Принц быстрого реагирования - Мур Джон (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
– Ну и что с того? Половина принцесс в Двадцати королевствах имеют штат советников, подыскивающих им выгодную партию. Для тех, кто родился в замке, это самое обычное дело. С чего Синтии быть другой? И какая польза от всего этого Эсмеральде? Мне еще многие годы не бывать королем. Ей следовало бы сообразить, что папа может и жениться во второй раз.
– Не забывай, Аврора носит ребенка.
– Я помню. Только это дела не меняет. Как перворожденный сын, я все равно ближайший в очереди на трон.
– Но ее ребенок родится двадцатилетним. На три года старше тебя.
– Перворожденный, – повторил Принц. – Дата зачатия не имеет значения. Я первым родился.
Руби придвинула стул и села, закинув ногу на ногу. На ней снова красовались высокие черные сапоги на шпильках. Их полированная кожа блестела в свете масляных ламп. Королева провела длинным ногтем по голенищу.
– Но ты незаконнорожденный.
Прекрасный, все еще переполняемый нерастраченной энергией, в процессе разговора расхаживал взад-вперед. Тут он остановился и подозрительно уставился на Руби, словно ожидая, когда же наконец она расколется и признается, что все это – один большой розыгрыш.
– Как ты сказала?
– Гаррисон и Аврора поженились двадцать лет назад. Сонные чары сработали уже после венчания. Следовательно, женитьба Короля на твоей матери незаконна – он ведь был все еще женат на другой. А поскольку его брак с твоей матерью получается недействительным, ты, боюсь, получаешься незаконнорожденным, а ребенок Авроры является первым законным наследником иллирийского трона.
– О господи, – тяжко вздохнул Принц. – И ради этого ты расстроила мое свидание с Синтией? – Он поддал ногой стул. – У меня есть для тебя новость, Королева Руби. Мой отец и Аврора не… гм, они…
– Да, продолжай.
– Не важно.
– Полагаю, ты собираешься поведать мне про то, что Аврора и Гаррисон на самом деле не успели повенчаться до того, как подействовали сонные чары? И что вы с ней просто сфабриковали эту историю, чтобы спасти ее от позора и публичного остракизма, каковыми наше общество жалует дам, вступающих в подобного рода интимные отношения вне законного брака? И как ты поклялся хранить ее тайну, не будучи в курсе, что отец ее ребенка и твой – одно лицо?
Принц на нее не смотрел. Он изучал пару скрещенных палашей на стене. В полированной стали Прекрасный видел отражение юноши, увязшего в трясине сомнений и противоречий. Не поворачиваясь к Руби, он проговорил:
– Предположим, исключительно в качестве допущения, что я собирался заявить нечто в этом роде.
Чародейка откинула голову и рассмеялась.
– Ох, Прекрасный, ты такой душка. Это переразвитое чувство чести заставляет тебя сдержать обещание, данное Авроре, даже когда твоя собственная жизнь разрушена. Ты не можешь рассказать мне правду, даже сообразив, что и обе девушки, и дорогой Мандельбаум посвятили меня в тайну. Какое, должно быть, одинокое у тебя было детство, если ты сумел сохранить такую чистоту души. Мне надо было переспать с тобой, когда представилась возможность. По крайней мере, ты бы хоть что-то поимел со всего этого, бедняжка.
Если и существовала причина, способная разозлить Принца сильнее мысли о том, что его провели, так это намек на испытываемую к нему жалость. Он развернулся на каблуках и зло уставился на Королеву прищуренными глазами.
– Может, я и не настолько честен, как ты думаешь.
– Честен, честен. Но какая, в сущности, разница? Ты можешь рассказать правду сейчас, но только признав, что солгал ранее. А коль скоро ты заявишь, что солгал, почему люди должны решить, что ты говоришь правду теперь, а не тогда? Мотивация солгать для собственной защиты у тебя, безусловно, сильнее мотивации солгать для защиты чести малознакомой принцессы.
По лицу Прекрасного промелькнула тень тревоги, но вскоре оно прояснилось. Он позвонил и вызвал слугу.
– Немедленно пошлите за Прюдоммом! – Слуга кивнул и удалился. – Послушай, Королева Руби, я не хочу придерживаться жесткой линии в данном вопросе, но ты гость в нашем замке и, по-моему, ведешь себя немного слишком свободно, шныряя туда-сюда, распространяя слухи и расстраивая людям свидания. Что до поспешной свадьбы, ладно, может, я и напортачил, не позволив Авроре замарать подол. Но у меня нет ни малейшего желания подвергаться по этому поводу перекрестному допросу своры законников. С точки зрения общественного мнения, я по-прежнему Прекрасный Принц, победивший половину зла в этом королевстве и в большинстве остальных, и мой народ не отвернется от меня из-за одной белой лжи.
– Мм-мм. – Руби задумчиво постукивала кроваво-красным ногтем по переднему зубу. – Ни один король, как бы могуществен он ни был, не может надеяться править без поддержки своего народа, дорогой мой. И ни один принц, как бы справедливы ни были его притязания, также не может заполучить трон без народной поддержки. Это ты уже знаешь. Но общественное мнение, милый мальчик, такая переменчивая штука. Люди обожают романтику. Ради короля, который подарит им новую красавицу-королеву, пролежавшую двадцать лет в магическом трансе, они проглотят любую историю. И эту историю они сочтут куда более трогательной, нежели очередную байку про то, как ты укокошил где-то там очередную тварь. И потом, разумеется, сам ребенок. Люди любят новорожденных, особенно женщины. Им будет весело наблюдать за тем, как он растет. Гораздо интереснее жизни мальчика старшего подросткового возраста.
– Ладно, будем реалистами. Если папа скажет, что я наследник трона, я им и буду. Народ не станет спорить.
Руби улыбнулась. Улыбка получилась недружелюбная. Крокодилья. Улыбка женщины, способной находить злорадное удовольствие, принося дурные вести. На самом деле благодаря этой улыбке становилось ясно, отчего Руби прозвали Злой Королевой.
– Ну что ж, – сказала она. – Давай прикинем, как поступит Король. Ему сколько, сорок или около того? Сравнительно молод для правителя. Фактически в расцвете лет. Имеются ли у него причины беспокоиться о наследнике так рано? Полагаю, строго наоборот. Он может тревожиться, как бы его популярный сын не решил спихнуть его с трона.
– Папа знает меня лучше, чем ты.
– Ну да, и отсылает со двора при любой возможности, не давая тебе ни малейшего шанса обзавестись сторонниками или состряпать заговор.
– Ничего не отсылает. Глупости говоришь.
– Правда? Всем правителям приходится быть немного параноиками. Работа такая. Даже, вероятно, бояться собственных сыновей. Достаточно, чтобы – возможно, даже не сознательно, просто в крошечном уголке на задворках сознания – лелеять мысль о том, насколько бы легче дышалось, если бы отпрыск безвозвратно сгинул в ходе какой-нибудь опасной миссии, предпринятой во славу короля и страны.
– Бред!
– А вот родить сына сейчас – это совсем другое дело. К тому времени, когда парень достигнет совершеннолетия, его величеству перевалит за шестьдесят – самое время начать подумывать об уходе на покой. До тех пор все хлопоты о сохранении трона можно спокойно отложить в долгий ящик. За исключением, разумеется, Авроры. Думаю, ты согласишься, что эта дама умеет воспользоваться ситуацией. Она, разумеется, употребит свое влияние в пользу собственного ребенка. И, с моей точки зрения, можно не сомневаться, у кого из вас двоих будет больше, как бы это выразиться, доступа к Королю.
– Прюдомм! – завопил Принц.
В дверном проеме возник личный секретарь его величества. Он, как всегда, заискивающе улыбался, но нервно потирал руки, а высокий лоб прорезали морщины. По какой-то причине он, казалось, не желал входить в комнату и торчал в дверях, словно ища защиты.
– Э-э… да, ваше высочество? Чем могу служить?
– Доступ, говоришь? – Принц зло глянул на Руби. – Насчет доступа мы еще посмотрим. – Он обернулся к секретарю. – Прюдомм, мне бы хотелось немедленно повидать отца.
– Э-э. – Секретарь бросил взгляд в коридор за спиной. – Боюсь, прямо сейчас Король очень занят. Э-э, слишком занят, чтобы его беспокоить.
