Точка просчета. Необременские музыканты (СИ) - Болдырева Ольга Михайловна (читать хорошую книгу txt) 📗
— Ну-у Коленька! Он сам же нарывается!
Щукин не ответил. Он встал, развернул ЖКХ на сто восемьдесят градусов (строго лицом к двери), и придал Евгению ускорения. После чего заблокировал двери в отсек.
— Вообще за языком не следит.
— И хорошо. Хоть кто-то напоминает, что следует над собой работать, — Максу удалось сохранить ровный и невозмутимый тон.
Коля посмотрел свои карты и сделал первую ставку. Игра продолжилась. Впрочем, они и еще одной партии не отыграли, как дверь отъехала в сторону.
Блокировка для Джеммы никогда помехой не была.
— О, покер! Давно не играла! Разрешите?
— При условии, если заблокируешь двери так, что больше никто не войдет.
Джемма кивнула и с удовольствием выполнила поручение начальства.
Игра шла до позднего вечера.
Николя недовольно рассматривал карты. После «покера» они перекинулись в «дурака» — Щукину сегодня везло, а вот «тысяча» почему-то не задалась. Все старшие марьяжи [15] попадались либо Максу, либо Джем. И Коля уже не первый раз задумывался, что что-то здесь не так…
В дверь забарабанили.
— Покерные заговорщики, вы достали! ЖКХ разгромил игровую и опять залил спортзал… только на этот раз своими слезами. Джемма Рида Миттас! Куда ты его свитки дела?
Девушка торжествующе улыбнулась и проорала в ответ:
— Пусть в отсек «кей» зайдет, в уборную. Не фиг разбрасывать святые писания, где не надо!
Николай кивком одобрил педагогические инновации Джеммы.
— Я ему намекну направление, а вы меня в противожэкэхашное убежище пустите?
— Пожалуй, это самое убежище пора сменить, а так пустим, конечно, — заверил Максим: — Мы ж не изверги!
Внеплановая ночь азартных игр прошла успешно.
А Евгений всё-таки успел отправить отчет в последний момент.
Максим, не дождавшись отклика систем в пятый раз, со злости стукнул разводным ключом по металлическому боку Прыгуна. Чертова транспортная капсула отказывалась работать по всем мыслимым законам физики. Нейман, проверивший всю проводку, все блоки питания, все, что вообще можно было проверить, продолжал снова и снова запускать аварийные системы и тихо сатанел.
Изменив положение низкой каталки, заменяющей на время ремонтных работ инвалидное кресло, Максим снова полез под брюхо сломанной капсулы. Уцепившись за приваренный поручень, он рывком подтянул себя до клубка проводов, думая, что мог в первый раз пропустить какой-нибудь незаметный обрыв.
Благодаря Коле, который спустя месяц после знакомства предложил Нейману помощь с организацией диеты и тренировок, сейчас Максиму было гораздо проще ворочать неловкое тело с прицепом из бесполезных тонких ног, которые норовили зацепиться за любую мелочь.
Перебирая и просматривая по сантиметру провода, штатный техник и медик ГАЗ-3, думал, что за шесть лет работы станция дала ему гораздо больше, чем родная планета за всю жизнь (не считая образования, конечно). Впрочем, и его Максиму пришлось получать дистанционно, несмотря на вполне пригодную для инвалидов социальную среду и инфраструктуру.
Сейчас вдали от гиперзаботливых родственников, которые не всегда разрешали Максу даже самостоятельно одеваться, он наконец-то чувствовал себя нужным. К тому же появилась возможность поэкспериментировать над собственным организмом. Что отказывались делать ведущие галактические специалисты, Нейман спокойно и методично проделывал сам, сжав зубы и закрывшись в операционной. У него была уникальная патология — абсолютная непереносимость любых видов наркоза. Что-либо делать с таким пациентом отказывались и хирурги, и родители Максима.
Кстати, у Ориел была похожая проблема, просто в меньшем масштабе.
Перебрав все метры проводки и не найдя проблемы, Нейман обессилено откинулся на каталку. Когда Щукин и Жекахов отбуксировали с планеты выключившийся Прыгун, поломка показалась несерьезной. Можно даже сказать, стандартной. За годы работы на станции не проходило и месяца, чтобы кто-нибудь из наблюдателей не прибегал к Максиму с чем-то подобным.
Обшивку он уже успел подлатать, но, когда процессор после починки отказался запустить даже аварийный режим, Нейману пришлось заново вырезать кусок, чтобы добраться до поврежденной части. Он уже и двигатель, и компьютер несколько раз на винтики и платы разбирал и собирал заново. Ничего не менялось. Прыгун оставался бесполезным куском металлолома.
— Полно тебе с этим железом маяться! — пренебрежительно отозвались откуда-то сверху.
Макс выглянул из-под Прыгуна и недобро посмотрел на парившего на аэроборде Женю. Тот, стянув с головы массивные наушники, с любопытством рассматривал Неймана.
— Хорошо, не буду чинить, — спокойно согласился Макс. Подтянувшись, он рывком пересел с каталки на кресло и тут же включил антигравы. Разговаривать с Женей, если тот смотрел на него сверху вниз, было невозможно.
Когда их глаза оказались на одной уровне, Максим, сосредоточенно расположил одну ногу на другой, отрегулировав специальную подножку. Тонкие обтянутые атрофированными мышцами кости казались набитыми в штанины кусками ваты. Казалось, он передвигает руками часть какой-то огромной куклы. Прикосновения пальцев сквозь ткань комбинезона не чувствовались. ЖКХ наблюдал за действиями Максима со смесью страха и брезгливости.
Только после того, как Нейман удобно устроился в кресле, он продолжил начатую мысль.
— Сначала я не починю этот. Потом вы с Колей сломаете другой Прыгун, Джем и Бейн один вообще потеряют. А через полгода капсулы для спуска просто закончатся. Что в итоге? Клеим воск к перышкам?
Максим криво улыбнулся и подлетел к панели управления, надеясь, что сейчас произойдет чудо. ЖКХ в ответ фыркнул, но почему-то не спешил скорее убраться от Макса подальше. Видимо, Щукин с головой ушел в проектирование, девушки забаррикадировались в каютах и на вопли Евгения не реагировали, а Женечке так хотелось общения, что в качестве собеседника сгодился скучный инвалид.
ЖКХ спрыгнул с аэроборда и обошел «пациента» по кругу.
— Подумаешь, носом дернули! Не так уж мы стукнулись сильно, чтобы Прыгун долго чинить, — пожал плечами Женя. — И почему ты его не вымыл?
— Кто свинья, тот и моет, — Макс скептически покосился на Жекахова. — Зачем добавлять к грязи еще и воду? Чтобы точно все системы перемкнуло? Я и без этого не могу понять, что с ним не так. На самом двигателе всего одна трещинка, проводка в порядке, блоки зарядов недавно менял. Вы серьезно только обшивку повредили. Но системы не отвечают.
— Естественно, это грязь виновата, а не у тебя руки из зада. Волшебная эта грязь!
Макс долго и выразительно посмотрел на Евгения, словно представляя, как опускает разводной ключ на макушку ЖКХ, но вдруг застыл, что-то прикидывая в уме. Женя пощелкал пальцами перед лицом Неймана, но никакого эффекта это не возымело.
— Я сначала анализ сделаю, — резко ответил Макс, возвращаясь в реальность.
Приблизившись к боку Прыгуна, он отколол кусочек застывшей грязи и бережно обернул в носовой платок. После чего направил кресло в сторону лаборатории.
ЖКХ проводил его недоумевающим взглядом, покрутил пальцем у виска и, нацепив обратно наушники, полетел на поиск других жертв собственного плохого настроения. В конце концов, если долго стучаться в каюту к Коленьке, тот откроет хотя бы для того, что надавать Жене по ушам, а уж тогда…
Макс же, запихнув в аппарат пробирку с грязью, открыл на сенсорной панели трехмерный кроссворд, приготовившись к тому, что только зря потратит время. Однако, когда системы замигали тревожным желтым светом, оповещая об окончании исследования, и Нейман вывел на главный экран таблицу результатов, то не поверил своим глазам. Аппаратура разложила образец не только на стандартные органические соединения, но и заглянула на молекулярный уровень.
А там Максима ожидал большой и пушистый песец.
Неизвестная частица не только обладала абсолютной непроводимостью и нейтрализовала любые импульсы при взаимодействии с другими элементами, но ко всему прочему еще заражала их своими качествами.
