Нечисть (ЛП) - Байерс Ричард Ли (полная версия книги .txt) 📗
И тогда он взорвался стаей огромных летучих мышей. С шелестом бесчисленных крыльев, отражавшимся от каменных стен, они разлетелись во все стороны. Ксингакс закричал от возбуждения. Хотя Красные Волшебники вызвали эту стаю и, похоже, каким-то образом могли её контролировать, они отступили к стене.
Опустившись на плечо зомби, летучая мышь впилась клыками в его шею. Труп никак не отреагировал на укус, но, не обратив на это внимания, тварь тут же взлетела, захлопав крыльями.
Три её товарки опустились на другого зомби, укусили его и тут же отвергли. «Потому что они жаждут крови живого существа, – с бешено колотящимся сердцем подумала Таммит. – Потому что они жаждут меня».
Она напряглась изо всех сил, пытаясь перекатиться на живот. Если ей удастся немного сдвинуться с места, она сможет уползти из центра комнаты, и тогда… и тогда, наверное, ничего. Та часть её, что все ещё могла мыслить здраво, поняла, что вряд ли от этого будет хоть какой-то прок, но девушка должна была попытаться. Все лучше, чем безропотно склониться перед судьбой, неважно, какой бы неотвратимой она ни была.
Её руки и ноги слабо шевельнулись – эффект дыма наконец стал ослабевать. Таммит почувствовала дрожь возбуждения, призрачную надежду, и затем одна из этих тварей наконец обнаружила её. Стремясь получить желаемое, летучая мышь вцепилась холодными, словно пальцы зомби, когтями в её грудь, и отыскала клыками горло.
Пока тварь насыщалась, остальная часть стаи опустилась на девушку, погребая её под собой, словно шевелящийся ледяной ковер. Те из них, что не могли добраться до её тела, распихивали своих товарок, словно поросята, желающие дорваться до сосков матери. Таммит почувствовала, как её плоть пронзило множество ледяных игл.
Если бы она могла представить, что с ней когда-нибудь произойдет такое, то решила бы, что из-за такого сильного холода наверняка потеряет чувствительность. Но этого почему-то не произошло. Боль от нападения была ужасной.
Летучие мыши рвали её губы, нос, щеки и лоб. Только не глаза, молча взмолилась Таммит, только не глаза! Но они вырвали и их, и тогда девушка наконец-то потеряла сознание.
Таммит очнулась в полной темноте, чувствуя боль, слабость и иссушающую жажду. Сперва она не могла вспомнить, что же с ней произошло, но затем память с резкостью бросающейся на мышь кошки вернулась к ней.
Девушка подумала, что вряд ли Ксингакс собирался создать столь изувеченное и слепое создание, каким она стала. Эксперимент провалился. Это могло произойти – как он и предупреждал.
– Так прикончи же меня! – прохрипела она. – Я бесполезна для тебя!
Никто не ответил. Она гадала, была ли одна или Ксингакс с Красными Волшебниками тоже находились тут и сейчас изучали её в полном молчании, решая, прервать ли наконец её муки или – боги, только не это! – готовя ей новые пытки.
Неожиданно ей ужасно захотелось узнать это, и слепота показалась девушке невыносимой. Она почувствовала какое-то движение в своих пустых глазницах, и затем перед её взором замелькали пятна тени и света. Через несколько мгновений мир обрел четкость. Таммит поняла, что исцелила свои поврежденные глаза, или, если мыши все-таки уничтожили их, создала себе новые.
Кажется, в конце-концов эксперимент Ксингакса не окончился полным провалом. Но, тем не менее, кроме неё, в маленькой комнатушке, с деревянной дверью, в которую её хозяева бросили её, никого не оказалось. Под потолком в стене виднелась дыра – возможно, это отверстие соединяло помещение с вездесущей сетью переходов. Но, даже если тот ужасающий зародыш и изучал её оттуда, она не могла его разглядеть.
Что, как она вспомнила, вовсе не означало, что его там не было. Ксингакс легко скрывался, разглядывая новую партию рабов. Она прохрипела его имя, но ответа не услышала.
Таммит подумала, что хорошая была бы шутка, если бы оказалось, что эксперимент по её превращению прошел с грандиозным успехом – или чем-то вроде того – а он не оказался свидетелем собственного триумфа. Красные Волшебники вложили в неё достаточно сил, чтобы сохранить её существование и восстановить зрение, но, когда девушка вернула себе способность видеть, она почувствовала себя ещё более слабой и вымотанной, чем прежде. Таммит уставилась на множество точечных ранок на руках и предплечьях, желая, чтобы они закрылись, но ничего не произошло.
И тогда её захлестнуло горе. Хотя её новые глаза, похоже, не были способны ронять настоящие слезы, девушка свернулась калачиком и разрыдалась. Она плакала до тех пор, пока не послышался скрежет ключа в замке. Дверь со скрипом отворилась, и орк, втолкнув внутрь Ильдру, тут же её захлопнул. Замок клацнул ещё раз.
Таммит протянула дрожащую руку. Она знала, что пленница ничем не может облегчить её беду, но Ильдра могла хотя бы поговорить с ней, подержать за руку или, возможно, обнять. Хоть немного простого человеческого тепла, хоть немного общения с кем-то, кроме безжалостных мучителей, – уже лучше, чем ничего.
Но при виде её искалеченного тела Ильдра вздрогнула, судорожно всплакнув, повернулась и забилась в угол. Она присела и отвернулась, вновь отгораживаясь от окружающего мира.
– Сколько раз я о тебе заботилась? – воскликнула девушка. – А теперь ты поворачиваешься ко мне спиной?
Но не только Ильдра её предала. Всю свою жизнь Таммит заботилась о других. Об отце, пьянице и игроке. О брате-идиоте. И что же она получила в ответ? Даже Барерис, клявшийся в любви к ней, отверг её и последовал в дальние страны за своей мечтой, за золотом и приключениями.
Таммит осознала, что стоит на ногах. Пусть её все ещё мучила жажда, а в глотке пылал огонь, девушка стряхнула с себя слабость. Гнев дал ей силы.
– Посмотри на меня, – бросила она.
Её голос был резким, словно щелчок хлыста, и подействовал так же, задев что-то в сознании девочки. Выйдя из оцепенения, Ильдра начала было поворачиваться, но затем стряхнула с себя её власть.
– Хорошо, – произнесла Таммит, двинувшись вперед. – Сделаем это жестко.
Она не знала, что именно с ней происходит. События, подгоняемые мгновенно охватившей её яростью, слишком быстро сменяли друг друга. Но, когда её верхние резцы закололо и они удлинились, превратившись в клыки, Таммит наконец-то все поняла.
Осознание происходящего повергло её в ужас, слегка приглушивший ярость – но не жажду. «Я не могу поступить так!» – подумала она. «Я не могу быть этим. Ильдра – мой друг».
Девушка застыла на месте, борясь с охватившим её порывом. Поначалу ей казалось, что она побеждает, но затем её тело взорвалось облаком летучих мышей, похожих на тех вызванных заклинанием тварей, что атаковали её ранее. Мир изменился. Зрение, которого ей так не хватало ранее, стало куда менее важным, чем слух и способность улавливать эхо собственных отраженных криков, но её сознание, разделившись, изменилось куда больше. Она полностью осознавала себя, управляясь с дюжинами тел с той же легкостью, что и с одним, но кое-что все же исчезло – наверное, её совесть или способность к сопереживанию и самоотречению. Сейчас она была просто хищником, и летучие мыши набросились на Ильдру, словно стрелы.
К удивлению Таммит, рабыня, вместо того, чтобы по обыкновению беспомощно съежиться, попыталась дать ей отпор. Размахивая руками, она хватала летучих мышей, швыряла их об стены или сжимала, словно тряпку для мытья посуды, с такой силой, что непременно раздавила бы их, будь на их месте обыкновенные животные. Хотя Таммит это поначалу показалось очень больно, настоящего вреда действия девочки ей не причинили.
Вцепившись в рабыню, она вонзила свои многочисленные клыки в её вены и артерии. Удовлетворяя свою страсть, Таммит воистину наслаждалась происходящим, и, когда она наконец насытилась, чувство облегчения не стало слабей.
Вскоре Ильдра обмякла и прекратила сопротивляться. Выпив девочку досуха, летучие мыши взлетели. Они закружились друг вокруг друга и растворились, превращаясь в единое целое – её тело, на котором теперь и следа не было от тех ран, что уродовали его раньше.
