Неспящий (СИ) - Морриган Барбара (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Спек!
— Т… тейна… Т… Тори… — ослабленно простонала она, — как же здесь… холодно…
— Держись, — одержимо шептал Виатор, прижимая её к себе. В воде её тело казалось ещё более лёгким и хрупким. Ледяные потоки огибали их, неспешно скользя мимо.
— Не бойся, — Тори убрал с её лица намокшую прядь непослушных кудрявых волос, — я никогда не оставлю тебя.
Вокруг них стремительно растекалось багровое пятно, укрывающее поверхность воды.
— Пообещай, что спасёшь… их… поможешь… Хаэрэ…
Тори ничего не ответил, лишь крепко стиснул зубы и водрузил тело девушки обратно в лодку. Он не помнил, как добрался до берега, не помнил, как повалился на песок, держа её дрожащее тело на коленях. Девушка в бессилии дотянулась рукой до шеи и сняла с неё мягкий ярко-зелёный платок. Она надела его на руку Виатора, едва сжав его предплечье, но сразу же закашлялась и снова повалилась к нему на колени.
— Нет! — прокричал он, — ты не умрёшь! Не смей! — он совершенно не помнил себя в этой невыносимой пелене отчаяния.
— Т-Тори, мн-не не больно… — она подняла на него жёлтые глаза, и вдруг Тори заметил, что свечение в них почти угасло. Теперь это был простой желтоглазый взгляд, стекленеющий с каждой секундой. Ему было невыносимо больно видеть это, но ещё болезненнее было вытащить кинжал и мягко провести им по шее девушки, выпустив ещё одну струйку тёплой алой крови на влажный песок. Перед этим он легко коснулся губами её лба, прошептав дрожащим голосом последние слова, казавшиеся уже чем-то сакральным, сродни заклинанию: «Ты никогда не была одна…»
Глава 8. Есть такие истории…
Никто никогда не предупреждал, что смерть станет для меня самой желанной наградой. Казалось бы, ты столько можешь успеть, столько пережить, столько совершить, Совершить с большой буквы, особенно когда тебе не придётся умирать ни завтра, ни через неделю, ни когда-либо вообще… Но я чертовски устал. Устал испытывать эту боль каждый раз, когда выхожу вперёд, расправив плечи и не отрывая взгляда от бесконечного горизонта. Устал терять, устал смотреть, как умирают все те, кого я пытался защитить, устал быть запертым в этом бесконечном цикле, не знающем ни жизни, ни смерти, ни прошлого, ни будущего.
Когда я остался один, я будто бы научился ощущать пустоту каждой клеткой своего тела. Только сейчас я вдруг понял, что я действительно никогда не был один, и вдруг всё оборвалось в один миг. Мне не потребовалось много времени, чтобы собрать свою небольшую дорожную сумку и выехать из Маргониса в течение вечера. Куда я направлялся? Конечно же, на юг. Путешествие далось достаточно легко — может, слава и бежала впереди Виатора Бессмертного, хаэрэ, взбаламутившего половину мира пару месяцев назад, но она уж точно не бежала впереди нескладного мальчишки Тори, не облачённого ни в доспехи, ни даже в одежду благородных ма-тору. Так что оставаться незамеченным мне не составляло труда. Я останавливался в паре деревень, где жили совершенно «нормальные» люди, и удивлялся, как сильно они похожи на земли, где я вырос. Я жадно вслушивался в разговоры прохожих, но, к сожалению, не получал никаких новостей. Это пугало меня и сеяло внутри зерно сомнения, но я отгонял эти мысли прочь, потому что убеждённость в правильности своего выбора — это единственное, что подталкивало меня идти вперёд. Вокруг тем временем нарастало лишь беспокойство: новости о трагедиях в двух резервациях уже разлетелись по миру, и, казалось, только у ленивого нет своего мнения на этот счёт. Кто-то поддерживал теорию жестокого королевского заговора, другие же напротив — осуждали даже попытку думать, что молодой и прекрасный король способен на подобные злодеяния. Наконец, когда природа вокруг снова начала встречать меня рисовыми полями и тёплым ветром, до меня начали доходить первые слухи. Король Рекс и его верные придворные наконец отыскали рецепт вакцины, исцеляющей сомнамбул! Резервации в срочном порядке снабжаются чудодейственным зельем! Восхитительная новость, не правда ли? И что бы люди делали, без этой вакцины, подоспевшей так вовремя?..
Впрочем, менялись не только настроения в обществе. Что я также заметил — так это переменившееся поведение гвардейцев. Они стали всё чаще приглядываться к проходящим мимо юношам, что-то искать в их карманах и сумках, нервно озираться по сторонам. Если бы я в детстве знал, что стану разыскиваемым государственным преступником за вынужденную попытку спасения мира… То наверное я бы тогда посчитал взрослого себя отличным парнем.
Я уже потерял счёт поселениям, которые миновал, поэтому названия не запомнил. Но в ночь, когда я остановился в одной злополучной таверне, в мою комнату вломился крепкий мужчина в гвардейской форме. Он посмотрел на меня озлобленным взглядом, но, к моему удивлению, лишь бросил на постель смятое письмо и быстро удалился. Я зажёг свечу и развернул свиток. Посреди листа красовалось лишь два слова: «Не едь.» Почерк показался мне до боли знакомым, и в моей голове будто бы зазвучал уже подзабытый, но успевший стать родным голос дорогого друга. Но я встряхнул головой и постарался гнать эти мысли прочь. Мне всё ещё не давала покоя мысль о том, что только один человек мог рассказать королю о существовании Ари, и о том, что это наиболее удобная единица в комбинации моей случайной трагической смерти. Письмо я, конечно, сжёг, потому что даже если бы Аббе и решился меня предостеречь, то я бы его всё равно не послушал. Слишком многое я прошёл, чтобы помочь этому миру. И я должен был посмотреть в глаза тому, кто, как оказалось, списал меня со счетов сразу после выполнения грязной работы.
Меня настигли пятого октября около двенадцати часов пополудни в небольшом городке недалеко от Остэра. На одной из мощёных желтоватым камнем улиц, я услышал за спиной шаги. Обернувшись, я увидел трёх гвардейцев, с совершенно каменными лицами вытолкнувших вперёд черноволосую Ари, безмолвно глотающую слёзы. Она смотрела мне в глаза, словно моля о помощи, как будто бы это её история заканчивалась здесь и сейчас. Я же смотрел на неё пустым и каким-то чрезмерно спокойным взглядом, хоть внутри меня и бушевал примитивный животный страх. Стрела вошла мне в грудь с тихим глухим звуком, и, к сожалению, боль пришла сразу. Жадно хватая ртом воздух, я развернулся и по возможности быстро направился в сторону площади. Кажется, я услышал, как Ари толкнули снова, и она совершенно неправдоподобно, почти скуля, прокричала: «Это тебе за тейна Фебуса!» Кажется, во мне даже остались силы усмехнуться. Актриса из неё просто ужасная.
Я вывалился из переулка на площадь, когда часы на башне били полдень. Во всей своей привычной неуклюжести, я умудрился подавиться собственной кровью и совершенно не по-рыцарски закашляться, хрипя, словно недобитый кабан. Люди вокруг суетливо толпились и кричали, но я вдруг поймал себя на том, что безумно рад видеть их сейчас. Вероятнее всего, они никогда не узнают, кем я был, и что я сделал для них, но меня грела мысль о том, что они также не подозревают, какое светлое их теперь ждёт будущее. Жаль, что я уже не мог различить их лиц. Тогда я прикрыл глаза и увидел лицо Аббе, лицо его сестры, лица всех тех, кто помогал мне на моём пути, лица всех тех, кому я причинил боль. И, погружаясь в темноту, я вспомнил пшеничные кудряшки и жёлтые ехидные глаза.
Они все были со мной.
Эпилог
— Тори? — донёсся до меня тихий хрипловатый голос.
Я открыл глаза и поднялся с постели, пытаясь осознать, где нахожусь. Место не сильно напоминало таверну, но было в нём что-то уютное, будто бы давно знакомое… И вдруг меня накрыла волна осознания. Я повернул голову и увидел матушку, живую и невредимую, но смертельно побледневшую и выронившую из рук кадку с травами.
— Сынок! — пролепетала мама после секундного молчания и бросилась к моей постели.
За последние месяцы Флюмен изменился до неузнаваемости. Нагрянувшая лихорадка подкосила как жителей, так и окружение. Но сейчас вокруг уже не было того отчаяния и серости, что, вероятно, царили здесь ещё месяц назад. Побледневшие и осунувшиеся люди бодро сновали из стороны в сторону, улыбаясь друг другу и добросовестно занимаясь своей работой. Всё налаживалось, и впереди нас ждала тёплая плодородная осень, ну а за ней… Только хорошее и светлое. Я это точно знал.
