Дом Крови (СИ) - Кин Михаил (онлайн книги бесплатно полные txt, fb2) 📗
И там, в этом закрытом клубе почти все друг друга знают, или как минимум слышали. И врать своим не принято. Там ты можешь говорить, что-угодно на любые темы, в пределах разумного конечно. Болтунов там не особо любят. Но вот врать.
Так и Нестор, он не терпел лжи. Чувствовал ее за милю, словно драк — свежую кровь. И досконально все перепроверял. Я не сомневался, он вытащит всю подноготную, где я был и что делал. Более того. Я именно на это и рассчитывал. К тому же он многое про меня знал. Хоть он и не хотел этого даже слышать, но мы действительно были похожи. Оба убийцы каких поискать, оба стараемся помогать простым людям как можем, оба руководствуемся своими принципами. И я ему доверял, руководствуясь этим принципом — своим не врать. Несмотря ни на что он мне нравился. Своим несгибаемым характером и упорством. Выходец из простонародья, он шел напрямик, невзирая на влиятельных костеродных. Тогда как все окружающие искали обходные пути. Искренне верил в то, что делает, считая это единственно верным. Помогал простым людям, защищал их от произвола высоких господ. Карал ублюдков вроде Мориса. Нестор был с тяжелой судьбой и со своими тараканами в голове, которые наполовину сдвинули ему крышу.
Но тем не менее, он был чертовски силен, но при этом адекватен и расчетлив. Внимал очевидным фактам. А тараканы в голове хором поющие молитвы спросите вы? Ну у всех свои заскоки, кто ж без них.
Он еще раз прошелся мелкой гребенкой по моему прошлому с момента нашей последней встречи, внимательно все выслушивая, и я ему многое рассказал, почти без утайки. Про работу в гильдии без конкретных имен, про бегство с черного замка и спасение внучки Наместника во время нападения на город. Естественно умолчал о Полночи поселившейся в моей тени, и не до конца рассказал про сделку с Наместником. Умолчав про книгу и заказ, который он сделал, платой за который собственно и была книга. Подставлять дона Сальваторе под пылающую длань ордена я не хотел. И для Нестора из моего рассказа получалось: что Наместник в лучший традициях высоких господ предложил мне работу и титул, от которых я отказался. А раз так, то просто сплавил опасного субъекта куда подальше, за пол континента. Сунув в виде подачки кошель золота и возможность обучаться бесплатно у настоящего мастера.
Возможность, которой практически лишены простые люди.
Я рассчитывал на его адекватность. На прагматизм. Но я сильно недооценил его жгучую ненависть. Ненависть, что подобно кислоте в его венах, что давно смешалась с кровью. Ненависть, что стояла у него перед глазами словно кровавая пелена затмевая все очевидные доводы. Он всеми фибрами души ненавидел тех, кто повелевает мертвыми, а заодно тех, кто хоть как-то связан с темной магией. После тяжелого разговора, когда я спросил, что со мной будет. Он все так же прожигая меня взглядом ответил:
— Ты думаешь, что-то изменилось? Нет. Тебя доставят в главную ставку ордена, где тебя будут судить по законам Всевидящего.
А для последователей Всепожирающей приговор в таких случаях неизменен.
Сначала казематы, включающие в себя: развлечения с дамочками в алом, плетки с крючьями и расслабляющие ванны с солью, а после того, как я сознаюсь в том, что ел новорожденных младенцев на завтрак и растлевал невинных дев пачками меня прилюдно сожгут.
Как черного еретика.
И там, под этим кровавым рассветом, лежа на холодной земле после битвы в разрушенной кровожадными тварями деревне Нестор перешел для меня из своих в разряд чужих. В конце концов я больше не послушный мальчуган. Да и некогда им особо не был. А раз он чужой, то и обходиться с ним и со всем этим сборищем двинутых обмудков я буду соответственно. Они даже не пожелали, чтобы я близко находился с остальными ранеными. Даже раны мне не обработали, просто вырвав арбалетный болт из плеча и бросили раненого как есть на землю, сковав кандалами переломанную руку. Которая сильно опухла и невыносимо болела. А значит теперь и я буду лгать напропалую, воровать, а если встанет вопрос о моей свободе или жизни — убивать. И совесть моя будет столь же молчалива и холодна словно далекие звезды над нами.
Они ведь ведут войну с еретиками. А на войне как на войне, все способы хороши.
Я замолчал разочарованно глянув в эти полубезумные, голубые ледышки глаз горящие ненавистью и фанатизмом и отвернулся от него. Показав, что разговор окончен, услышав его вердикт повисший надо мной гильотиной: казематы в ожидании приговора, пытки, и ужасная смерть через сожжение. Он ничего больше сказал, и развернувшись ушел к своим братьям.
—…Что будем делать Дарий…? — Спросила Полночь как только он ушел.
— Выбираться, теперь у меня развязаны руки.
–…Не хочу тебя расстраивать, но если ты не заметил, то на руках у тебя кандалы…
— Спасибо Полночь, чтобы я без тебя делал. А то я сам как-то не заметил эти железяки. Я говорю про моральные принципы. Они ведут войну с еретиками, а на войне всякое случается. Поджоги там, отравления, а пленные иногда сбегают убивая своих охранников.
—…Война без правил? Все как мы любим, да…?
— Да Полночь, больше никаких правил. В лагере стоит защита?
—…Да, он поставил купол, а по внешнему периметру охранные заклинания остальных бездарей…
— Пробраться сможешь, но только так, чтобы тебя точно не заметили?
—…Думаю, это не составит труда. Что нужно сделать…?
— Во первую очередь нужно узнать, что они будут делать. В драке их сильно потрепали, а значит ни Валуа, ни тем более мастер Эрвиг для них сейчас не по зубам. К тому же, не стоит сбрасывать со счетов новых знакомых. Почему-то у меня ощущение, что просто так эти сбежавшие дамочки не отстанут и это только начало. Нестор не дурак, они или будут ждать тут подкрепление, или скорее всего пойдут обратно. Желательно покинуть сей отряд слабоумных до того, как они соединяться с остальной когортой.
— А ты?
— У меня сейчас вариантов не много, я буду изображать из себя раненого, беспомощного и морально сломленного, смирившегося с невыносимо тяжким гнетом греха еретика.
Полночь хихикнула снизу, и тоненькой струйкой, от кочки к кочке, совершенно невидимая глазу в предрассветной мгле она потекла в сторону лагеря. Всего в паре шагов от двух моих охранниц, что топали назад как только Нестор развернулся. Что-то он наверное почувствовал, потому что вскоре меня оттащили ближе к лагерю и нацепили еще одни кандалы, но уже на ноги.
Я просил помощи, хотя бы чтобы обработали раны. Тем более что я действительно нуждался в этом. Но они лишь велели мне заткнуться, сказав: приказа не поступало. Единственное, что мне было доступно — это молитва. Когда солнце выглянуло из-за горизонта явив свой пылающий лик, все молились.
Как я предполагал, спустя пару часов от нашего лагеря спешно выехали гонцы. Они как смогли закрыли и опечатали знаком ордена ворота в разрушенной деревне, которую спалили во время драки, и теперь там были лишь обгорелые останки домов с огромной кучей сожженных тел в центре. Нестор видно не пожелал оставаться тут больше. Лошадей в этом отряде выживших после отправки гонцов осталось всего ничего, и то чудом уцелевших и не разбежавшихся. В деревне позаимствовали пару телег, на них погрузили самых тяжело раненых, и мы начали собираться в обратный путь. Тогда же и вернулась Полночь, сообщив ворох новостей.
Когда мы выезжали из Велэнса нас было шесть десятков. Сейчас, после побоища с вампирами невесть как тут очутившимися нас оказалось меньше двадцати. И больше половины были тяжело ранены и не могли идти сами. И одной из низ была сестра Элиз.
Нестор да и сестра Элиз приходящие с именем Его видно привыкли, что всегда все получается сделать нахрапом. Но когда получили по зубам, обнаружили: у них из целителей выжило только двое, причем один был одной ногой на той стороне. А второй целитель, мало того, что слабосилка, так еще почти пустая после драки насмерть. А сам Нестор, как я уже успел убедиться лечить не мог от слова совсем. Он был глубоко верующим, и Всевидящий одарил его своей силой, но только ей. Его дар был не стандартным, он выступал чем-то вроде проводника веры, заимствуя силу у своего бога. Его дар был сильным, насыщенным, концентрированным, но однобоким. Только сила огня во всех проявлениях. Сжечь кого-нибудь? Запросто! А вот лечить он уже не мог.
