Багдадский вор. Посрамитель шайтана. Верните вора! - Белянин Андрей (прочитать книгу TXT, FB2) 📗
– Пускай начнёт высокородный господин Шехмет, глава городской стражи, отвечающей за спокойствие и порядок в моём, доселе спокойном Багдаде!
– О светоч разума, вместилище справедливости и сосуд закона! Великий эмир, ниспосланный благословенным Аллахом (да продлит он дни твои бесконечно!) для устрашения врагов и наполнения радостью сердец всех истинных мусульман! – с несвойственной ему суетливостью пустился перечислять начальник багдадской стражи, но, вовремя уловив дрожание кончика носка левой туфли великого эмира, быстро прервал славословия и перешёл к делу. По мере его повествования лицо верховного правителя медленно, но верно вытягивалось книзу…
Глава 38
Аллах кретину не советчик.
С вашего позволения я не буду дословно цитировать весь рассказ одного из второстепенных героев нашего романа. С одной стороны, потому что сам не люблю дотошно длинных повествований, а с другой – потому что впереди есть гораздо более интересные истории. Да и, самое главное, ведь ни я, ни Лев свидетелями этих разборок не были. О них поведал один очень известный – благодаря той же «Тысяче и одной ночи» – дворцовый цирюльник. Помните такого? Нет? Ну и не принципиально, продолжим… Итак, в основном горестная повесть главы городской стражи вышла целостной, но маловразумительной. Якобы к нему в дом заявились два посланца от его же племянника, назвавших себя «спецагентами». Один высокий и деловой, другой низкий и как-то по-особенному коверкающий язык. Они объяснили, что Али Каирский просит у дяди помощи и защиты от коварной хитрицы Далилы, известной своими кознями всему Багдаду. Естественно, он не мог им отказать! А так как дело должно было произойти ночью, то переодеть своих людей в чёрное казалось совершенно логичным. Как и приказать всем вымазать лица дёгтем, по совету тех же «агентов». Кстати, взять ивовые прутья вместо служебных ятаганов посоветовали тоже они, «дабы примерно наказать злодейку Далилу при первой же попытке плутовства»… Сначала вроде бы всё шло по плану: стражники засели на заборе и воочию убедились в непотребстве старухи и бесстыдстве её дочери. И тут ни с того ни с сего ему бьют в лоб чем-то тяжёлым, из чего (о ужас!) сыплется перец. Правый глаз сильно распух и плохо видит до сих пор… Но, упав во двор, почти сходя с ума от дикой боли и чихая, как простуженный барс, он успел заметить, что это «нечто» валяется рядом и имеет вид парадных ножен кинжала его же родного племянника! То есть тут начинается настоящая путаница… Люди Шехмета, ринувшиеся поднимать своего господина, видели, как к нему кубарем бросился стройный юноша в белом и кто-то крикнул: «Наших бьют!» Значит, во всём виноват Али Каирская ртуть! С него и следует спрашивать…
– О благородный юноша… – печально покачал головой Селим ибн Гарун аль-Рашид, – скажи нам, за что ты так невзлюбил родного дядю? Ведь, как нам известно, он относится к тебе с заботой и вниманием… Для чего же ты вступил в преступный сговор с Далилой и Зейнаб? Почему напал на благородного Шехмета? Зачем подослал к нему своих «спецагентов»? Вах, вах, вах…
Бедный племянничек от страха и возмущения едва не задохнулся в длительном плаче. Его пришлось встряхнуть и надавать по ушам, прежде чем удалец понял, что эмиру надо отвечать коротко и внятно. Хотя его рассказ получился менее лаконичным, но в целом вполне убедительным. Правда, сам правитель сидел уже с выпученными глазами, поджав губки и чуть елозя на троне. Думаю, и эту эпопею не имеет смысла описывать до запятой. Впереди ещё два свидетеля… Сами понимаете, авторский пересказ в данном случае куда более выгоден.
Если из стенаний, нытья и битья себя пяткой в грудь вычленить минимум полезной информации, то молодой Али Каирская ртуть сообщил примерно следующее… В его дом поутру заявились два просветлённых Аллахом дервиша. Один большой, с глазами, подобными небу, но немой. Другой маленький и шустрый, к тому же болтлив до крайности. Оба назвались родственниками, так что маленький служил переводчиком большому брату. И вот этот великан, размахивая руками, словно калиф-аист, дал понять, что на него снизошло божественное откровение. (Причём как именно снизошло, Али повторил супервыразительным жестом Оболенского, в результате чего даже многоопытный Шехмет залился краской.) Дервиши потребовали, чтобы юноша не спешил, а лишний раз удостоверился в благонадёжности и целомудрии своей невесты. А потому вечером того же дня все двадцать джигитов из подчинённых ему казарм надели белые одежды, взяли удобные подушки и… вымазали лица мелом. Маленький дервиш очень настаивал, поясняя, что только так они смогут пристыдить мамашу с дочкой, а в случае разоблачения легко сойдут за нетребовательных ночных духов. Дальше – всё по прежней схеме: выдвинулись, заняли позицию, наблюдали, фиксировали, убедились, но тут… Кто-то толкнул бедного мальчика в спину, и он, едва не свернув шейку, вылетел во двор, прямо на человека в чёрном. Дядю он в тот момент просто не узнал, разумеется, по причине отчаянной храбрости и врождённого хладнокровия. Никаких ножен с перцем не кидал, «Наших бьют!» – не кричал, а то, что его люди разом спрыгнули во двор, так это для его же спасения и защиты. Лично он ни в чём не виноват! Его даже вон как отходили прутьями! А тот распроклятый кинжал вместе с ножнами куда-то завалился после визита мудрых дервишей… Ну а если уж эмиру непременно нужны виновные, то всё дело наверняка в хитрице Далиле и её мошейнистой дочери. Ведь из-за них всё так некрасиво получилось…
– Встань, вероломная вдова! – с трудом прокашлялся эмир, которому уже почти всё было ясно. В том смысле, что виновных он сегодня никак не найдёт. – Если тебе есть в чём покаяться перед смертью – говори! Ибо даже петля и кол будут великой милостью для той, что своими кознями пыталась изжить со свету племянника и дядю, достойнейших мужей Багдада! Говори же, но пусть твоя речь будет краткой…
Старушка Далила бодро вскочила на ноги и, не тратя времени на пышнословную мишуру, чётко, по-солдатски выложила правителю свою версию произошедших событий. Выходило, что её дом был осчастливлен визитом двух непохожих друг на друга мужчин. Высокий бородач – обаятельно подмигивающий лекарь и низенький пузан – астролог из далёкой Индии. Убедительно обозначив на хозяйке дома три тысячи признаков самых страшных заболеваний, они немедленно приступили к лечению. Декольте на спине вырезал индус самыми большими ножницами, подробно пояснив, как именно через треугольный вырез на платье избавляются от кармических недомоганий. Сам лекарь готовил волшебные снадобья и растолковывал застенчивой Зейнаб, почему на ней должно быть так мало одежды. Исключительно для пристыжения чёрных демонов и увеселения белых! И пусть хоть кто-нибудь скажет, что в пиковый момент демоны не появились?! Ещё как! Они толпами сыпались со всех заборов и крыш, их битва была ужасной, а вопли несносными. Уже потом набежала стража и всех забрала… Но ведь кто же знал, что двум честным мусульманкам нельзя даже выйти на собственный двор, чтобы за ними не подсматривали бессовестные, истекающие сладострастием мужчины? Где справедливость?! И кстати, все болезни таки прошли, до одной… Госпожа Далила чувствует себя как нельзя лучше, готовая и впредь служить великому эмиру душой и телом!
От допроса мошенницы Зейнаб подуставший правитель разумно отказался. Весь интеллект этой девицы был написан у неё на лице, то есть его отсутствие не скрывала даже непроницаемая чадра.
– Довольно! Я выслушал вас и вижу, что все вы стали жертвами наглого, недостойного обмана. Двое дервишей, двое «спецагентов» и двое базарных шарлатанов обвели вас вокруг пальца. Значит, всего их было шестеро, а это уже целая разбойничья шайка… Хвала Аллаху, они оставили нам столько примет, что завтра же негодяи будут опознаны и казнены! Эй, глашатаи, объявите награду в тысячу таньга тому, кто укажет, где скрываются высокий лекарь и толстый астролог-индус; голубоглазый немой дервиш и его маленький переводчик; рослый бородач с карликом, коверкающим слова.
