— Нет у меня никакой силы.

— Тогда почему ты стал генералом Кола?

— Я — лучший воин из тех, что есть у него есть, — ответил Донахью с характерной наглостью.

— Этого недостаточно, — сказала она. — Телепат подошел бы для этого намного больше.

— Рет тебя побери! — проревел он. — Ты говоришь словно Страмм! Я не знаю, почему Гарет делает то, что он делает! Почему бы тебе не спросить самого мерзкого колдуна?

Долго смотрела она на Донахью, потом пожала плечами и встала.

— Думаю, нам лучше идти, — сказала Алата. — Воины, без сомнения, идут по нашему следу.

Донахью кивнул, поднялся и пошел снова. К полудню еще десять миль легло между ними и замком, а к вечеру они почти удвоили расстояние, благодаря длинным полосам голой выжженной земли и остаткам древнего скоростного шоссе.

Когда спустилась тьма, Рыжебородый заметил, что Алата едва переставляет ноги от усталости, и снова схватил ее за талию.

— Мы проведем ночь здесь, — грубовато сказал он. — Когда последний раз ты ела?

— Вчера днем, — хрипло сказала она, стирая грязь и пот с лица.

— Сейчас слишком темно, чтобы охотиться на животных, — объяснил Донахью. — Мы удовольствуемся кореньями и ягодами. Тут вокруг их предостаточно.

— Да, — согласилась она, прислонилась к дереву и неожиданно поняла, насколько устала. — Я ужасно устала. Пожалуйста, не мог бы ты собрать мне ягод?

— Я не твой хозяин, помнишь?

— Не понимаю, какое это имеет значение, — сказала женщина, недоумевая.

— Собирай сама, — фыркнул Рыжебородый и отправился набивать свой желудок.