Альянсы (ЛП) - Кук Тонья (версия книг TXT) 📗
«Дурак», — снисходительно подумала Адала. Слишком много ночных прогулок и набегом под светом звезд. Вапа уже не был молод.
Полосы белых облаков поднялись с гор и протянулись по небу, пряча послеполуденное солнце и понижая температуру. Адала обмотала вокруг шеи черный шарф. Когда ее пальцы достаточно замерзли, чтобы стать неуклюжими, она велела Вапе разжечь огонь.
Не поднимая головы, Вапа ответил: «Пламя не спасет от моего дыхания. Ты мерзнешь, женщина, потому что я так хочу».
Это не был голос Вапы. «Кто ты?» — спросила она, отставляя в сторону ткацкий станок. — «Кто осмеливается овладевать кузеном Маиты?»
Голова Вапы поднялась, и она вздрогнула от удивления. Его серые глаза были зелеными как листья.
«Я — Оракул Дерева».
«Оракул был человеком. Он умер много поколений назад!»
«Я — это он. Время и место ничего не значат для меня. Я могу беседовать с тобой сейчас, хотя и гулял по поверхности Кринна пятьсот лет назад». — Вялые губы Вапы едва шевелились, но выходящий из его горла голос был сильным и глубоким.
Лицо Адалы озарилось пониманием. — «Ты — тот знак, которого я ждала?»
«Ты должна отпустить захваченных лэддэд. Забери своих людей из этого места. Прекрати свою кампанию против чужеземцев».
Она потрясенно отпрянула. — «Но они — убийцы!»
Воспоминание о ее мертвых дочерях было неисцелимой раной: Чиси, лежащая одной рукой на Амалии, словно пытаясь прикрыть свою добрую старшую сестру от смерти, что разорвала на части их тела. Не важно, сколько, Адала поклялась не знать покоя, пока их убийцы не будут уничтожены.
Свежий порыв ветра, холоднее, чем ранее, заполнил палатки Вейя-Лу. Они захлопали, словно стараясь взлететь. Адала закрыла шарфом нижнюю половину лица и прищурилась от сильного потока воздуха.
«Лэддэд должны быть освобождены, чтобы продолжить свой путь!» — Пророкотал голос. — «От этого зависит баланс мира!»
«Месть и есть баланс!» — возразила она, столь же разгневанная, сколь и удивленная. — «Говори о своем мире! Я знаю лишь пески Кхура, и здесь лэддэд — проклятье, и с ними будет покончено!»
Пришли вожди племен, чтобы посоветоваться с Адалой насчет странного холодного ветра. Некоторые пришли как раз вовремя, чтобы услышать последнее заявление голоса. Все видели, как Адала встала и кричит на своего кузена. Болтливость Вапы раздражала их всех, но никто ни разу не видел, чтобы Адала потеряла из-за него самообладание.
«Я, так или иначе, уберу лэддэд из Кхура!» — Яростно кричала она кузену. — «Это моя маита! Те, Кто Наверху показали ее мне! Ты осмеливаешься выступать против Них, древний пророк?»
Раздался гром. Грозовых облаков не было видно, лишь высокие полоски белых облаков. Как один, вожди кочевников упали на песок. Те, кто даже не видел этого сам, слышали, как маита Адалы вызвала молнию с ясного неба и уничтожила осмелившегося перечить ей военачальника Микку.
Адала воздела руки к небу. — «Слышишь это, ложный оракул? Твоя ложь пробудила мою маиту! Прочь, пока Те, Кто Наверху не уничтожили тебя!»
«Это ты в опасности, женщина. Ты получила мое предупреждение», — прошипел странный голос. Правая рука Вапы поднялась, пальцы вяло указывали в глубокую пустыню к югу от лагеря. — «Немедленно откажись от своей агрессивности; или обретешь маиту, которой не желаешь: судьбу, ожидающую всех, кого ненавидят».
Внезапно Вапа обмяк. Снова прогремел гром, и ледяной ветер исчез. Вожди и военачальники медленно поднялись на ноги. Вапе, казалось, было ничуть не хуже от его одержимости. На самом деле, он громко спал, пока двое людей не разбудили его тряской.
«Э?» — С затуманенным взором произнес он. — «Мне снилось, что надвигается гроза…»
Его прервали крики из лагеря кочевников. Палатка Адалы была поставлена на восточной стороне низкой дюны, развернутая так, чтобы ловить первые лучи солнца. Она поспешила за вершину, с вождями и Вапой по пятам.
Мужчины и женщины в лагере вышли из своих палаток и уставились на юго-восток в точку, где расплывалась резкая грань между бледным песком и синим небом. Туманное пятно быстро увеличивалось в размерах, пока все не увидели поднявшийся над ним высокий столб пыли, точно кинжал, указывающий с неба на землю.
«Ураган!»
Дюжины голосов прокричали это страшное слово, и воины вокруг Адалы подхватили крик. Находившиеся в лагере ринулись к своим палаткам. Воины с Адалой запрыгнули на своих коней и понеслись во весь опор к своим находившимся в опасности семьям. Лишь Адала не паниковала. Она спокойно стояла в одиночестве, пока к ней не присоединился Вапа.
«Какой живой сон у меня был!» — сказал он, потирая глаза обеими руками. Когда он убрал руки, то увидел приближавшуюся к ним опасность и открыл рот. «Маита, мы должны бежать!» — крикнул он.
Все кочевники боялись ураганов. Они не часто случались, но их ужасная сила была темой для легенд у лагерного костра. Говорили, что гигантский ураган унес на Черную Луну величайшего героя пустынных племен, военачальника Хадара. Хадар несколько веков сражался с богом черной луны. Когда Хадар, наконец, одолел его, бог бежал, убедив своего брата на Белой Луне и их сестру на Красной бежать с ним, иначе отважный военачальник напал бы и на них тоже. Это было тогда, когда небо изменилось, и исчезли луны, что чужеземцы назвали Вторым Катаклизмом.
Адала железной хваткой держала Вапу за запястье. Он пытался вырваться, умоляя ее укрыться в безопасности. Она не собиралась уходить.
«Моя маита не допустит этого!» — сказала она, жмуря глаза от вздымающегося песка. — «Моя маита сильнее любого ложного оракула!»
Она так и стояла, сжимая одной рукой запястье Вапы, другой прижимая ко рту и носу шарф. Вокруг нее, мужчины и женщины бежали или копали ямы с подветренной стороны дюны, ища укрытия от бури-убийцы. Адала закрыла глаза. Перепуганный Вапа поступил так же.
Ветер ревел, точно выли десять тысяч волков. Песок ушел у них из-под ног, и Вапа опустился на колени. Адала погрузилась по лодыжки, но оставалась гордо выпрямленной. Она кричала в зубы урагану. Вапа не слышал ее слов. Он склонился, прижав лицо к бедрам. Ветер медленно толкал его назад, пока его рука, все еще удерживаемая Адалой, не оказалась вытянутой вперед.
Он посмотрел вверх. Столб ветра изгибался, точно живое существо, разрывая палатки и разбрасывая во все стороны их содержимое. Бронзовая сковородка, использовавшаяся для приготовления общественной еды для всей семьи, прокувыркалась по воздуху и приземлилась рядом с Вапой. Плоская метровая металлическая сковорода на треть погрузилась в песок. Если бы она попала в него, то разрезала бы надвое.
Он потянулся к сковородке, вытянувшись насколько можно, так как Адала упрямо отказывалась двигаться. Он ухитрился ухватиться пальцами за рукоятку и подтянуть сковороду ближе. Держа ее перед собой, словно щит, он начал медленно продвигаться на коленях вперед. Когда Вапа снова оказался рядом с Адалой, он принялся стучать кулаком ей по ноге, пока не привлек ее внимание. Он встал, и они вытянули перед собой широкую сковороду. Песок пел о ее дно. Время от времени от самодельного щита отскакивали вырванные из лагеря более крупные предметы.
Центр урагана прошел прямо над ними. Бронзовую сковороду вырвало у них из рук. Адала выпустила его руку, и Вапа упал на колени. Ноги Адалы оторвались от земли на пятнадцать сантиметров.
Он ухватил ее руками за лодыжки. Сила ветра поднимала его, пока лишь кончики сандалий все еще касались песка. С лицом, зарытым в халат кузины и воздухом, забитым песком, Вапа не мог дышать и не мог видеть. Он чувствовал, как Адала выскальзывает из его хватки.
Неожиданно, словно лопнула струна, сила, тянувшая их вверх, исчезла. Они упали на песчаный нанос. Вапа скатился с Адалы и принялся отряхивать песок с ее рукавов и платья, все время спрашивая, все ли с ней в порядке, не ранена ли она. Она поднялась на руках. Он увидел, что она дрожала, но один взгляд на ее лицо сказал ему, что ей двигал не страх.
