Равиен, дорога обратно (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" (читаем книги TXT) 📗
— Да некого, — оглядываясь по сторонам, обиженно фыркнул лис. — Сама допрёшь, или помочь?
Разогнал всех МОИХ волков и опять недоволен… мохнатина-козлятина-озабоченная хвостятина!
— Сама, а то ещё помрёт в дороге, а у меня на руках вроде потеплел.
На полянку вернулись быстро, чуть заметная в траве звериная тропка как будто стелилась под ноги. Я сгрузила полумёртвое тело на остатки нашего ночного ложа. Пока мы отсутствовали, тут порезвилась какая-то наглая зверушка: нагадила в кострище, пометила всю территорию и утащила мою свежепойманную дичь! Р-р-р! И лапник расшвыряла по поляне, зар-р-раза. Подлечу магёнка, пойду по её следу и голову оторву!
Кое-как сгребла еловые ветки обратно, уложила Ромку на пружинящий, пахнущий хвоей матрасик, и, вытащив из его сумки мятый плащ, завернула двухметровую деточку… драть эту деточку некому! Села рядом и задумалась. Птички поют… как ни в чем не бывало. В воздухе ощущается лёгкий привкус осени. Красота. А у меня тут моё недоразумение загибается…
Я всю обратную дорогу пробовала влить в него силу, как делала после лечения кота. Не получилось. Такое впечатление, что у Ромки в районе… кхм… копчика появилась ещё одна, не запланированная природой дырка. И вся сила моментально через неё утекает в землю.
Тай в человеческом образе уселся рядом, тоже пригорюнившись.
Я пораскинула мозгами, вспоминая все подробности. Нахмурилась, покосившись на устроившегося возле меня секс-террориста. Не уверена, что он правильно воспримет мои действия.
— Надо его раздеть.
— Зачем? — вот как можно прорычать слово без единой буквы «р»?
— Затем! Чтобы ласты не склеил… — я лучше буду злиться, чем краснеть. — Не зря, выходит, привязанных надо регулярно… кхм.
— То есть ты сейчас будешь его!!! — Тай подскочил, будто его оса за задницу укусила. — С ним можно, а со мной нет? Что ты в нём нашла?!
— То, что он помирает, дубина! — я тоже осатанела. — Ты вот до утра не сдох, нет? Нет! Наоборот, помчался лису ловить! Вот и лови дальше! А он сейчас коньки отбросит, где мы тогда другого возьмём?! Да и жалко… — последнюю фразу произнесла уже тише, запал кончился. — И я с ним НЕ буду, как ты выражаешься. Надо просто его раздеть, и… ну… рукой.
— Чего рукой? — у лиса было такое странное выражение лица, словно он не совсем понимал, о чём я.
— Тьфу на тебя. Член его рукой… погладить, чтобы кончил. — Ну вот, всё же покраснела и отвернулась. — Может ты это… лису поищешь? Мне неудобно… при тебе, — ушам жарко до невозможности, волосы липнут к шее и вообще! Я опять зла!
Тай, хмыкнув, расстегнул магёнышу штаны и приспустил их.
— Неудобно ей… Ладно, я тут, если что, — и скрылся за деревьями.
Тай:
Р-р-р-р! Больше в голове ничего. Пусто. И только «р-р-р-р!». Спасательница… Ни разу не слышал, чтобы для сохранения жизни надо было подрочить умирающему! Интересно, для спасения мира ей кого поиметь рукой придётся?! Р-р-ртяф! Удачно под лапу попался какой-то зверёк, вроде раккун, но уже не разберёшь. Судя по запаху, тот, что похозяйничал на поляне в наше отсутствие. Неважно. Теперь он будет нашим ужином.
На ком бы ещё отыграться? Вот бы сейчас мне эту стаю волков обратно, я бы её… Ух-х-х! Р-р-р-р!
Неудобно ей при мне! Мне неудобно, при мне — неудобно… Пойти и, правда, на вторую самку поохотится? Может, хоть та нормальных самцов предпочитает, а не тощих задро… магов?!
А уходить страшно: нападёт кто-нибудь, и что? Ни на минуту нельзя одних оставить. Хуже щенков оба.
Татьяна:
Тело магёныша отозвалось на мои ласки довольно быстро. И голосок прорезался, тихий, томный такой. А я увлеклась процессом, потому что параллельно с нежными поглаживаниями вдоль ствола, пробегая пальчиками по тонким венкам и обводя головку, внутренним зрением любовалась наливающейся бирюзовой зарей Ромкиной аурой. Вспыхивающими и гаснущими в ней золотыми бликами удовольствия. Глядя на него именно так, я, кажется, даже точнее понимала, как и что надо сделать, чтобы стало ещё лучше. Ему, его ауре, его магии. Мне.
Это было… невероятно красиво. У меня, наверное, не хватит слов, чтобы описать то, что я видела. Постепенно нежно-бирюзовые волны с золотой пеной начали прокатываться всё быстрее, цепляя и меня, заставляя немного менять ритм, касаться чуть иначе, легче или сильнее.
А потом я осознала, что чего-то не хватает… чего-то, чтобы картинка получилась цельной и правильной, чтобы в этот мир пришли и другие краски.
Там, снаружи, я сама не заметила, как расстегнула ему рубашку и провела ладонью по гладкой, шелковистой коже на груди. Задела пальцами сосок, и бирюза внутри нас пошла мелкой рябью, колыхаясь в такт его стонам. Вторая рука нежно регулировала волны золотистого блаженства, то убыстряя, то замедляя движения, а я наконец сообразила, что нужно сделать.
Наклонилась, подождала, пока прилив станет нестерпимо-быстрым, и впилась в его приоткрытые губы, одновременно вливая себя и выпивая его.
И бирюзовый мир взорвался золотой радугой.
Ромэй:
В себя я пришёл от странного ощущения тяжести в паху и тепла… нет, скорее жара по всему телу. Особенного жара, бархатистого, от которого всё плавится внутри и хочется стонать, метаться, извиваться и шептать… «Пожалуйста… Да… Ещё…»
— По заднице тебе ещё, — раздался рядом знакомый голос…
Таня. Я достаточно очнулся для понимания — все эти приятные ощущения от того, что девичья рука ласкает моё мужское достоинство. Осторожно. Сладко. И всё моё существо будто тянется за этой рукой вверх и падает вниз, и снова вверх… вниз… покорно отдаваясь во власть пальчиков своей хозяйки, вызывающих каждым прикосновением пожар, полыхающий всё сильнее и стекающий в пах… и это пламя скоро вырвётся… выплеснется вовне…
Закрыв глаза, я сминал плащ, упираясь кулаками в землю и выгибаясь… Сейчас я чувствовал и каждую напряжённую мышцу… и пульсирующую в венах кровь… и раскалённую лаву, почти готовую излиться… уже вот-вот… ещё чуть-чуть…
Одна Танина рука двигалась вдоль моего члена, а вторая трепетно гладила по груди… Интересно, когда она успела расстегнуть на мне рубашку?
— Вы уже всё? А то я устал в кустах сидеть, — раздалось где-то вдалеке.
Я даже не сразу понял, почему голос показался мне таким знакомым… Тай! Матервестер! Что он тут делает?!
В этот момент лава наконец-то нашла выход наружу, и меня тряхнуло, как от неудачного магического удара… и слабость… дикая какая-то слабость… пусть они там ругаются… а я буду спать…
Уже отключаясь, я ощутил лёгкое касание губ и решил, что мне померещилось. Но это всё-таки был поцелуй, настоящий, обжигающий… Тут же проснувшись, я обнял Таню, притягивая к себе. Она не стала сопротивляться, практически упав на меня, и её чёрные волосы рассыпались по моему лицу, приятно щекоча кожу. Я вновь потянулся к губам девушки, одновременно прижимая её к себе как можно крепче и пытаясь перевернуться, чтобы оказаться сверху… Но сильные руки удержали меня на месте, а потом и губы отстранились. Я замер, чувствуя, как внутри нарастают непонимание и обида. Таня опять наклонилась и, аккуратно чмокнув меня в кончик носа, ласково погладила по щеке, но уже несколько иначе, почти по-дружески.
— Как ты?
— Прекрасно, — приподнявшись, я огляделся и наткнулся взглядом на недовольного лонгвеста, демонстративно чешущего себя за ухом.
Мне действительно было на удивление хорошо… внутренняя слабость исчезла, сменившись приятной усталостью.
— Тебе сразу уши надрать за дурость или сначала объяснить, в чём сглупил? — Таня вопреки своим словам мечтательно улыбнулась и погладила меня по голове, растрепав волосы.
— То, что ушёл, никого не предупредив? — я виновато опустил глаза и увидел, что моя одежда не совсем в порядке, если не сказать большего. Быстро застегнул рубашку, поправил штаны и прищёлкнул пальцами, убирая пятна спермы.
— То, что вообще ушёл. Ну, сам подумай. За пятьсот лет хоть одного привязанного смогли отвязать? Выжил хоть один оборотень далеко от мага? Почему ты считаешь, что у тебя будет иначе? — на этот раз грустно улыбнулась Таня. — Вы сами придумали такой ритуал… Это ваши условия — магов. Ты едва не умер от истощения, а если бы мы не поторопились, был бы праздничным ужином в семействе волков, — она завернула мне рукав рубашки и показала ссадину от когтей.
