Личный призрак (СИ) - Маслютик Алена (читать хорошую книгу TXT) 📗
Ханару стало приятно от похвалы, но он постарался это скрыть. Положил листок перед собой на тропу, принялся водить по воздуху раскрытой ладонью прямо над ним и мелодично выговаривать слова на незнакомом Лете языке. Последнее слово, и лист, который едва не уносило легким ветерком, распрямился и замер.
Какое-то время ничего не происходило, маг сидел, закрыв глаза, держа раскрытую ладонь над листком, молчал, а потом со всех сторон потянулись тоненькие, похожие на паутину, ниточки. Те, что летели со стороны деревни, казались сотканными из золотистого света, а из-за спины — из слабо мерцающих голубых лучей.
Всех их притягивало к пространству над листом, где они принимались скручиваться спирали, все плотнее и плотнее, пока не оборачивались крохотными светящимися шарами, которые сбивались в группы и замирали каждый на своем месте. Спустя небольшое время, образовалось пятнадцать приблизительно равных скоплений золотых точек, а голубые заняли отдельную, достаточно большую позицию.
Маг открыл глаза, сложил руки вместе, и плавно развел их в стороны. Следуя его приказу, пространство над листом раздалось в стороны, расстояния между огоньками в группах, увеличилось. Маг опустил руки и принялся изучать получившуюся конструкцию.
— Это все находящиеся в данный момент в деревне люди, — объяснил маг для спутников, — точнее, их жизненная энергии. Золотая — живых. У младенцев — ярче, чем старше человек — тем тусклее. Синяя это энергия умерших. Она отличается и основана, по сути, на памяти живущих. Лета — замри!
Любопытная девушка, уже почти вставшая со своего места, желая рассмотреть скопление огоньков поближе, плюхнулась обратно, перекрестила руки на груди и обиженно засопела.
— И как мы будем искать того, кто наложил проклятье? — спросил ассасин, подходя ближе.
— У магов свет самый яркий, потому что помимо жизненной энергии, мы вмещаем и магическую. Вот, например, я — чародей указа на абсолютно белую точку, замершую на границе между областью светлых огоньков и темных.
То, что отображение энергии Леты рядом не оказалось, Ханара не особо удивило, он приблизительно что-то похожее и предполагал. А вот то, что свет жизни ассасиа был практически не заметен из-за слабого мерцания, мага несколько обескуражило.
— А почему белая? — спросили Лета и Крим одновременно.
А девушка добавила:
— Ты же, вроде, на темной стороне силы.
— То, какого цвета я использую магию, не влияет на мою жизненную энергию.
— Если верить Вам, господи Наритан, — наемник продолжал осматривать мерцающие точки, — то получается в деревни Вы единственный маг. Так что признавайтесь лучше по хорошему, когда и для каких целей наслали Черное проклятье?
Ханар не успел отреагировать на слова ассасина, потому что луна окончательно растворилась в черноте облаков, прихватив с собой звезды и любопытные блики, оставив лишь юркие тени. Темнота пала на землю, принеся ватную тишину, которая накрыла все вокруг. Стих шелест травы и листьев.
А потом, поднявшийся ветер, принес с собой шепот далеких голосов. То тут, то там начали медленно разгораться огоньки и, не смотря на опасения, Ханар видел и слышал их, даже не применяя дополнительных заклятий.
Чародей внимательно следил за Летой, готовый в случае необходимости остановить, если она опять поддастся зову призраков, девушка, удивлено оглядываясь, но с места не двигалась.
— Ханар, я их слышу, но они меня не зовут… — проговорила Лета тихо, заметив настороженный взгляд мага, — Точнее они зовут не меня. Им грустно!
Маг перевел взгляд на схему жизненных огоньков, что горели так же ровно, но теперь они оказались заключены в круг, за пределами которого едва светились зеленые искры. Они мерцали, двигались, сливались между собой и практически сразу распадались.
Громкий вой, полный глубокой тоски, разорвал ночь и шел он оттуда, где Ханар с ассасином видели следы когтей, а с другой стороны погоста раздались тяжелые шаги, от которых мелко задрожала земля, и появилась белая, чуть светящаяся в темноте, фигура. Ограда кладбища, высота которой была с рост мага, доходила великану едва ли до колен.
— Ханар, что это за Кинг-Конг? — тихо прошептала Лета.
За мага ответил ассасин, который не слышал вопроса девушки и просто удивился вслух:
— Костяной голем!!! Но откуда такой большой…
— Кто?
— Магическое существо, чаще всего зарождается на заброшенных кладбищах, — принялся объяснять Ханар, — которые в силу различных причин становятся не спокойными. Растет за счет разорения могил. Если учесть, что в этом погосте все захоронения целые, то значит он «родился» и «вырос» на каком-то другом.
Словно безумный скульптор решил соорудить памятник, склеив между собой кости разных размеров, черепа большие и маленькие, связки позвонков, не особо заботясь какие куда лепить, лишь бы походил на человека. Сходство было очень далеким: даже намек на лицо отсутствовал, полукруглая голова вросла в покатые плечи, грубое подобие кистей без пальцев, словно руки оканчивались дубинами.
Вот рука поднялась, медленно, словно преодолевая сопротивление воды, и резко рухнула вниз. «Бум» глухо разнеслось по округе, когда костяная дубина врезалась в невидимую преграду. Звук перешел в вибрацию, что прокатилась по земле. Гул еще не успел стихнуть, когда другая рука поднялась и упала в то же место, что и первая, с тем же успехом. И еще раз, и еще. «Бум!» «Бум!» При каждом ударе Лета невольно сжималась и втягивала голову в плечи.
Опять раздался вой, но шел он не со стороны голема. Звук долетал с другого края деревни, а от Места веры ему ответили сразу два голоса.
— Да, — прошептала Лета, обхватывая себя руками, — теперь я понимаю, почему все так бояться, что запирают окна и двери. Я бы тоже с удовольствием спряталась, и желательно под одеяло, накрывшись с головой. Вот только от воя, который пробирает едва ли не до костей, это не спасет.
— Господин Наритан, Вы прежде сталкивались с костяными големами? — впервые в голосе ассасина не было и тени сарказма.
— С таким большим нет, — честно ответил Ханар, не испытывая особого беспокойства при виде монстра, — Последний был мне по пояс: случайный продукт отката от магического заклинания.
— Тогда, Вы должны знать, — проговорил ассасин, серьезно глядя на мага — что похожего на этого, но только в два раза ниже, уничтожала команда из трех боевых магов, одного лекаря и пяти воинов. Давно сработавшаяся, победившая не одну тварь. Выжили двое. Воин остался без ноги, а маг настолько исчерпал во время боя магический резерв, что восстановиться не смог до конца жизни.
— Нам не придется его уничтожать, — Ханар прервал тираду Крима, — Он, и призраки, и прочие нечисть рассеяться сами собой, когда мы снимем проклятье.
— Вы уверенны?
— На девяносто процентов…
— А ты бываешь уверен сразу на сто? — нервно спросила Лета.
Ханар пожал плечами.
— А если не снимем? — не унимался ассасин, — Если проклятье сработает?
Ханар хотел ответить, что тогда и будет думать, но не успел.
Голем вдруг перестал долбиться в преграду, вой стих, а границу, не встретив и малейшего сопротивления, перешагнула очень красивая женщина. Чародей сразу ее узнал — это она была с Летой, когда ту заманили в лес призраки.
Женщина прошла совсем рядом, маг ощутил волну ледяного воздуха, что исходил от незнакомки, не оставляя сомнений в ее непричастности к миру живых. Почти миновав трех замерших людей, призрачная красавица вдруг обернулась, улыбнулась Ханару, и схема, отражающая энергию живущих в деревне, погасла. Но за мгновение до этого два шарика засветились чистым белым огнем, и чародей чудом успел заметить где: один на окраине, в избушке старика Мирхея, а другой в центре деревни в доме старосты.
А призрачная гостья уже потеряла к ним интерес, и продолжила путь.
— Идем за ней, — тихо прошептал Ханар, — Только близко не подходите.
Они, не особо таясь, следовали за женщиной, которая вроде и шла, перебирая ногами под длинным подолом платья, но скорей плыла над тропинкой. Трава под ней не прогибалась, и закрытые на ночь бутоны цветов, росших по обочине, свободно проходили сквозь подол платья, следов она не оставляла.
