Право на месть - Маас Сара Дж. (лучшие книги txt) 📗
— Я этого не говорила, — сквозь зубы процедила Селена. — Нечего свои слова запихивать мне в рот!
— Правильно. Ты у нас умная. Вслух такого не скажешь, зато так думаешь! И ты знаешь: я говорю правду, иначе бы ты не взвилась. Ну кто я? Замарашка, которую приютили из милости. Зачем Учителю тратить на меня свое драгоценное время? Я и с Махилом закрутила ради того, чтобы побольше узнать. Не все же могут щегольнуть знаменитым именем!
— Мне оно досталось не по наследству. Я его заработала. Да, сегодня в разных странах люди со страхом произносят мое имя.
Селене было не сдержать нараставшей злости, и ее волна выплеснулась наружу.
— А ты, Ансель… Хочешь знать правду о себе? Даже если ты вернешься на родину и отвоюешь клочок своей земли, об этом никто не узнает. Это будет слишком мелкая, ничтожная победа, чтобы кто-то принял ее всерьез.
Селена в то же мгновение пожалела о сказанном, но было поздно. Лицо Ансель побелело от ярости. Она сжала трясущиеся губы, потом отшвырнула лопату. Селена подумала, что Ансель сейчас бросится на нее, и даже чуть согнула колени, приготовившись к схватке.
— Ты высокомерная, избалованная стерва! — отчеканивая каждое слово, произнесла Ансель.
Повернувшись, она пошла к выходу, оставив Селене всю сегодняшнюю работу.
ГЛАВА 9
Сегодня Селене было никак не сосредоточиться на занятии с Немым Учителем. Весь день у нее в ушах звенели слова Ансель. Самое удивительное, она боялась возвращаться в комнату, боялась новой встречи с той, кого мысленно привыкла называть своей подругой. Противнее всего, что в последних словах, брошенных Ансель, заключалась правда. Да, великая и грозная Селена Сардотин действительно была избалованной и высокомерной.
Учитель щелкнул пальцами. Селена, которая вновь следила за движениями аспида, очнулась от своих мыслей. Аспид медленно полз в ее сторону. Селена отскочила назад, вжалась в стену башни, и тут ей на плечо легла рука Учителя. Жестом он велел на время забыть о змее и усесться рядом с ним. Радуясь перерыву, Селена забралась на крепостной зубец. Она сидела, стараясь не глядеть вниз. Высоты она не боялась и умела сохранять равновесие, однако ей никогда не нравилось сидеть на выступах и карнизах. Зубец башни был немногим лучше.
Учитель поднял брови.
«Ну, рассказывай», — говорил его жест.
Селена подсунула под себя левую ногу, не забывая поглядывать на аспида, уползшего в тень крыши.
Рассказать об утренней стычке с Ансель? Но это же пустяк. Детская ссора. Едва ли Учитель захочет слушать о таких глупостях.
Во дворах крепости без умолку звенели цикады. Из сада доносились печальные трели соловья. Учитель впервые предложил ей говорить, а она даже не знает о чем.
Селена мучительно искала тему, достойную ушей Учителя, но так ничего и не находила. Он ждал. Соловей умолк. Вскоре угомонились и цикады. Луна передвинулась и теперь светила из-за спины. На востоке начало светлеть небо. И все-таки Немой Учитель неспроста побуждал ее говорить. Точнее, выговориться. Выплеснуть из себя все, что месяцами не давало ей покоя, наполняя мысли и сны. Он давал ей шанс освободиться от страхов.
— Я боюсь возвращаться домой, — наконец произнесла Селена, глядя на раскинувшиеся за крепостью дюны.
Было уже достаточно светло, и она заметила удивление, отразившееся на лице Учителя. «Почему?» — спрашивали его глаза.
— Потому что все пойдет по-другому. Все уже идет по-другому с того самого вечера, когда Аробинн меня наказал… Но какая-то часть меня еще надеется, что жизнь можно вернуть в прежнее русло. Сделать такой, как прежде, до путешествия в Бухту Черепов.
Лицо Учителя сохраняло бесстрастность, но глаза сверкали, словно два изумруда. В них Селена видела грусть и сочувствие.
— Но я не уверена, хочу ли вернуться к прежней жизни, — призналась Селена. — И я думаю… я думаю, вот это больше всего меня и пугает.
Учитель ободряюще ей улыбнулся, простер руки над головой и вдруг оказался стоящим на узком зубце, где только что сидел. Селена не без страха думала, должна ли и она последовать его примеру. Однако Учитель, не глядя на нее, начал двигаться с умопомрачительным изяществом. И в то же время в его движениях ощущалась смертельная угроза, сравнимая с движениями аспида, замершего в углу.
Он снова привлекал ее внимание к этой коварной змее. Зачем?
Но сейчас было не время для вопросов. Селена наблюдала за Учителем и видела все повадки, которые она старалась перенять во время ночных уроков. Собранность, сила, быстрота, сметливость и самоограничение.
Учитель лишь мельком взглянул в ее сторону. Этого было достаточно, чтобы и Селена встала на стену парапета. Помня о равновесии, она медленно подражала Учителю, и ее мышцы пели хвалебный гимн точности движений. Селена улыбалась, чувствуя, как долгие и тщательные наблюдения, словно кусочки мозаики, теперь становились на свои места.
Снова и снова. Плавно двигались ее руки, плавно изгибалось туловище. Каждый вдох и выдох подчинялся ритму движений. Снова и снова… пока она сама не ощутила себя аспидом и пока из-за горизонта не поднялось багровое солнце, наполняя мир цветами и оттенками красного.
Снова и снова, пока в мире не осталось никого, лишь она и Учитель. Они двигались легко и сосредоточенно, приветствуя новый день.
Через час после восхода Селена открыла дверь комнаты. Уставшая и напрягшаяся, готовая к продолжению стычки. Но Ансель в комнате не было. Она ушла на работу раньше обычного. Что ж, вчера все тяготы уборки достались Селене, и будет вполне справедливо, если сегодня их испытает на себе Ансель. Селена удовлетворенно вздохнула и повалилась на узкую постель.
От того, кто тряс ее за плечо, выразительно пахло навозом.
— Я просыпаюсь не раньше полудня, — пробормотала Селена, поворачиваясь на другой бок и утыкаясь лицом в подушку.
— Скоро уже обед, — усмехнулась Ансель. — Благодарю за редкую возможность самостоятельно убрать весь навоз.
— Не стоит благодарности. Это моя ответная любезность за вчерашнее.
— Да, понимаю… Ты это… прости меня.
Селена повернулась. Ансель стояла, облаченная в свои доспехи. Селене вдруг стало стыдно за свои вчерашние слова.
— Я вчера наговорила лишнего, — продолжила Ансель, откидывая за уши рыжие пряди. — Это сгоряча. Я не имела права называть тебя высокомерной и избалованной.
О слове, к которому относились оба эпитета, Ансель умолчала.
— У меня хватает и избалованности, и высокомерия, — призналась Селена и села на постели.
— Ты тоже меня прости за вчерашние слова, — виновато улыбнулась Ансель. — И у меня они вырвались сгоряча.
Ансель кивнула, оглядываясь на закрытую дверь, словно ожидала, что кто-то может войти, и призналась:
— Знаешь, у меня здесь полно друзей, но ты — моя первая настоящая подруга. Мне даже не верится, что скоро ты уедешь.
— У нас есть еще целых пять дней, — сказала Селена.
Выходит, общительность Ансель — лишь ширма, а в глубине души она действительно чувствует себя пришлой девчонкой?
Ансель снова оглянулась на дверь. Может, Махила ждет? Тогда почему в глазах беспокойство?
— Ты будешь меня вспоминать? — вдруг спросила она.
— Конечно. Думаю, и ты будешь меня вспоминать.
— В этом можешь не сомневаться, — тихо засмеявшись, пообещала Ансель.
Она подошла к шкафчику у окна, открыла дверцу и достала два медных бокала и кувшинчик.
— Давай выпьем за все хорошее, что мы пережили вместе.
Потом наполнила бокалы, протянула один Селене и добавила:
— За то, что нам хватило ума не поссориться. И за добрую память.
— И за то, чтобы во всем мире наши имена произносили со страхом и восхищением, — подхватила Селена, поднимая бокал.
Она сделала несколько больших глотков, и ее мозг пронзили сразу три мысли.
Почему-то глаза Ансель были полны нескрываемой грусти. Почему-то сама Ансель даже не пригубила из своего бокала. Третьей была мысль о странном вкусе вина.
