Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ) - Суржиков Роман Евгеньевич (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Воин приблизился к Эрвину, неспешно обойдя стол. Остальные суетились, поднимаясь; сельчане грудились вокруг калеки, девушка рыдала. Джемис был совершенно спокоен, когда остановился лицом к лицу с Эрвином.
- К вашим услугам, милорд.
- Вы издеваетесь надо мною, кайр?!
- Никак нет, милорд.
- Я же приказал вам этого не делать!
- Неужели?.. - Джемис пожал плечами. - Какая досадная ошибка, милорд! А мне показалось, напротив, что вы недовольны дерзостью этого щенка и хотите, чтобы я его проучил.
Эрвин скрипнул зубами.
- Я лишил вас одного из греев. Вы проявили неповиновение. Я простил вам и думал, что с того момента мы в расчете. Но нет, вы продолжаете метать шпильки, поступаете мне на зло при любом удобном случае! Зачем вы это делаете? Чего добиваетесь?
Джемис изобразил удивление:
- Не понимаю, о чем вы, милорд.
- Да вот об этом! - Эрвин яростно махнул в сторону раненного.
- Всего лишь деревенский скот, - хмыкнул Джемис. - Я же не знал, что вы так расстроитесь.
Эрвин бессильно сжал кулаки. Всю злость, сколько бы ее ни было, необходимо скрыть, загнать вглубь. Чем больше эмоций видит Джемис на его лице, тем больше убеждается в его слабости - и тем меньше шансов добиться повиновения.
- Этот деревенский скот - подданный моего отца, - холодно произнес Эрвин. - Все, кого вы видите вокруг, - подданные моего отца, герцога Десмонда Ориджина. Вам ясно это?
- Да, милорд, не спорю.
- Вы повредили собственность моего отца.
- А вы - мою.
Эрвин сорвал с пояса кошель серебра и ткнул Джемису.
- Возьмите. И знайте: если вы еще раз вспомните тот случай на тропе, то горько пожалеете.
- Да, милорд.
- А теперь потрудитесь выплатить штраф за свой проступок.
Джемис взвесил кошель на ладони. Развязал, выгреб пригоршню агаток, сунул в карман. Пояснил:
- Сельское отребье стоит дешевле грея, милорд. Ведь вы не станете с этим спорить?
- Не стану.
Джемис протянул кошель с остатком денег Эрвину:
- Приношу извинения за то, что повредил подданного вашего отца, милорд.
- Не мне, - сказал Эрвин, - им.
И указал на раненого и его невесту, что сидела на земле, вздрагивая от рыданий. Джемис переменился в лице - впервые за время разговора хладнокровие покинуло его, губы искривились от обиды и злобы.
- Просить прощения - у них? У черни?!
- Вы меня слышали, кайр, - с улыбкой произнес лорд.
Мелкая, недостойная месть. В иное время Эрвин устыдился бы, что так радуется унижению Джемиса. Кайр стиснул зубы, вздохнул. Помедлил, колеблясь.
- Вы чего-то ждете, кайр?
Джемис не решился перечить. Двинулся вокруг стола, подошел к группе сельчан, те опасливо расступились. Девушка увидела его, заплаканное лицо исказилось от ненависти. Калека попытался сесть, опираясь на оставшуюся руку, упал, затравленно уставился на кайра. Джемис протянул вперед ладонь, бросил: "Приношу извинения", и перевернул развязанный кошель. Струйка серебра вытекла на землю.
Сельчане не притронулись к деньгам, пока Джемис был рядом. Но едва он ушел, калека сгреб в кулак несколько агаток, а девушка торопливо подобрала раскатившиеся монетки.
* * *
Вечером в лагере царила тоска. Воины хмуро переговаривались у своих костров, несколько голосов затянули песню, но вскоре умолкли. Разумеется, причиной тому было отнюдь не сочувствие к парню, лишившемуся руки, а значит, и средств к существованию. Воинов расстроило пиршество, что обещало стать веселой забавой, но так внезапно оборвалось. К чему лукавить: даже Эрвина больше задела дерзость кайра Джемиса, чем жестокость его поступка. В итоге Ориджину удалось приструнить кайра, однако на душе остался паскудный осадок. Эрвина преследовало чувство, будто он что-то сделал не так, совершил ошибку. А кроме того, все случившееся было унизительно: для него, для кайра Джемиса, для бедных сельчан.
Эрвин устроился в стороне от воинов, приказал Томми развести третий костер, потребовал горячего вина. Воинам не дозволялось употреблять спиртное в походе, кроме тех случаев, когда лорд разделит с ними чашу. Однако Эрвин не имел ни малейшего желания продлевать общую попойку. Он в уединении выпил вина, зажег масляную лампу и принялся за чтение.
Книга звалась: "Первая Лошадиная война. Детальное рассмотрение причин успехов Дариана Скверного с надлежащими выводами о политике" - редкое беспристрастное жизнеописание опаснейшего врага империи Полари за всю ее историю. В 16 веке от Сошествия Дариану удалось поднять западных лошадников на мятеж против Короны. Он стер с лица земли графство Мидлз, смял Литленд, покорил Альмеру и Надежду. Четверть столетия империя, сжавшаяся до размера трех герцогств, трепетала перед Дарианом Скверным и истекала кровью под его ударами. Впрочем, величайший подвиг Дариана, вызывавший глубокое восхищение Эрвина, был не воинским, а политическим. Мятежному аристократу удалось объединить под своими знаменами все пять строптивых западных народов и добиться от них беспрекословного повиновения! Ни до него, ни после, это не удавалось никому другому.
Эрвин наткнулся в книге на любопытную цитату - высказывание Дариана о природе власти. "Подлинная власть произрастает из любви и страха. Авторитет, щедрость, суровая дисциплина, полководческий опыт - все это даст вам лишь долю власти, но не всю ее полноту. Вселяйте в сердца бойцов любовь и страх - то и другое единовременно. Поражайте их величием души. Наказываете ли вы либо милуете, ведете ли сражение на поле брани или беседу за столом переговоров - делайте все с полным размахом. Будьте жестоки либо милосердны, щедры или кровожадны - но никогда не мелочны и обыденны. Подобно тому, как деяния богов недоступны разуму ученых, так талантливый полководец должен быть выше понимания его солдат - и они пойдут за ним в огонь и воду".
Строки подтолкнули Эрвина к осознанию. Сегодня в Споте он поступил не так, как поступил бы сильный человек. Его действия - порывистая злость, мелкая мстительность - были к лицу обидчивому ребенку, но не лорду. В чем-то он был прав, но это не имеет значения. Север уважает силу, а не справедливость. Эрвин нахмурился и отложил книгу. Проклятье, отчего же так сложно управлять людьми, которые по закону обязаны тебе подчиняться!
Захотелось поговорить с кем-нибудь не военного сословия. Таких людей в лагере было двое... нет, один. Филипп Лоуферт запропастился куда-то. Очевидно, он счел, что стоит выше воинской дисциплины, и остался в Споте с какими-нибудь девицами. А вот механик Луис Мария находился здесь: сидел поодаль на земле и в тусклом лунном свете водил карандашом по листу бумаги. Как он только различает что-то!
- Луис, - позвал его Ориджин, - идите сюда, садитесь за мой стол. Писать при свете лампы будет удобнее.
- Благодарю вас, милорд, - радостно отозвался Луис и быстро уселся рядом с Эрвином.
- Чем вы там заняты? - спросил молодой лорд. - Проверяете маршрут?
Он заглянул в планшет механика и, вместо карты, обнаружил там чистый лист с четырьмя короткими строчками текста. Две из них были зачеркнуты.
- Пишете стихи?.. - удивился Эрвин.
- Да, милорд. Для моей леди. Вот, послушайте: "Твои глаза чище неба, А губы - как маковый цвет..." Дальше пока не придумал, только знаю, что в конце пойдет "...в мире нет". Хорошо зарифмуется, правда?
Эрвин улыбнулся.
- Я бы оказал вам помощь, но боюсь, что ни одна леди не станет терпеть мой сарказм.
- Ах, милорд...
- Только один совет: не называйте ее на "ты". "Ваши глаза", а не "твои".
- Но мы уже перешли на "ты" с моей леди, милорд!
- Это в разговоре, а сейчас вы обращаетесь к ней в стихах. Стихи на "ты" - уличная вульгарщина.
- Правда?..
Луис пососал кончик карандаша, зачеркнул, исправил. Добавил еще строку, подумал, погрыз карандаш. Отложил его, склонился поближе к Эрвину и тихо сказал:
