Игра теней - Уильямс Тэд (лучшие книги txt) 📗

— Я не говорил этого! — возопил Фебис. — Проклятая шлюха! Она лжет!

— Итак, каково бы ни было преступление и в каких бы дальних странах ни скрывался преступник, — даже бровью не поведя, продолжал автарк, — наказание наступит неотвратимо. — Он повернулся к верховному жрецу. — Пангиссир, приведи жреца-эксола.

Фебис вновь завопил, и его вопль был полон такого отчаяния, что по спине Пиннимона Вэша забегали мурашки.

— Нет, нет! Я никогда не говорил ничего подобного, бесценнейший! Прошу тебя, прошу!

Задыхаясь и заливаясь слезами, Фебис на коленях пополз к каменному ложу. Двое дюжих гвардейцев из когорты «леопардов» выступили вперед и преградили ему путь. Тогда он повис у них на руках, его рыдания стихли, сменившись жалобными стонами.

Через несколько мгновений явился жрец-эксол — тощий, темнолицый, остроносый человек, по виду уроженец южных пустынь. Поклонившись автарку, он уселся на полу, скрестив ноги, и открыл плоскую деревянную коробку, словно готовился к игре в шанат. Затем жрец расстелил на полу кусок ткани размером с небольшое одеяло, извлек из коробки несколько предметов, похожих на куски свинца, и бережно разложил их на подстилке. Закончив приготовления, он устремил выжидающий взгляд на автарка. Тот едва заметно кивнул.

Тонкие длинные пальцы жреца передвинули два серых предмета, и конечности Фебиса, бессильно повисшего на руках стражников, внезапно напряглись. Солдаты выпустили его, и он камнем рухнул на пол. Еще одно движение фигур — и несчастный Фебис принялся корчиться и хватать ртом воздух, руки его и ноги сотрясала мелкая дрожь. Новая перестановка — и его вырвало целым потоком крови. Потом Фебис затих на залитом кровью полу, его остекленевшие глаза уже не выражали ни мольбы, ни ужаса. Жрец-эксол собрал свои фигуры в коробку, молча поклонился и удалился восвояси.

— Разумеется, страдания могут длиться дольше, — пояснил автарк. — Гораздо дольше. Стоит разбудить существо, дремлющее в человеческой утробе, и оно превратит твою жизнь в пытку. Иногда проходит несколько дней, прежде чем оно начнет пожирать внутренности своего хозяина. И все эти дни тот, изнывая, молит о смерти как об избавлении. Я ниспослал Фебису быстрый конец из уважения к его матери, которая доводилась родной сестрой моему отцу. Мне горько, что пришлось пролить драгоценную кровь нашего рода, но иного выхода у меня не было.

Сулепис в задумчивости взглянул на кровавую лужу и кивнул слугам, давая знак убрать кровь и тело Фебиса. Затем вновь обратил свой взор на Дайконаса Во.

— Знай, что расстояние мне не помешает. Если бы Фебис скрылся от моего гнева в Зан-Картуме или даже в дебрях Эона, где обитают демоны, возмездие неминуемо настигло бы его. Надеюсь, урок не прошел для тебя даром, Во. Теперь ступай. Ты более не принадлежишь к когорте «белых гончих». Тебе выпала честь стать моим охотничьим соколом, соколом властелина Всего Сущего. Любой из моих подданных мечтает о такой чести.

— Да, бесценный.

— Все, что тебе следует знать, сообщит верховный министр Вэш.

Сулепис знаком приказал солдату идти, однако тот не двигался с места. Глаза автарка угрожающе прищурились.

— Почему ты медлишь? А, ты хочешь услышать, какая награда ожидает тебя, если ты выполнишь поручение успешно. Можешь не сомневаться, награда будет достойной. Я щедр со своими верными слугами и суров с теми, кто обманул мое доверие.

— Я не сомневаюсь, бесценный. Но мне хотелось бы знать, не носит ли девица Киннитан в своей утробе такое же… насекомое. А если носит, почему бы не применить к ней этот способ.

— Что скрывается в ее утробе, тебя не касается, — отрезал автарк. — Я хочу получить ее живой, а значит, этот способ не годится. Ты должен доставить ее в Ксис целой и невредимой, понял? У меня есть определенные намерения на ее счет. Сегодня же вечером ты отплывешь в Иеросоль. Прежде чем наступит Праздник середины лета, девчонка должна быть здесь, или же тебе придется горько пожалеть о собственной участи. — Автарк устремил на солдата пронзительный взгляд. — Задавая слишком много вопросов, ты искушаешь меня разбудить маленькую свирепую тварь, отныне обитающую в своем теле, и подыскать другого исполнителя — менее разговорчивого.

— Прости меня, бесценный. Я полон желания служить тебе и прошу лишь об одном: разреши мне отложить отплытие до завтра.

— Это еще почему? Я знаю, что у тебя нет ни семьи, ни друзей. Значит, тебе не с кем прощаться.

— Ты прав, бесценный. Но боюсь, в сегодняшней схватке я сломал локоть. — Солдат приподнял поврежденную руку, поддерживая ее здоровой. — Мне необходимо вправить и перевязать его. Я лучше справлюсь со службой, если больная рука не будет мне докучать.

Автарк кивнул головой и разразился смехом:

— Мне по душе твое хладнокровие, солдат. Что ж, иди, лечи свою руку. Тебе предстоит трудная задача. Как знать, что ждет тебя, если ты ее выполнишь? Может, я назначу тебя на должность старика Вэша.

Губы Сулеписа искривила зловещая ухмылка. Его глаза блестели, как в горячке.

«Наверное, этого человека — или живого бога — беспрестанно терзает лихорадка, — пронеслось в голове у Вэша. — Наверное, в крови у него горит солнечный огонь. И поэтому он опасен, как раненая гадюка».

— Что ты думаешь об этом, старина? — донесся до него голос автарка. — Готов уступить свое место преемнику? Готов передать ему свой опыт?

Вэш низко поклонился, стараясь держаться так, чтобы на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Я с радостью выполню любое твое желание, бесценный. Твои желания — закон для всех твоих подданных.

Глава 9

Глубоко под землёй

— Ты думаешь, я так запыхался, потому что я… слишком тучный, — пробормотал Чавен, прислонившись к стене коридора и обмахиваясь перевязанной рукой. — Но дело не в этом. То есть, конечно, жиру во мне много, но…

— Ничего подобного, — перебил его Чет. — Ты никогда не был толстяком, а за последние дни, пока голодал и прятался, и вовсе исхудал. Ты просто выбился из сил и нуждаешься в отдыхе. В этом нет ничего постыдного.

— Да нет, я вовсе не устал! Беда в том, что я… я боюсь этих подземных коридоров.

Даже в свете настенных факелов, придававших всем лицам серо-зеленый оттенок, щеки Чавена поражали своей бледностью.

«Наверное, на придворного лекаря угнетающе действует сумрак», — отметил про себя Чет.

И в самом деле, освещение казалось слишком тусклым даже для привычных к темноте глаз фандерлинга. Они находились на краю города, там, где Нижнюю Рудную улицу пересекали многочисленные безымянные переулки — их когда-то начали застраивать, но бросили после того, как планы гильдии каменотесов изменились.

— Тебя страшит темнота или… что-то другое? — осведомился Чет.

На память ему пришел таинственный человек Джил, который взял его в город, на встречу с народом кваров. Джил тоже все время был настороже, но тревогу ему внушали не туннели, а нечто, скрывавшееся в глубине под ними.

— Или задавать этот вопрос невежливо?

— Нет, нет, — покачал головой Чавен. — Ведь ты мой лучший друг, ты спас мне жизнь. Сейчас я немного отдышусь и… расскажу тебе о том, какова причина моего страха.

Через несколько мгновений дыхание Чавена выровнялось, и он начал рассказ:

— Ты знаешь, я прибыл из страны Улос, что лежит на юге. Но известно ли тебе, что я принадлежал к богатому семейству Макари?

— Мне известно лишь то, что ты сам мне рассказал, — произнес Чет.

Он старался ничем не выдать нетерпения, но мысли об Опал, ожидавшей его дома в обществе погруженного в оцепенение пасынка, не давали Чету покоя. Большая часть утра уже прошла, время летело незаметно, как песок в песочных часах, а цель их похода до сих пор оставалась для Чета тайной.