Рыжая Соня и ветер бездны - Говард Роберт Ирвин (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Раздалось два-три коротких смешка, но тут же смолкли — лишь немногие подхватили шутку своего предводителя.
— Пойдет посоветоваться к твоему отцу,— спокойно ответила Соня.
Сегодня был второй день ее пребывания в шайке, и самоуверенность ее лишь возросла.— Где скажешь, там и буду в назначенное время.
Удод вспыхнул, но обиду пришлось проглотить: девчонка остра на язык, а вторично попадать в неловкое положение, ему не хотелось. Да, рыжая стерва способна на многое…
— Соберемся у старого рынка, там, где разрушенная башня. Со мной пойдут шестеро. Ты, ты…— указал он пальцем на мальчишек,— и еще Гафур и Хункар. Остальные свободны. Все поняли?
Те закивали головами, и только Волчий Клык, прозванный так за длинные зубы, торчащие из-под верхней губы, осмелился спросить:
— А ты не сказал, на какое дело идем…
— Скажу на месте,— злобно перебил его Удод.— Что велю, то и будешь делать… — уже спокойнее закончил он.
Потом повертел своей узкой головой и, обращаясь куда-то в пространство, произнес:
— Разве я когда-нибудь вас подводил?
Все дружно замотали головами. В этом Удод был прав — у него всегда имелись точные сведения: кто, откуда и какой товар привез в Майран, сколько охранников — в общем, все, что необходимо для успешного налета. Да и товар он всегда выбирал отменный: не увесистые тюки с тканями или громоздкие ящики с утварью, а благовония, драгоценности или что-то вроде этого — легкое и дорогостоящее. Попробуй-ка с тяжеленным тюком пробежать половину Майрана, а потом еще и припрятать, как следует, краденое! И сбыть такие товары было гораздо труднее. То ли дело маленький мешочек или узелок за пазухой, с ними ничего не стоит мгновенно раствориться в узких переулках и запутанных тупичках города, где любой мальчишка чувствует себя как рыба в воде.
А затем неспешным шагом отправиться в облюбованное подземелье, где Удод забирал награбленное и через некоторое время отдавал подельникам их часть добычи уже деньгами. Исключений из правил не было. Даже когда у одного приезжего купца удалось стащить мешок — целый мешок! — листьев желтого лотоса, главарь забрал почти все, оставив мальчишкам только по несколько листиков. И те, втихомолку понося своего предводителя и призывая на его голову все возможные беды, вынуждены были покупать вожделенное зелье у торговцев. Может быть, те самые листья, что за пару дней до этого держали в своих руках.
Однако никому даже в голову не приходило укрыть часть добычи. Бывало, конечно, всякое: иногда кому-то не везло — его хватали стражники, но в таких случаях пойманному следовало моментально избавиться от ворованного и молчать о сотоварищах. Отвесив пару затрещин за то, что шатается ночью, стражники пойманного мальчишку обычно отпускали, ну а, в крайнем случае, поутру Удод посылал кого-нибудь выкупить бедолагу.
Обмануть главаря под предлогом, что, мол, попался стражникам, а тем временем припрятать свой улов, никто и не пытался после случая с Рахманкулом. Видимо, главарь имел своего человека среди стражников, и тот сообщал парню обо всех ночных происшествиях — труп хитреца Рахманкула нашли через несколько дней в одном из заброшенных храмов.
Поговаривали, что Удод каким-то образом свел знакомство и с Одноглазым, атаманом самой крупной шайки Майрана. Эта связь, если она на самом деле существовала, давала ловкому парню немалые возможности и такую власть, что у мальчишек просто дух перехватывало. Потому-то они и не смели, не только обманывать, но даже перечить своему предводителю, опасаясь разделить участь незадачливого Рахманкула.
— Жду после первой стражи,— напомнил Удод, к которому вернулась почти прежняя уверенность,— а пока можете расходиться. Ты останешься со мной! — приказал он Хункару, Который двинулся вслед за сестрой.
«Это он специально,— сообразила Соня.— Хочет, чтобы я ночью одна, без брата, пробиралась через весь Майран».
До сих пор ей не приходилось совершать подобные прогулки, но девочку это не особенно тревожило. В конце концов, сбылась главная ее мечта — она, наконец, займется чем-то интересным! Она не Ална, ей не по вкусу таскаться по храмам, да плести кружева…
* * *
— Опять ее не было допоздна!— мать укоризненно покачала головой, — Хоть ты, Келемет, образумь дочь,— обратилась она к мужу, который сидел за столом и с упоением трудился над бараньей ногой.
Напротив отца сидел Эйдан, он тоже не мешкал, управляясь со своим куском. Парня называли в семье младшим, потому что первой из двойняшек на свет появилась Соня. Они оба только что вернулись из лавки. Лица у них были усталые и сосредоточенные.
— Мать права,— не поворачивая головы, согласился Келемет,— где тебя носит?
— Я была у подруги и немножко засиделась,— не моргнув глазом, соврала Соня.
Сиэри выразительно хмыкнула.
— Ну, как мне тебя образумить, Рыжая? — буркнул отец, пытаясь вытряхнуть мозг из кости — это важное дело занимало в данный момент все его помыслы.— Не пороть же ее! Поздновато… Вон, какая вымахала! — Он с удовольствием посмотрел на дочь.— Ишь, какая, вся в тебя, мать!
При этом Келемет незаметно подмигнул Соне. Пряча в глазах смешливые искорки, Сиэри безнадежно махнула рукой:
— Садись есть, а потом немедленно спать.
— Хорошо,— уронила Соня, усаживаясь на лавку рядом с братом.
— А где Хункар? Ты его не видела? — продолжила расспросы мать.
— Не волнуйся за него, — Келемет попытался успокоить жену,— Хункар — взрослый парень.
— Вот и посадил бы его в свою лавку! — воскликнула Сиэри.— И на глазах был бы и при деле…
— Ты же знаешь, не получилось из него торговца,— возразил Келемет,— а потом, Эйдан отлично справляется в лавке, да и дело это ему по душе. Верно, сынок?
— Угу,— проворчал тот, пихнув Соню под столом ногой.
Обычно сестра его не медлила с ответом, но сейчас, находясь под впечатлением прошедшего вечера, не сочла нужным отвечать на выходку младшего брата. После событий в подвале она вдруг почувствовала себя взрослой. Мечты о приключениях, которые, несомненно, будут в ее жизни, совершенно захватили Соню. Она, задумавшись, медленно жевала пищу, не обращая внимания на то, что лежит у нее в миске. Эйдан, задетый необычным поведением сестры, отложил ложку и обернулся к ней.
— Ты смотри не усни, а то упадешь носом в похлебку,— поддел он.
Соня, очнувшись от своих грез, повернулась к брату и вяло огрызнулась:
— В свою смотри!
Эйдан, обиженный равнодушием сестры, засопел и вновь принялся за еду. Соня, отставив миску, встала из-за стола и направилась к выходу из комнаты.
— Ты плохо поела,— забеспокоилась мать.
— Спасибо! — произнесла девочка, не оборачиваясь.
— Пойдешь наверх, постарайся не разбудить Алну.
— Оставь ее! — Келемет, довольный хорошим ужином, откинувшись на спинку стула, потянулся, будто сытый кот, и благосклонно взглянул на младшую дочь.
Соня открыла дверь:
— Спокойной ночи!
С отцом у нее отношения были гораздо лучше. Сиэри своим постоянным беспокойством и опекой раздражала свободолюбивую дочь, хотя та и сознавала, что матерью движет только любовь к ней. Но сейчас девочке не хотелось общаться даже с Келеметом: ее переполняло ожидание грядущих приключений.
Поднявшись наверх по скрипучей лестнице, она отворила дверь в комнату, где они жили вместе с сестрой. Ална, натянув одеяло чуть не до самого носа, спала спокойным и глубоким сном. Соня посмотрела на нее и, быстро раздевшись, юркнула на свой топчан. Она закуталась в одеяло и отвернулась к стене.
Через некоторое время она услышала стук сапог бегущего по лестнице брата, а чуть погодя — шаги поднимавшихся наверх родителей. Они о чем-то тихо переговаривались между собой, но Соня не могла разобрать слов. Услышав легкий скрип отворяющейся двери, она задышала ровно и глубоко, притворяясь спящей. Мать подошла сначала к кровати старшей дочери и, немного постояв около нее, направилась к Соне. Сиэри поправила ей одеяло и, вздохнув, тихими шагами вышла из комнаты.
