Слово Оберона - Дяченко Марина и Сергей (читать книги полностью .txt) 📗
– Не улетит, – сказал Уйма веско.
– Не улечу, – еле слышно подтвердил Максимилиан. – Вообще. Никуда. Тут останусь. Уж лучше гмурры, лучше Принц-чума…
– Помолчи! – рявкнул Уйма и сразу посуровел.
– Тогда он просто отпустит шар, – сказала я. – А сам сбежит.
– Сбежит? – Уйма хмыкнул. Максимилиан чихнул, подняв такой ветер, что вокруг взметнулась целая туча пепла.
– Не сбегу.
– Не сбежит, – с удовольствием подтвердил Уйма. – Идем, маг. В последнее время нам не очень везло с принцами, может, теперь повезет?
И мы пошли. Облачка пепла, зависшие над землей, отмечали наш путь по плато. Уйма уверенно вел меня туда, где поднимался из-под земли ближайший столб дыма.
Это оказался не дым, а пар. Он вырывался из дырки в земле, как из-под кастрюльной крышки, а рядом лежал круглый камень. Слишком круглый, на мой взгляд. В природе камни такими не бывают.
Уйма раздумывал минуту, не больше. Потом уперся в камень сапогом, примерился и толкнул. Камень скатился в дыру. Поднялась новая туча пепла – мы с Уймой оказались в густом облаке, он по пояс, а я по грудь. Пар из-под земли перестал идти.
– А вдруг из-за этого случится извержение вулкана? – Я огляделась.
Черные конусы огромных гор возвышались вокруг плато, верхушки их скрывались за тучами.
– Уйма…
– Погоди.
Земля под ногами дрогнула. Уйма отступил, оттаскивая и меня. Круглый камень подпрыгнул, словно каучуковый, и откатился в сторону. Все вокруг подернулось пеплом, я закашлялась. Из дыры опять вырвался шипящий разъяренный пар, а потом показалась голова. Я чуть не завопила в голос!
У головы были глаза, как тарелки, черные и на все лицо. Кроме этих глаз, я ничего вокруг не видела.
– Чего надо? – спросило чудовище сварливо. – Кого тут принесло?
Уйма смотрел на меня. Я опустила посох (оказывается, за минуту до того я, сама не сознавая, изготовилась разнести чудовище вдребезги), собралась с духом и раскрыла рот, чтобы тут же закашляться.
– Ну? – рявкнуло чудовище совсем уж по-хамски. – Зачем приперлись?
Я представила, как поступил бы на моем месте Оберон. Правда, на Оберона никто и не стал бы так орать. Не посмел бы.
– Приветствуем, добрый э-э-э… поселянин. Мы послы короля Оберона из-за Печати. С важным делом к Принцу-саламандре, – я старалась говорить вежливо, но как можно холодней.
– Из-за Печати? – существо помолчало. Вокруг нас оседала, подрагивая, черная пыль.
– Мы прилетели на огненном шаре, – веско сказал Уйма.
– Ну заходите, – подумав еще, сказало чудовище. И скрылось внизу, в расщелине.
В который раз Уйма удивил меня умением просачиваться в узкие щели.
Под землей была лестница, вся укутанная паром. Я никогда не была в парной бане, но не может быть, чтобы там было горячее. Наверное, так чувствует себя крутое яйцо; Уйма покраснел. Не задумываясь, стянул с себя куртку и рубаху, и я снова получила счастье видеть его волосатую грудь и загорелый округлый живот.
А я решилась только на то, чтобы расстегнуть ворот пошире. Больше всего на свете мне хотелось выскочить наружу, но наш страшненький провожатый уже торопил нас и звал откуда-то из глубины. Уйма решительно двинулся вниз по окутанной паром лестнице, и мне ничего не оставалось делать, как задержать дыхание, прищуриться и, сопя и задыхаясь, последовать за ним.
На нижней площадке наш провожатый свернул в коридор, потом еще свернул и еще раз свернул. Мы очутились в подземном зале. Здесь было бы почти темно, если бы не красная подсветка откуда-то снизу. Я разглядела овальный мелкий бассейн, прозрачный, по колено примерно, выложенный цветными камушками по бортам и по дну. Что-то метнулось у меня над головой – я вскинула посох. Здоровенная ящерица (или маленький крокодил?) пробежалась по темному потолку, рассыпая искры. Она вся светилась от морды до хвоста, светилась горячим красным светом. Прыг-плюх – поднялся пар из бассейна – странное существо сделалось черным, мокрым, глянцевым, выскочило из воды и пропало в темноте.
– Это самое… – наш провожатый снял очки. Оказалось, его круглые глаза, так напугавшие меня, были всего лишь двумя выпуклыми стекляшками. А то, что пряталось под ними, вполне могло сойти за человеческое лицо – немолодое, не очень симпатичное, но вполне обыкновенное. У нас в школе сторож вот точно такой же.
– Это самое. Королю пойду доложить, так что докладывать?
– Лена Лапина, маг из-за Печати. Уйма, сын Охры Костегрыза, лю… мой телохранитель.
Плюх – бултых – пшшш!
Я вздрогнула. Еще одна красная ящерица упала в бассейн, как раскаленный кусок железа, изошла паром, погасла и смылась.
– Так и доложим, – строго сказал наш провожатый. – Только, это… магию у нас тут в ход не пускать! Мы народ смирный. Если что не по нам – закатаем в лаву и в сере утопим. Нам чужого не надо.
И так, бормоча, он растворился в красноватой полутьме. Мы с Уймой переглянулись.
Мы с полчаса сидели спина к спине, молчали и смотрели на ящериц. Иногда их долго не было, а то шли прямо потоком, по несколько штук сразу. Бежали по потолку, раскаленные, прозрачные, можно было разглядеть их позвоночник и ребрышки, и даже – смутно – внутренности. С шипением валились в бассейн, поднимали тучи пара, выскальзывали на бортик и разбегались кто куда – обыкновенные черные ящерицы, ну разве что очень большие.
– Уйма. Что они делают?
– А я почем знаю?
Молчание. Бульканье, шипение, шелест лап по камню. Снова тишина.
– Как ты думаешь, некромант нас дождется?
– Куда он денется, жритраву? Он боится.
– А ты не боишься?
– Кого? – Уйма пожал плечами, так что я покачнулась. От него пахло свежим потом, как в спортзале. Не очень приятный, но и не совсем противный запах.
Мы снова помолчали.
– А почему у них так жарко?
– Нравится им.
– Я вся мокрая…
– Так разденься.
– Не могу. Неудобно.
Уйма хмыкнул, хотел еще что-то сказать, но в этот момент наш провожатый вернулся. Он появился из темного проема так неожиданно, что очередная ящерица, бежавшая по потолку, оступилась, сорвалась и грохнулась на пол, рассыпая искры. Я отдернула ногу – не хватало еще обжечься!
Ящерица удрала в бассейн. Человечек торжественно поклонился:
– Ведено провести вас в покои. Его величество и его высочество примут вас.
Это был настоящий королевский дворец, даром что под землей. Красотища стояла такая, что я на время даже забыла о жаре. И мебель, и украшения на стенах, и статуи каких-то королевских предков – все было каменное и горячее.
Повсюду горел огонь – в щелях и нишах, и в огромных каминах. Понятно, откуда наверху столько дыма. Горячие ящерицы сидели на потолке, как комары в летний вечер. Их раскаленная шкурка переливалась всеми оттенками красного и оранжевого, и это было лучше, чем любая новогодняя гирлянда.
Уйма шагал среди всех диковин, бесстрастный, как настоящий дикарь, и голый к тому же. Я не знала, стесняться мне его или гордиться таким телохранителем: уж больно красиво бликовал огонь на его мускулистых, зеркальных от пота руках.
Наконец мы пришли. В высоком зале горели каминов двадцать (я готова была вот-вот задымиться), вдоль стен стояли кресла и статуи, а в центре возвышались два трона, побольше и поменьше. Я посмотрела сначала на принца – и разинула рот:
Принц-саламандра был очень худой, черный и совсем без одежды. Во всяком случае, мне так сперва показалось. Растерявшись, я взглянула на короля – тот был такой же тощий, такой же черный и гладкий, только вокруг головы у него топорщились седые волосы. В следующую секунду я с облегчением поняла, что это не нагота: тело короля было покрыто темной чешуей, чешуйчатый воротник обрамлял тонкую шею, над воротом торчал острый кадык, как у нашего физкультурника, а лицо было нормальное, человеческое и очень величественное, хоть и румяное сверх меры.
