Волчица и пряности (ЛП) - Хасэкура Исуна (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Лоуренс ощутил, как по всему его телу расходится волна жара, словно в спину ему воткнули докрасна раскаленный железный прут. И все же, собрав все силы и весь свой опыт торговца, он нанес ответный удар, прежде чем все его чувства отразились на лице:
- За время наших странствий Хоро часто рыдала у меня на руках.
После этих слов Лоуренса Амати первым не смог сдержать эмоций.
Лицо его, по-прежнему слабо улыбающееся, внезапно застыло. Затем он начал с шумом втягивать в себя воздух.
- Хоро очень милая, когда плачет; жалко, что у нее такой упрямый и неподатливый характер. Она частенько делает совсем не то, что подсказывают ее чувства. Другими словами…
- Я принимаю сделку!
Амати резко перебил Лоуренса; сейчас он походил на рыцаря, принимающего вызов на бой.
- Я принимаю сделку, которую ты предложил!
- Тебя это действительно устраивает?
- Ни слова больше, я принимаю! Я… я волновался прежде, что, если я заберу у тебя все, это будет для тебя чересчур сурово, потому и говорил то, что говорил. Но раз ты сам так настаиваешь – будь по-твоему. Раз так, я отберу все твое состояние и вообще все, что у тебя есть.
Лицо Амати было багровым от ярости.
Как мог Лоуренс не ответить улыбкой?
То была улыбка охотника, открывающего поставленную им ловушку, чтобы достать оттуда добычу. Протянув правую руку, он еще раз спросил:
- Желаешь ли ты заключить сделку?
- Даже не сомневайся!
Две руки стиснули друг друга, и каждая из этих рук стремилась отобрать сокровище у другой.
- В таком случае давай подпишем договор немедленно, - подвел итог сохранивший холодную голову Лоуренс.
С учетом того, где и когда должна была состояться сделка, можно было сказать, что обе стороны находятся в равных условиях. Пожалуй, Амати был в чуть менее выгодном положении.
Сознавал ли это Амати? Скорее всего, нет, и именно поэтому он и согласился заключить сделку.
Однако даже если он осознает это сейчас, будет уже поздно.
Позаимствовав у трактирщика бумагу и перо, Лоуренс и Амати тут же, на месте составили договор.
Поскольку прямо сейчас Амати не мог выложить пятьсот Тренни монетами, Лоуренс согласился принять вместо недостающих двух сотен монет трех лошадей. По уговору Амати должен был передать деньги завтра утром, когда колокол возвестит об открытии рынка, а лошадей – завтра вечером.
Если верить сведениям, что сообщила Хоро, у Амати было двести монет Тренни, еще на триста монет пирита и на двести монет собственности, которую он мог быстро продать.
В реальности на руках у него оказалось на сто монет Тренни больше, но, судя по тому, что он заменил тремя лошадьми недостающие деньги, скорее всего, эти три лошади и были «собственностью, которую можно быстро продать».
В таком случае у Амати теперь было пирита на восемьсот монет Тренни. Это значило, что если цена пирита вырастет на четверть, он сможет собрать тысячу монет. А если у него было больше пирита, чем сообщила Хоро, то и меньшего прироста цены будет достаточно.
И тем не менее Лоуренс не считал, что находится в невыгодном положении.
- Что ж, закончим это все завтра вечером, - возбужденно выпалил Амати, подняв голову, едва договор был скреплен печатью. Лоуренс в ответ лишь уверенно кивнул.
Похоже, упоминание Лоуренса о том, что Хоро рыдала у него на руках, произвело невероятный эффект.
Да, торговец становится совершенно безнадежен, как только связывается с вещами, не относящимися к торговле.
- В таком случае я позволю себе откланяться, не смею более препятствовать тебе наслаждаться вином, - произнес Лоуренс и покинул трактир.
Выпущенная Лоуренсом стрела поразила Амати прямо в сердце. Лоуренс полагал, что Амати и сам осознает, что в него попала стрела; но было еще кое-что, что Лоуренс нарочно не стал упоминать.
Наконечник стрелы был смазан медленным ядом, знакомым лишь тем, кто имел богатый опыт в продаже товаров в долг.
Торговцы вели свою охоту, балансируя между честностью и обманом.
Вовсе не обязательно было разъяснять все.
Ведь коварство у всех торговцев в крови.
***
Заключив с Амати договор на продажу пирита в долг, Лоуренс двинулся прямиком на рынок.
Время работы рынка давно уже закончилось, но рыночная площадь по-прежнему бурлила, как днем. Торговцы трапезничали и пили под светом луны, и даже ночная стража не удержалась от соблазна присоединиться к общему веселью.
Добравшись до палатки Марка, Лоуренс убедился, что, как он и ожидал, Марк был не дома, а здесь.
Марк не принимал участия в пирушках, он пил в одиночестве, а вокруг буйствовал праздник. Лоуренсу сразу вспоминалось, что некогда и Марк был бродячим торговцем.
- Хмм? Что у тебя случилось? Разве ты не должен сейчас составлять компанию своей принцессе? – проговорил Марк, завидев приближающегося Лоуренса. Тот в ответ лишь пожал плечами и вымученно улыбнулся.
- Выпей сперва, - тоже улыбнувшись, сказал Марк и налил пива из глиняного кувшина в пивную кружку.
- Я не помешаю? – спросил Лоуренс.
- Ха-ха. Помешаешь, если останешься трезвым. Не помешаешь, если напьешься.
Усевшись на стул, представляющий собой вертикально поставленное короткое полено, и опустив на землю мешочек с золотыми и серебряными монетами, Лоуренс отхлебнул пива, налитого Марком. Задержав во рту пенистый напиток, он тут же ощутил сладость; а затем и горечь тонкой струйкой потекла ему в глотку.
Это значило, что пиво действительно было хмельным.
Как и полагалось торговцу пшеницей, Марк отлично разбирался в пиве.
- Хорошее пиво, - произнес Лоуренс.
- Это потому что в этом году все зерновые уродились. Когда урожай плохой, даже из ячменя вместо пива пекут хлеб, так что мы должны благодарить бога урожая.
- Ха-ха, это верно. Однако…
Лоуренс поставил кружку на стол для переговоров.
- Я должен тебе кое-что сказать, хотя это и не самая подходящая тема во время трапезы.
- Ага… кхх. Что-то, с помощью чего можно подзаработать?
- Нет, так вряд ли можно сказать. Смотря как пойдет, может быть, и удастся подзаработать, но моя цель – не это.
Марк взял кусочек соленой рыбы и отправил в рот. Затем, не переставая жевать, он начал говорить; крупинки соли хрустели у него на зубах.
- По-моему ты слишком честный, нет? Сказал бы ты, что будет прибыль, и я был бы просто счастлив тебе помочь.
- Конечно, я заплачу тебе за посредничество. А если дело повернется удачно, может, будет и прибыль.
- И каким образом?
Стерев ладонью пену, оставшуюся в уголках рта, Лоуренс сказал:
- Когда праздник закончится, наступит время покупать и продавать остатки пшеницы, верно?
- Да, верно.
- Когда настанет это время, я хочу, чтобы ты помог мне распустить один слух.
На лице Марка появилось такое выражение, словно он сейчас оценивал качество пшеницы.
- Я не собираюсь делать ничего опасного, - заявил он.
- Если бы ты должен был говорить это сам, это могло бы быть опасным, но если говорить будет мальчик, проблем не будет, верно?
Все, чего хотел Лоуренс, – распустить совсем небольшой слушок.
Однако слухи имели страшную силу.
Рассказывали, что давным-давно некая большая страна встала на путь к гибели лишь из-за того, что какой-то юнец в каком-то городе сказал, что король, похоже, болен. Слова юнца мгновенно разошлись по стране, затем по соседним странам, из-за этого распались военные союзы, а потом соседи напали на эту страну и расчленили ее на части.
Тем для разговора у людей на самом-то деле было немного.
И уши их предназначались специально для того, чтобы улавливать подобные мелкие слухи и затем радостно их распространять.
Марк выдвинул челюсть вперед, приглашая Лоуренса продолжать.
- Когда я подам знак, кто-то должен сказать в определенном месте, что пшеница совсем скоро вздорожает.
Едва Лоуренс произнес эти слова, Марк застыл на месте, словно само время замерло, и устремил взор куда-то в пространство. Он явно пытался понять смысл сказанного Лоуренсом.
