В погоне за артефактом - Сурикова Марьяна (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Непорядок, — согласился Липид.
— Сперва попытаем, потом напишешь, — решил настоять на своей хронологии событий Мордефунт.
— А если так запытаете, что писать не смогу? — усомнилась я, и главный инквизитор задумался.
— А точно это признание требуется? — спросил он у старика.
Тот гневно глянул, еще и знак священный возле лба Мордефунта сотворил.
— Знамо дело! — скрипанул старикан. — Ничего святого у нынешней молодежи не осталось…
— Ну пиши, — махнул рукой инквизитор, стремясь прервать разглагольствования Липида.
Я придвинула к себе чистый свиток, оглядела со всех сторон и старательно разгладила. Жердь и Мордефунт внимательно следили за моими действиями, а потому я могла с успехом воплотить задуманное в жизнь. Я припомнила неудавшийся щипок Жерди (послушник явно питал слабость к нижним формам), заняла положение поудобнее, то есть спиной к зрителям, и медленно нагнулась.
Результат не заставил себя ждать. Сначала раздалось громкое «ох!», а затем звон кочерги и душераздирающий вопль главного инквизитора, которому кочерга упала раскаленным концом на ногу.
Взглянув через плечо, я увидела интересную картину: Мордефунт, невзирая на габариты, очень бодро заскакал по комнате на одной ноге, выкрикивая страшные ругательства. Танец прижженного инквизитора продолжался минут пять, а потом трансформировался в искреннюю ярость, излившуюся на голову Жерди.
— Ах ты! — закричал Мордефунт и схватил с пола кочергу. Потом начался забег по периметру комнаты — инквизитор пытался догнать своего послушника, а тот старательно удирал. Закончился забег в углу, куда Жердь все-таки загнали. Следом раздался второй душераздирающий вопль, поскольку наставник без лишней жалости прижег верного сторонника божественного провидения, очевидно, вложив в это действо какой-то особый просветительский смысл. Затем инквизитор с чистой совестью повернулся ко мне.
— Написала? — грозно спросил он.
— Пишу, пишу, — ответила и, наклонившись, настрочила: «Чистосердечное признание: ведьма, как есть ведьма». Полюбовалась на формулировку. Замечательно! Избежала употребления личного местоимения. Теперь им еще доказать придется, что я себя имела в виду. Такую писанину опротестовать проще простого, может, здесь о совершенно другой ведьме идет речь.
Мордефунт вырвал заявление из моих рук, глянул одним глазом и сунул Липиду: «Приложить к делу!»
Эх, салаги! Я бы внимательней читала. А впрочем, я за годы службы навидалась признаний.
— Ну все, — зловеще вымолвил главный инквизитор и кровожадно потряс кочергой, — а теперь пытать.
— Секундочку, — выставила я перед собой руки, — не имеете права.
— Чего-чего не имеем? — оскалился главный инквизитор.
— Права, повторяю для глухих, не имеете.
— Какие у тебя права, ведьма?
— А такие!
Я схватила копию приказа о сжигании, написанного Липидом для короля, и потрясла им перед носом Мордефунта.
— Здесь сказано, что сего дня и сего месяца производится казнь опасной и зловещей ведьмы — подданной соседнего королевства. Отсюда вывод: если я родом не из Тьмутьмии, то в случае написания чистосердечного признания пытки можно исключить.
— Как так исключить? — натурально обиделся главный инквизитор. Ну словно ребенок, право. Возникло ощущение, что я у него конфетку отобрала.
— Верно ведьма глаголет, — заскрипел Липид, крепко сжимавший в руке мое чистосердечное признание, — по обычаю это, так водится.
Конечно, по обычаю. Зря я, что ли, столько свитков в архиве перебрала! Теперь про их традиции больше главного инквизитора знаю.
— Здесь обычаи устанавливаю я! — зарокотал Мордефунт.
— А вы уже документ королю отправили. Так что, если собираетесь нарушить традиции, то и вид казни придется изменить на современный, одобренный межкоролевским сообществом защиты прав человека. Есть у вас в Тьмутьмии гильотина?
Мордефунт громко заскрипел зубами, мне даже показалось, что часть из них сейчас раскрошится.
— Нет у нас гильотины, — ответил за него Жердь, — завсегда на кострах ведьм сжигали.
— Напридумали казней новомодных, — заговорил Липид, — непорядок один. А все потому, что понатащут иностранных ведьм, и сразу начинает твориться непотребство.
— Для урегулирования спора предлагаю два решения, — продолжила давить на раздосадованного главного инквизитора. — Вы либо дожидаетесь утра дня, следующего за полнолунием, дабы наблюдать казнь ведьмы по всей форме, с использованием гильотины, но в соседнем королевстве, либо применяете пытки только после того, как в ваше королевство доставят более современное оборудование для лишения жизни.
Если мои слова и показались кому-то чересчур премудрыми и лишенными смысла, то к таким людям относились Жердь и Липид, но никак не Мордефунт. Для старикана важнее соблюдения традиций не имелось ничего, для Жерди существовали приказы начальства, а вот главный инквизитор обладал хваткой и сообразительностью.
Яростно глянув на меня, он отрывисто приказал: «Тащи ведьму на костер».
Жердь тут же кинулся исполнять приказ, скрутил мне руки за спиной и хотел тянуть к выходу, когда в комнату вбежал еще один представитель дружного братства.
— Брат Фомантий согласен отречься от былого и вступить под спасительную сень храма, — запыхавшись, поведал он, — если ему позволят проститься с ведьмой.
— Тьфу, — сплюнул Мордефунт, — околдовала, мерзавка.
Нормально. Совсем недавно сам называл Фомку «дюжиной колдунов», а теперь все на ведьму свалил, чтобы удобнее было вербовать даровитого сборщика податей. Пронырливый ловкач!
Главный инквизитор кивнул своему собрату, и тот мгновенно испарился из комнаты, чтобы несколькими минутами позже явиться в сопровождении Фомы и еще трех инквизиторов. Они явно опасались, что напарник попытается меня спасти, а именно это мой замечательный Фомантий и задумал. Я по его глазам видела, что разнесет сейчас сыщик всю эту инквизиторскую берлогу по кирпичику, зато потом его повяжут всей бандой, и не видать нам спасения как своих ушей.
— Прощай, Фомушка! — протянула я к напарнику руки, заметив, как слегка закосил его правый глаз. — Приму заслуженную казнь. Я уже чистосердечное написала. Ты, главное, — тут я всхлипнула, — не рассказывай им, не говори им… — рыдание вырвалось против моей воли, — …где спрятан волшебный ковер. Прощай! — С этими словами я отвернулась от напарника и шагнула к Жерди: — Веди.
Тучи хмуро бродили по горизонту, словно им и дела не было до великого праздника. Все горожане принарядились к особому случаю, высыпали на центральную площадь и теперь слаженно скандировали: «Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь!!!» Судя по всеобщему воодушевлению, последний раз настоящую (или ненастоящую, что более вероятно) ведьму казнили уже давно, а само место для казни постепенно превращалось в объект паломничества туристов.
— Радость-то какая, — искренне восторгалась одна дремучая горожанка, — ведьму словили!
— Да уж! — вторил ей стоявший рядом мужик. — Сколько месяцев ни одной в глаза не видели!
— Совсем разленились инквизиторы, — попеняла на слуг божественного провидения бабка из толпы, — ни одной захудалой колдуньи найти не могут!
Собственно, именно все эти возгласы и давали понять, что счастье горожан от лицезрения меня, привязанной к столбу над кучей хвороста, было искренним и непомерным.
За порядком в толпе следили инквизиторы, они встали вокруг столба в оцепление и не давали особо радующимся приблизиться, дабы урвать от ведьмы кусочек на память.
— Сжигать ведьму следует в целости и сохранности, — наказал Мордефунт, а потом бросил на меня взгляд и злорадненько потер ручки.
— А чего ждем? — возмутился кто-то из толпы.
— Так короля с принчпессой, — тут же ответили ему.
Главный инквизитор тоже едва сдерживал нетерпение, даже вскарабкался ко мне на помост, чтобы с высоты оглядеть окрестности — не едет ли его величество. Потеснил он меня на узком пространстве знатно.
