Повелитель императоров - Кей Гай Гэвриел (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
— Почему вы раньше не поговорили со мной? — спросила Гизелла, борясь с приступом внезапной паники, и снова посмотрела на Валерия, на этого спокойного человека с добрым лицом, которому она предложила жениться на себе. Ей все еще было трудно встретиться взглядом с императрицей, хотя Аликсана обращалась с ней приветливее всех присутствующих. Здесь ничего нельзя принимать за чистую монету, твердила себе Гизелла. Если и есть какая-то истина, за которую следует держаться, то она именно в этом.
— Мы вели переговоры с узурпаторами, — с грубой откровенностью ответил Валерий.
«Он использует прямоту как орудие», — подумала она.
— Вот как! — произнесла она, стараясь изо всех сил скрыть неловкость. — Неужели? Как это… предусмотрительно.
Валерий пожал плечами:
— Это очевидный ход. Была зима. Армии не передвигаются, зато ездят курьеры. Глупо не узнать о захвативших власть в Варене как можно больше. И они бы, разумеется, Узнали о наших делах, если бы мы приняли тебя официально. Поэтому мы воздержались. Но мы следили за тобой, охраняли от убийц всю зиму. Должно быть, ты это знала. У них есть шпионы — как были и у тебя.
Гизелла не обратила внимания на последние слова.
— Они бы не узнали, если бы мы встретились так, как сейчас, — возразила она. Сердце ее все еще сильно билось.
— Мы полагали, — мягко сказала императрица, — что ты откажешься быть принятой в любом другом качестве, а не как царица, приехавшая в гости. И это твое право.
Гизелла покачала головой:
— Неужели я стану настаивать на соблюдении церемоний, когда погибают люди?
— Мы все так поступаем, — ответил Валерий. — Больше у нас ничего не остается в такое время, правда? Это все церемонии.
Гизелла посмотрела на него. Их взгляды встретились. Она внезапно вспомнила о хиромантах, об усталых клириках и о старом алхимике на кладбище за городскими стенами. О ритуалах и молитвах, когда насыпали могильный курган.
— Ты должна знать, — продолжал император все еще мягким голосом, — что Евдрих в Варене, который, между прочим, называет себя теперь наместником, предложил принести нам клятву верности и — нечто новое — начать платить официальную дань два раза в год. Кроме того, он предложил нам прислать советников к его двору, и военных, и священников.
Подробности, очень много подробностей. Гизелла закрыла глаза. «Ты должна знать». Конечно, она не знала этого. Она находится на расстоянии в полмира от собственного дома и провела зиму в ожидании приема здесь, во дворце, чтобы получить роль в пьесе, чтобы оправдать свое бегство. Значит, Евдрих победил. Она всегда это предвидела.
— Его условия, — продолжал император, — можно было предугадать: чтобы мы признали его царем и организовали одну смерть.
Она открыла глаза и снова посмотрела на него, не дрогнув. Это была знакомая территория, здесь ей было легче, чем они могли предположить. Дома заключали пари, доживет ли она до зимы. Ее пытались убить в Святилище. Двое людей, которых она любила, погибли там вместо нее.
Гизелла была дочерью своего отца. Она вздернула подбородок и смело сказала:
— В самом деле, мой император? «Сарантийский огонь»? Или мне хватит просто кинжала в ночи? Небольшая плата за такую громкую славу, правда? Клятва верности! Дань, советники? Священники и военные? Хвала святому Джаду! Поэты будут воспевать это достижение в веках. Как ты можешь отказаться от такого выгодного предложения?
Воцарилась мертвая тишина. Выражение лица Валерия изменилось чуть-чуть, но, глядя в его серые глаза, Гизелла поняла, почему люди боятся этого человека. Она слышала в тишине потрескивание огня.
Как и следовало ожидать, молчание нарушила Аликсана.
— Ты побежден, любовь моя, — весело сказала она. — Она слишком умна для тебя. Теперь я понимаю, почему ты не захотел избавиться от меня и жениться на ней или хотя бы должным образом принять ее при дворе.
Кто-то сдавленно охнул. Гизелла с трудом сглотнула.
Валерий повернулся к жене.
Он ничего не сказал, но выражение его лица опять изменилось, стало до странности интимным. А через мгновение Аликсана слегка покраснела и опустила глаза.
— Понимаю, — тихо сказала она. — Я не думала, что… — Она прочистила горло и потрогала ожерелье на шее. — В этом не было… необходимости, — прошептала она, все еще глядя в пол. — Я не настолько хрупкая, мой повелитель.
Гизелла понятия не имела, что это значит, и подозревала, что этого не знает никто. Глубоко личный разговор в присутствии посторонних. Она снова по очереди посмотрела на них и вдруг совершенно неожиданно поняла. С полной уверенностью.
Дела обстояли не так, как она думала.
Ее не приглашали в Императорский квартал до нынешней ночи не из-за переговоров с узурпаторами из Варены или каких-то ограничений протокола, а потому, что император Валерий оберегал жену от встречи с юной Гизеллой и от того, — в чисто формальном смысле, — что эта встреча означала или могла означать.
Все они понимали, что есть способ упростить завоевание родины Империи. Не она одна это понимала, посылая художника в долгое путешествие сюда с тайным посланием. Логика, здравый смысл этого брака были внушительными аргументами. И супруг одержал верх над императором. Поразительно.
Если она права, думая так, это означает, что ее приняли сегодня только потому… потому что принято другое решение.
Весна идет. Она уже пришла. Гизелла набрала в грудь воздуха.
— Вы собираетесь начать вторжение, не так ли? — напрямик спросила она.
Валерий Сарантийский отвел взгляд от жены и посмотрел на Гизеллу. Выражение его лица снова стало торжественным, как у священника, и задумчивым, как у академика. Он просто ответил:
— Да, действительно, собираемся. От твоего имени и от имени бога. Полагаю, ты это одобришь?
Конечно, он не спрашивал. Он ставил ее в известность. И не только ее. Гизелла услышала, почти ощутила, как по этой маленькой роскошной комнате пронесся шорох, когда люди, сидящие или стоящие, шевельнулись на своих местах. Ноздри стратига раздулись, как у скакового коня, услышавшего зов трубы. Он предполагал, предвидел, но не знал. До этого момента. Она поняла. Это был момент, который Валерий выбрал для того, чтобы им сообщить, руководствуясь развитием событий, настроением, ее появлением здесь. Или, возможно, весь этот вечер музыки среди близких ему людей на самом пороге весны был устроен ради этого мгновения, и никто другой этого не знал, даже его жена. Человек, дергающий за скрытые ниточки, заставлял плясать других, как ему хочется, или умирать.
Она взглянула на Аликсану и увидела, что упорный взгляд этой женщины уже ждет ее взгляда. Гизелла, глядя в эту глубину, представляя себе, что эти темные глаза могут сделать с мужчиной или с женщиной определенного сорта, поняла еще кое-что, совершенно неожиданное: как это ни невероятно, но у нее есть союзница, человек, который хочет найти способ уберечь их всех от вторжения и того, чем оно грозит. Но это тоже не имеет значения.
— Императора надо поздравить, — вмешался голос третьей женщины. Тон Стилианы был холодным, как ночной ветер за окнами. — Кажется, его сборщики налогов действовали более прилежно, чем говорят. Господь бог и его наместник на земле просто совершили чудо, если в казне все же появились нужные средства.
Воцарилась хрупкая тишина. Стилиана, подумала Гизелла, должна быть чрезвычайно уверена в своем положении, чтобы так разговаривать. Но это так и есть. По праву рождения и замужества — и по своему характеру.
Валерий повернулся и посмотрел на нее, и выражение его лица, что примечательно, было насмешливым.
— Император получает ту помощь, какую заслуживает, когда-то сказал Сараний. Я не знаю, что это должно означать в отношении меня и моих слуг, но на войну деньги есть. Мы решили отменить выплату жалованья восточной армии в этом году. Нет смысла платить Бассании за мир и одновременно платить солдатам, чтобы охранять его.
Леонт казался потрясенным. Он откашлялся.
