Безымянная империя. Дилогия (СИ) - Каменистый Артем (бесплатная регистрация книга txt) 📗
* * *
Клопиной норой называлось маленькое корабельное помещение между носом судна и странной кирпичной постройкой, что выдавалась из палубы. Тим, спускаясь туда за Токсом, хотел было спросить о причинах, заставивших так странно назвать это сумрачное место. Но не стал – сделав вдох, сам понял причину. Здесь воняло. Сладковатый запах тронутой тленом плоти – и еще что-то непонятное, липкое, не менее неприятное. При свете фонаря разглядел пол – доски сплошь покрыты темными разводами и изуродованы ударами острейшего топорика.
– Токс, ну и воняет же тут. Откуда эта вонь?
– Да вонь въелась в эти стены – от нее можно избавиться лишь вместе с этими досками. В эту нору стаскивается жировая лента при разделке кита. Здесь она не залеживается: ее рубят и тащат в топку – это здоровенная печь, что перед люком. Вон смотри – там видишь второй люк? Вот его открывают при разделке, и оттуда как раз сюда и падает сырой жир.
– Не думал я, что работа у вас такая грязная. Мне доводилось разделывать лошадей, и коров, и диких быков – такой вони не было.
– Да и у нас не воняет – не бойся. Просто в прошлом рейсе нам не особо везло. Но уже под конец подранили хорошего кашалота. Этот поганец смог уйти, да не очень далеко – все же ему крепко досталось. Мы наткнулись на его тушу спустя несколько дней. В этом теплом море несколько дней – для туши слишком много… Ну не бросать же его было? Вот и пустили на разделку. Давай начинай и тряпку не выкручивай – просто надо пропитать пол и стены водой. Они должны всегда быть сырыми. Сырое дерево разбухает, закрываются все щели. Если этого не будет, то при разделке отсюда натечет слизи и крови в трюм, а нам этого не нужно. Кто знает, может, уже завтра нам попадется кит – нора должна быть готова к приемке его жира.
– Я в Тувисе видел склад китового жира. Воняло там здорово.
– В Тувис никто отличный жир продавать не будет. Если и продадут, то пару бочек – больше им и не надо. Мы там перегрузили свои бочки на торговый корабль, взяли взамен пустые, запаслись провизией и вновь вышли в море. Склад этот вонючий для местных рыбаков: они забивают в море дельфинов, обдирают их и сырую ворвань везут на берег – их баркасы не приспособлены для вытопки. Вот и представь, что будет с ворванью, если ее несколько дней везти по жаре в закупоренной бочке.
– Спасибо, Токс.
– За что?! – удивился моряк.
– Ты в двух словах рассказал мне много нового. Я ведь здесь новичок, для меня тут все непонятно. А теперь я как минимум понимаю смысл нашей работы.
Польщенный моряк довольно хохотнул:
– Ну так тебе, Тимур, со мной очень повезло. Я поболтать люблю – и вдвойне люблю, если при этом есть благодарные уши. Всю свою жизнь я убиваю китов и знаю теперь про них, наверное, почти все. Как и про наш промысел. Вот ты послушай…
* * *
Про китобойный промысел Токс знал все. До знакомства с этим матросом Тим знал о китах лишь то, что они живут в море, имеют исполинские размеры, вроде бы питаются какими-то микроскопическими раками. Охотятся на этих животных, расстреливая из палубного стреломета с помощью стальных гарпунов, оснащенных зарядами взрывчатки. По крайней мере, что-то такое ему в свое время рассказывал кто-то из небесных людей. И еще в детстве отец как-то раз пересказывал ему небесную книжку, в которой описывалась охота искалеченного капитана на исполинского кита-убийцу. За давностью лет из всего сюжета Тим четко помнил лишь то, что главный герой книги выжил, спасшись с помощью гроба, а одержимый жаждой мести капитан был утащен китом в морскую пучину. Вроде бы вместе с его кораблем.
Увы, даже эти скудные познания оказались недостоверными: Токс многое из них опроверг. Он умолкал лишь за миской с едой и во сне, все остальное время загружая Тима узкоспециализированной информацией. Он начал говорить в «клопиной норе». Продолжил после ужина, уже на вахте. Пытался продолжить и в кубрике, но отдыхавшие там матросы настойчиво посоветовали ему заткнуться, и Токс послушно захрапел.
Тим узнал, что мелкими организмами питаются усатые киты, являющиеся не самой завидной добычей. Промысловики ценили их более крупных собратьев – зубатых китов-кашалотов, дававших больше высококачественного жира. Эти исполины не унижались поеданием планктона – они, ныряя на огромные глубины, охотились там на спрутов: клювы и щупальца этих монстров китобои часто находили в желудках своей добычи. Видовое разнообразие китов и кашалотов было велико, и разные виды обладали разными повадками и разной ценностью. Прибыльность добычи китового жира объяснялась высокими ценами на качественное сырье и трудностями его добычи – немногие смогли ее наладить достаточно эффективно. По словам Токса, в мире было лишь две компании, сумевшие организовать это дело наилучшим образом. В отсутствие конкуренции они могли не волноваться о перспективах падения цен.
Наверняка в этом мире есть многие тысячи водных гигантов. И охотятся за ними всего полтора десятка деревянных скорлупок – они обеспечивают большую часть добычи китового жира, уса, кости и амбры. Остальное добывается главным образом из выброшенных на сушу погибших животных, да и еще иногда убивают китов, неосмотрительно подошедших к берегу: их туши оттаскивают на разделку на берег. Слушая Токса, Тим начал понимать причину такой странности – промышленная добыча китов требовала немалого опыта и организации. Даже находясь на китобойном судне и видя своими глазами все оборудование «Клио» и инструменты матросов, Тим плохо понимал, как именно происходит весь процесс, – это надо было хотя бы раз пронаблюдать. Вот и получилось, что настоящая охота пока что оставалась уделом немногих.
Пополняя голову Тима теоретическими познаниями, Токс не забывал и о практике. На вахтах он обучил юношу держать корабль на курсе, работать с компасом и находить на небе созвездие Дельфина. В перерывах между вахтами учил Тима правильно сидеть на длинной шлюпке-вельботе, ворочать веслом, укладывать в бочонки длиннющие гарпунные лини. Тим поднимал лебедкой вспомогательные малые паруса, закреплял концы хитроумными морскими узлами, ликвидируя устроенные Токсом засоры, молниеносно разбирал и собирал трюмные помпы, часами стоял на реях, привыкая к особенно жестокой на этой высоте качке.
Боцман, наблюдая за обучением «новобранца», для порядку поругивался в духе «Сколько топор ни учи – не поплывет», но на деле Токса и Тима поощрял, меньше других нагружал корабельной работой. Правда, без дела в процессе обучения они не сидели – Токс вообще физически не умел сидеть сложа руки. Если он объяснял Тиму устройство вельбота, то при этом вместе со своим новым степным приятелем натирал днище лодки жиром. Учил ставить заплатку на трюмную течь – параллельно конопатили рассохшуюся бочку.
Боцман, по сути, был единственным человеком из руководства корабля, кто действительно управлял матросами напрямую. Капитана Тим мог за целый день вблизи не увидеть – разве что этот розовощекий здоровяк вздумает определять высоту солнца на его вахте, закрепив квадрант перед носом рулевых. То же самое можно было сказать и про первого помощника капитана. Представитель китобойной компании вообще в жизнь команды не лез, и корабль его тоже не интересовал. Этот близорукий клерк днями носа не высовывал из своей каюты. Насколько Тим начал понимать, на корабле этот явно сухопутный человек выполняет функцию контролера – следит, чтобы китобои не продали добычу в чужом порту, утаив выручку от хозяев.
День за днем Тим постигал морскую науку, но при этом ни на миг не забывал о своей миссии – рвался на берег. Увы, все бочки «Клио» оставались сухими. Китобои не добыли ни одного кита – киты попросту не попадались на их пути. Судно ушло далеко к югу, стало заметно холоднее. По словам Токса, они уже вышли к отличным пастбищам китообразных, но – увы…
